Почему происходящее в Белоруссии нельзя назвать революцией

Возможно ли удержать Белоруссию от ухода "на Запад"? С "Правдой.Ру" делится рассуждениями руководитель центра "Психология будущего" Фонда содействия евразийской интеграции Александр Попов.

Читайте начало интервью: Александр Попов: "Белорусский народ как Буратино не проведешь"

— Многие считают, что в Белоруссии вообще нет элит, есть Лукашенко и его семья. Ваша точка зрения?

— Если мы берем отсыл ко Второй мировой войне, то понимаем, что белорусы такие по характеру партизаны. Поэтому даже их элиты ведут себя очень индивидуально, не так, как в других местах постсоветского пространства. Здесь нет бахвальства, отношения "я сказал — и хоть камни с неба, но должно произойти". Эти люди не пиарятся, мы мало знаем даже их фамилий. Такая в хорошем смысле партизанская республика.

— То есть власть Александра Лукашенко не абсолютна? Там есть те, кто может создать противовес?

— Не то чтобы противовес, он очень сильно прислушивается к конкретным людям.

— А кто это? Силовики, бизнесмены?

— Бизнесмены в меньшей степени, потому что Белоруссия как наследница красного проекта относится к бизнесу с опаской. Так что больше производственники, силовики.

— Может ли Белоруссия сейчас стать центром евразийской интеграции? Вот не Россия, как ни странно, а Белоруссия, вот этот красный проект, ведь он не пошел. Почему он не пошел, с вашей точки зрения?

— Россия тоже не в вакууме находятся. У нее договоры, в том числе с Западом. И она долго пыталась встроиться в эту парадигму. Со временем поняли, что западные элиты никогда не пустят наших на свой уровень, считая нас недостойными. Плюс разные цивилизационные коды. Для нас характерна жертвенность ради идеи, ради других людей, а для них нет. Как шутил Задорнов, хороших людей больше, но они хуже организованы.

— Все же я себе представляю так. Когда организовывали этот красный проект, пытались во главе посадить Лукашенко. Но российские элиты воспротивились — у нас другая экономика, филиал США, Федеральной резервной системы. Мы совершенно по-другому живем. Российской элите прекрасно живется на Западе, а у Лукашенко ощущения целостности с Западом нет.

— Отчасти да. Он изначально идеологический противник Запада. А с такими ведется война до конца без пощады. Потому он оказался в опале, как только стал провозвестником красного проекта. Но даже сейчас я не уверен, что все российские элиты ориентированы на Запад, много тех, кто смотрим именно на свою родину. И у меня все же такая мысль, что только одного из проектов, бывших на территории нашей большой родины, красный он или белый монархический, недостаточно.

Если мы смотрим в будущее, у нас должен быть синтез разных проектов. Это сто процентов. Я в этом убежден. В нашем отечестве каждый должен суметь найти себе применение. И вот это непростая задача власти — построить стратегию, чтобы ценен был каждый. Сейчас, к сожалению, мы видим, что живем по лекалам западным, а копия всегда хуже оригинала.

Удержится ли Белоруссия от ухода на Запад?

— Мы экономически периферия Запада, если говорить откровенно. Пытаемся подняться на идеологическом, военном фронте, но у нас не выходит. Мы слабы экономически, не имеем свою точку зрения на многие внешнеполитические проекты. И только когда жареный петух клюнет, мы начинаем принимать какие-то меры. Вот в Белоруссии он клюнул… У вас есть понимание, что там делать, с точки зрения евразийской интеграции, все-таки удержания Белоруссии, потому что если Белоруссия уйдет на Запад, цивилизованно, как это любит представлять оппозиция, то России, с моей точки зрения, не поздоровится во всех планах?

— У меня есть уверенность в том, что Белоруссия никуда не уйдет. Она не может уйти чисто исторически, в рамках своего культурного кода. Все-таки наш культурный код — это тот же русский культурный код с определенными нюансами. Эти нюансы существенны, но они незначительны в том плане, что они не могут разъединить нас с большой землей.

— Я бы с вами согласилась, но Украина же ушла, и мы не знаем, вернем ли ее. Там тоже, казалось, наши люди живут. Вы говорите, культурный код, а как же теория, что Белоруссия и Литва — в прошлом единое государство и многие белорусы на Западе считают себя выходцами именно из него? Эти идеи сильны в Белоруссии, или это только Запад?

— Вы имеете в виду идею восстановления Великого Княжества Литовского, Речи Посполитой?

— Да.

— Вообще белорусская территория объединяет два огромных бассейна рек, одна из которых впадает в Черное море (Днепр), а другие текут в Балтийское (Западная Двина, Западный Бук, Неман). Исторически сложилось, что жившие там славянские племена контактировали с разными народами. И Белоруссия может предложить, потому что генетически это закреплено, умение договариваться и с теми, кто на северо-западе, и с теми, кто на юге и юго-востоке.

Такой проект даже был, когда Россия начала терять влияние на Украине. Белоруссия долгое время была донором стабильности, но сейчас эта возможность тает. Наши соперники не желают, чтобы была одна-единая Евразия севернее от Лиссабона до Владивостока, потому что это будет очень серьезный соперник для тех же англосаксов. Им интересно, чтобы было некое пространство, которое жестко отделяет Западную Европу от России.

— У меня есть дача во Владимирской области. Я в выходные туда поехала и видела вот что: в городе Киржач на рынке стоит женщина и собирает подписи за образование союзного государства. А в Белоруссии такие проекты есть? Идущие снизу, а не сверху?

— Они есть, но белорусы не любят демонстративность, им несвойственно стоять с плакатами. Обсуждения идут на кухнях, в общественных организациях. И то, что в свое время исторически сложилось так, что Белоруссия была сборочным цехом Советского Союза в плане промышленности — было бы очень неплохо, и такой потенциал имеется, сыграть свою роль в оформлении Белоруссии как республики союзных смыслов.

— Давайте я подведу итог беседы. Протесты в Минске можно назвать не иначе как смутой. Это не революция, не восстание и даже не цветной переворот. Это не движение белорусского народа. Все же белорусский код, код белорусского народа — это код, совпадающий с кодом русского народа. По сути дела, как говорит наш президент, единый народ.

И конечно, Белоруссия могла бы стать неким ядром нового союзного государства, которое выдвигало бы смыслы, близкие к смыслу красного проекта. Но это, конечно, будет не тот красный проект, который мы имели в Советском Союзе, а нечто более широкое. Может быть, какие-то другие смыслы туда будут привнесены. Но суть — социальная справедливость, свои собственные смыслы, отличные от западных, всей этой толерантности и так далее, будут присутствовать в этом проекте.

Как это будет выглядеть, мы пока не знаем, но нам нужно что-то такое делать совместно. В этом плане белорусы могли бы с русскими вполне скооперироваться.

— Абсолютно верно.

Беседовала Любовь Степушова

К публикации подготовил Михаил Закурдаев