Что происходит в Персидском заливе

Неожиданный демарш ряда арабских государств, разорвавших отношения с Катаром, заставил задуматься многих экспертов по всему миру. Действительно, непросто понять, что могло так сильно поссорить между собой братские арабские монархии Персидского залива. Еще сложнее представить, к чему их распри могут привести.

Фото: Фото: AP

В понедельник стало известно, что Бахрейн, Королевство Саудовская Аравия (КСА), Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) и Египет разорвали дипломатические отношения с Катаром, а затем фактически объявили ему блокаду, прекратив транспортное сообщение с эмиратом и закрыв свое воздушное пространство для самолетов, следующих в Катар и из него. В течение нескольких часов к этому решению присоединились Йемен, Ливия и Мальдивские острова. Кроме того, было приостановлено членство Катара в международной коалиции, которая под саудовским лидерством ведет боевые действия против йеменских повстанцев.

Причиной внезапного конфликта (пока дипломатического) стали действия Катара, направленные на "раскачивание ситуации с безопасностью и стабильностью" и "поддержку терроризма, в том числе террористических группировок в Йемене", среди которых были названы "Аль-Каида"* и "Исламское государство"*.

Все это похоже на некую глупую шутку. Ведь хорошо известно, что в своей поддержке упомянутым террористическим группировкам Катар не сильно отличается от тех же Саудовской Аравии или ОАЭ. В чем тогда суть ссоры? Они что, не смогли поделить террористов между собой?

В какой-то мере — да. Ведь еще пару лет назад те же страны отзывали своих послов из катарской столицы Дохи, обвиняя катарцев в поддержке еще и "Братьев мусульман"*, которые враждебно настроены к правящим режимам и в саудовском Эр-Рияде, и в бахрейнской Манаме, и в Каире.

Так, может, сейчас эти самые "Братья" при катарской поддержке активизировали свою подрывную деятельность? Трудно сказать. Но за последние пару недель в КСА произошло несколько взрывов и перестрелок, которые саудовскими властями были приписаны неким бандитам и экстремистам. Больше всего инцидентов было зарегистрировано в городе Катифе, который расположен совсем недалеко от Катара.

Кроме того можно вспомнить, что совсем недавно президент США Дональд Трамп призвал КСА и ее союзников к решительной борьбе против терроризма. Нельзя исключать, что в рамках этого общего курса Катар и КСА разошлись в деталях, в приоритетах и акцентах. Саудиты не привыкли терпеть разногласий в своем лагере и не смогли найти иных методов убеждения. Тем более что от того, насколько быстро и эффективно они станут проводить заданный Америкой курс, во многом зависит их собственное будущее: Трамп может и пересмотреть свои обещания о контрактах на сотни миллиардов долларов для КСА.

Поэтому вполне возможно, что демарш Эр-Рияда и примкнувших к нему арабских столиц стал попыткой показать Вашингтону, что арабы едины в своем порыве и готовы без колебания поставить на место любого, кто осмелится мешать реализации великих планов Трампа.

Но оказалось, что американцы не спешат хвалить саудовцев за такое рвение. Госсекретарь Рекс Тиллерсон высказался в том смысле, что разрыв дипотношений с Катаром не принесет никакой пользы делу борьбы с терроризмом. То есть похвал в Эр-Рияде не дождались.

Хотя не исключено, что вся эта инсценировка была призвана дать американцам повод разыграть вторую сцену: примирить КСА и Катар. Ведь для американцев все участники этого спектакля представляют несомненную ценность: в КСА у них база ВВС в Дахране, в Бахрейне базируется флот, патрулирующий Персидский залив, в Катаре есть еще одна база ВВС. Терять что-либо из этого достояния они наверняка не намерены, а значит, не допустят ни эскалации, ни затягивания конфликта. Примирение же сторон еще сильнее и надежнее привяжет их к курсу США.

Крайне любопытно, что аналогичную американской оценку ситуации дали в Иране. Как сообщает агенство "Рейтер", заместитель администрации президента ИРИ Хамид Абуталеби заявил, что "разрыв дипотношений и закрытие границ не могут привести к урегулированию кризисов на Ближнем Востоке". Случайно или нет, но Тегеран в очередной раз продемонстрировал, что его подходы к региональным проблемам весьма схожи с американскими.

Данное обстоятельство дает еще один аспект анализа ситуации в Персидском заливе. Дело в том, что нынешнее саудовско-катарское обострение началось неделю назад, когда катарское информагентство опубликовало высказывания эмира Катара Тамима Аль-Тани о том, что "было бы не очень мудро иметь напряженные отношения с Ираном, который является сильной державой и гарантом стабильности в регионе". Кроме того, Тамим высоко оценил роль и место палестинского движения ХАМАС и сказал, что Доха помогает ему поддерживать связи с Израилем.

