Как китайцы решают внутренние проблемы

Грозит ли Китаю цветная революция в Синьцзяне? Есть ли там концлагеря во множестве? Или что так называют западные пропагандисты? Каких последствий локальных волнений и протестов больше всего боится китайское руководство? Чем китайский менталитет отличается от российского?

Об этом обозревателю "Правды.Ру" Любови Степушовой рассказал востоковед, китаист, профессор ВШЭ Алексей Маслов.

Читайте начало интервью:

Как Синьцзян присоединялся к Китаю

— Алексей Александрович, протесты в Гонконге, как вы рассказали, объясняются недавним присоединением его к Китаю, тем, что центральные власти уже считают его своим и спешат интегрировать, а гонконгцы отделяют себя от материковых китайцев. Синьцзян-Уйгурского автономный район присоединен к Китаю еще в 1949 году, но уйгуры до сих пор время от времени бунтуют. Там тоже пережали?

— Там по-другому. Китай расширялся из некоего этнического ядра, что называется субстраткультуры. И целый ряд территорий, в том числе Синьцзян и ряд южных китайских территорий, последним стал частью вот этой великой китайской мегаимперии, и китаизация там не завершилась. Она же идет столетиями. А там еще этот процесс столкнулся с исламским, мусульманским фактором.

Дело в том, что Китай — страна, с одной стороны, многорелигиозная, там есть буддизм, даосизм, конфуцианство, масса народных религий, но все религии никогда не играли существенной роли в политике.

Император играл существенную роль. И тут появляется ислам, который говорит, что религиозные постулаты важнее, чем государственная политика. А Китай не мог с этим совладать.

На Синьцзян надо посмотреть изнутри. Некоторые говорят, что в Синьцзяне — масса концлагерей.

Есть ли в Синьцзяне концлагеря

— Запад так говорит. Это преувеличение?

— Это неправда, и даже не преувеличение. Это абсолютная разница в психологии. Это, на самом деле, школа, как они там есть, куда родители с детьми или просто люди должны приходить каждый день и слушать политинформацию. Это жутко скучная история, но китайцы хотят им рассказать, сколько они в Синьцзян вложили и для чего.

Там дальше идут гигантские цифры, только за последний год вложили более 15 миллиардов долларов в развитие этой провинции. Китайцы объясняют, что мы вот построили здесь, здесь, здесь, мы стараемся что-то сделать хорошее. И недоумевают, зачем же вы так себя ведете. То есть китайское руководство в известной степени уязвлено тем, что там происходит.

Что происходит в Синьцзяне

— А там постоянно вспыхивают какие-то восстания или массовые беспорядки?

— Нет, там как раз восстаний нет в массовом порядке.

Там действительно есть группы, очень небольшие группы реальных террористов, которых китайские власти, конечно, выкусывают моментально.

Но поскольку есть очень большая система взаимоподдержки, взаимопомощи мусульман, китайцам не так просто там работать. Поэтому там проверяют действительно у всех и мобильные телефоны, какие у вас там приложения закачаны, вичат (китайский мессенджер), он не шифруется. Спецслужбы, конечно, имеют полный доступ к нему.

Китайцы боятся даже не самого восстания Синьцзяна (если оно будет, то будет маленькое), они очень боятся принципа домино, что потом это перекинется на соседние регионы и пойдет по всему Китаю.

И Гонконг тоже страшен именно принципом домино, а не внутренними протестами. Я думаю, что это просто абсолютно разная система оценок того, как надо управлять государством.

Например, я бы лично вряд ли обрадовался, если бы каждый день меня вместо работы таскали на политинформации и рассказывали, как надо любить партию.

Но я начинаю сейчас задавать другой вопрос: а как можно управлять страной, где живет почти полтора миллиарда человек? У вас есть другие рецепты?

Отделение Синьцзяна ударит по всему миру

Отделить Синьцзян? Отлично! Государство свободы Туркестан образуется сразу же. Это будет удар по Казахстану, по России. Это вызовет рост мусульманских настроений, причем фундаменталистских мусульманских настроений, там и повсеместно. А самое главное, что это государство самостоятельно прожить не может — там нет даже природных ресурсов, которые бы обеспечивали даже внутренние потребности.

— А там сунниты, да?

— Да. И, конечно же, тут же там появятся опытные кадры из радикальных группировок, начнется там создание новых фундаменталистских суннитских группировок, и тогда уже весь мир приходит к новой дестабилизации.

Так, может быть, мировому сообществу нужно как-то, наоборот, поддержать Китай в том, что он решает наши проблемы?

Поэтому критиковать — это раз плюнуть. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то из американских политологов сказал: "Ок, надо решать так-то, так-то эту задачу".

Китай худо-бедно многие проблемы решил и двигается дальше. Синьцзян сегодня развивается быстрей остального Китая. Что Синьцзян, что Тибет.

В Тибете, например, рост ВВП ежегодно — десять процентов. Конечно, не потому, что Тибет сам по себе круто развивается. Все это происходит за счет того, что идут большие инвестиции центрального правительства.

— А вы можете туда свободно поехать?

— Да. И вы можете туда поехать. Вас могут не пустить в какие-то отдаленные районы, но вы можете долететь до Синьцзяна. Многие самолеты летают, точнее, летали до эпидемии коронавируса через Синьцзян. Сейчас, конечно, с этим сложнее, объявлен карантин и есть ограничения. Но все это временно. Китай уже справляется с этим вирусом.

Читайте продолжение интервью:

Беседовала Любовь Степушова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев