Наталья МАЛИНКО: «день мертвых — живая традиция Мексики»

Одно из самых ярких, впечатляющих, по-настоящему колоритных зрелищ – это празднование Дня Мёртвых, которое приходится на 2 ноября.

По поверью, уходящему корнями в доколумбовую эпоху Мексики, души усопших один раз в год получают разрешение посетить своих родных и близких, так что все дома в ночь с 1-го на 2-е ноября готовы к приёму дорогих гостей. Оранжевые дорожки, вымощенные из лепестков сэмпасучиль, показывают путь к дверям, а во дворе или внутри дома, в конце цветочного пути, являет свое традиционное великолепие «офренда». Вьётся терпкий дымок, источаемый курильницами с камушками ароматической смолы, красноватое тепло свеч выхватывает из темноты, заряженной сладким мистицизмом ожидания, изображения Девы Марии, именуемой в Мексике Гуадалупэ и Иисуса Христа; в центре алтаря установлен портрет поминаемого человека, а рядом уже готовы все его любимые блюда и напитки: остро-сладкий соус моле с мясом, жирно отблёскивающий в глиняном казанке, обязательный рис, белый, красный или зелёный, бутылки с пивом, вином, текилой, а то и «кока – колой», пирамидки зеленоватых и золотистых апельсинов и мандаринов, увесистых полных трубочек сахарного тростника, ароматной гуаджабы, солнечно-жёлтых и тёмно-красных связок бананов, гроздей винограда, россыпей яблок и прочих растительных прелестей. Тут не обойтись без специально выпекаемого к празднику сладкого «хлеба мёртвых», охальдра, соблазнительные кругляши которого, посыпанные мелкими семенами ахонхоли (кунжутное семя) или сахаром, присутствуют в изобилии на столе-алтаре; также никто не забудет поставить стакан с самым древним на Земле напитком – простой водой, чтобы душа могла всласть напиться перед тем, как начать свой обратный путь. «Офренда» украшается белой, сиреневой и оранжевой бумагой, разнообразными тыквами, от многокилограммовых шаров до «ведьмочек», - крошечных приплюснутых тыквочек размером с женский кулак и ярко-оранжевого цвета, дурманящими охапками всё тех же сэмпасучиль, тяжёлых малиновых «львиных лап», долгоживущими разноцветными эстатэ, астрами, хотя любой цветок достоин встречать посетителей в эту ночь, от сияющего простодушной роскошью подсолнуха до заключённых упорядоченным строем в декоративную корзинку гладиолусов.

Удивительной деталью являются кондитерские «черепа», в сахаре или в шоколаде имитирующие эту часть человеческого скелета. При устройстве «офренда» в детсадах и школах каждый ребёнок приносит свой «череп», украшенный цветной фольгой; на полосочке, расположенной на «лбу», пишется его имя, а по окончании праздника «ужасная» сладость с удовольствием уписывается за обе щёки.

Одним из мест с самыми знаменитыми «офренда» является посёлок Уакечула в штате Пуэбла. Там в главной комнате зачастую очень небогатого жилья, служащей и залом, и столовой, и спальней одновременно, устраивается настоящий многоэтажный католический алтарь, высотой от пола до потолка, а декоративными материалами служат молочно-

белый и голубой полиэтилен, золотистая тесьма, вырезанные из бумаги кружева, звёздочки, фигурки ангелов и голубей. Венчает сооружение, уставленное статуэтками опять же ангелов, распятие. На полу, среди язычков сэмпасучиль, установлены высокие стройные свечи, изукрашенные настоящими букетами искуственных цветов, а из-за них выглядывают рукописные плакаты-молитвы. В глубине алтаря светятся электрические лампочки, являя глазам посетителей наклонную зеркальную поверхность, в которой отражается фотография поминаемого родича. Порядок установления «офренда», как мне сообщила девочка-проводница Лаура, таков: 28 октября – для погибших в результате несчастных случаев; 29 октября – для некрещённых детей; 30 октября – для утопленников; 31 октября – для всех остальных детей и 1 ноября – для всех остальных взрослых. 2 ноября посещается кладбище, где до двух часов пополудни каждая семья должна украсить могилы родных цветами. «Офренда» там сохраняется в течении недели со дня установления.

В Домах Культуры и учебных заведениях проводятся конкурсы на лучшие офренда, и тут можно полюбоваться настоящими произведениями этого народно-популярного искусства, где цветы и сладкие булочки приобретают форму гирлянд, а в композициях появляются фигуры скелетов и «Смерти» из крашеного картона и папье-маше, не только в своём натуральном виде, но и одетых соответсвенно национальным традициям в мануфактурно сотканные котоны, сарапэ и рэбосо, с нахлобученными до «глаз» соломенными сомбрэро, а то и в индейских плюмажах... Такое «смертное великолепие» может шокировать иностранцев, увидевших его впервые, ведь, к примеру, в христианских культурах понятие смерти наглухо связано с трагическим событием ухода из жизни и неизбежным горем близких и родных покойного; о смерти мы говорим с недомолвками, стыдливыми ужимками, призванными отдалить страх собственного неизбежного конца, а когда появляется возможность уйти от тяжёлой темы, то с радостью хватаемся за эту палочку-выручалочку. Это не значит, что в Мексике не существует страха перед смертью, но тут ужас перед ней стараются победить этаким слегка глумливым юморизмом над «костлявой», ярко выраженным в период празднования Дня Мёртвых.