Подчеркнем, что ХАМАС — это одна из четырех террористических организаций, к борьбе с которыми призвал арабов Трамп. А Иран он же "назначил" главным источником региональной нестабильности и "спонсором терроризма". Понятно, что такое расхождение с "генеральной линией" вызвало бурю справедливого возмущения в саудовском лагере, для которого Тегеран — главный враг.

Катарцы попытались отыграть назад, объяснив, что Тамим ничего подобного не говорил и что дезинформация была подсунута хакерами (слава богу, что не российскими).

Объяснения никто всерьез не принял, и вскоре произошло то, что произошло: четыре арабские страны разорвали отношения с Катаром. Чем, вероятно, еще больше сблизили его с Ираном, с которым он и до того весьма плотно общался.

Следующий момент, который нужно рассмотреть, — это список тех, кто присоединился к блокаде Катара, а кто — нет.

Инициатором выступил Бахрейн, именно Манама первой разорвала дипломатические отношения с Дохой, выслала дипломатов и граждан Катара и так далее. Это понятно: во-первых, Бахрейн, по сути, является внешней провинцией Саудовской Аравии, этот остров полностью зависит от Эр-Рияда. А во-вторых, Бахрейн и Катар издавна враждуют между собой (это наследие эпохи свободных бедуинских племен, когда пустыня не знала границ).

Инициатива Манамы была тут же подхвачена главным игроком — КСА — и перспективным лидером — ОАЭ. Эмиратцы явно недолюбливают катарцев за то, что те выскочки, нувориши и сделали себе капитал на не нефти, как все приличные люди в заливе (нефти у Катара почти нет), а на газе. Быстрый и неожиданный подъем газового гиганта Катара сильно пошатнул привычный баланс финансовых сил в регионе, где Эмираты привыкли играть роль главного банкира.

Каир выступил против Дохи, поскольку она была главным спонсором свергнутого режима исламистского президента Мурси и до сих пор обвиняет нынешнего главу государства Ас-Сиси в госперевороте. Кроме того, египтяне сделали ставку на максимально тесное сотрудничество с КСА, явно надеясь получить от нее финансовую поддержку и пытаясь создать собственную систему безопасности: саудовские деньги и египетская армия вполне могут оказаться полезными друг другу.

О присоединении к этой четверке недоправительств несуществующих государств Йемена и Ливии серьезно говорить не приходится. Так же как и о Мальдивах, которые тоже решили обидеться на Катар.

Гораздо интереснее посмотреть, кто не присоединился к антикатарской коалиции. Тут существенно отсутствие, например, Кувейта и Омана, а также Иордании.

Кувейт и Оман, наряду с Катаром, КСА, ОАЭ и Бахрейном входят в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). По идее, они должны были бы быть в первых рядах поддержки Эр-Рияда, фактического хозяина этой интеграционной группировки. Но нет! Отчего?

Оман всегда держится здесь отдельно — особенно в том, что касается отношений с Ираном. Из всех арабских монархий залива он поддерживает самые тесные связи с Тегераном. Поэтому его позиция не вызывает удивления.

Другое дело Кувейт. На первый взгляд, ему не с руки нарушать блоковую дисциплину: внутриполитическая ситуация здесь не отличается стабильностью, совсем близко находится Ирак с его нескончаемой гражданской войной. Опора на саудовскую коалицию является единственной гарантией.

Но не все так однозначно. Видимо есть иные гарантии, которые выглядят более солидными. Саудовцы уже показали свою неспособность решить йеменскую проблему. Кувейт наверняка это принимает в расчет, тем более — имея другого соседа в лице Ирана, гораздо более мощного и умелого.

Итак, даже в рядах ССАГПЗ нет единства по катарскому вопросу, который на деле является вопросом отношений с Ираном. Оказывается, далеко не все арабы в заливе готовы положиться на саудовские гарантии, подкрепленные американскими обещаниями и посулами, но никак не гарантиями.

Это вполне может означать, что среди арабских монархий Персидского залива наметился раскол: с одной стороны — КСА, ОАЭ и Бахрейн, с другой — Катар, Кувейт и Оман, ориентирующиеся на союз с Ираном.

Даже присоединение к саудовскому лагерю Египта не дает Эр-Рияду решающего перевеса. Думается, что положение могло бы быть спасено, если бы на сторону КСА встала Иордания. Тогда три карликовые монархии оказались бы в действительной региональной блокаде, и им оставалось бы либо капитулировать, либо дезертировать, то есть перейти в иранский лагерь.

Но Иордания молчит. Король Абдулла II пока не демонстрирует намерений ссориться с Дохой, а значит, безоглядно поддерживать Эр-Рияд.

И это, как представляется, — ключ к пониманию ситуации.

Суть происходящего заключается в том, что Саудовская Аравия слишком ослабела. У нее уже нет сил обеспечивать свое лидерство и поддерживать внутреннюю стабильность. Эр-Рияд надорвался, его соседи это прекрасно чувствуют.

Отсюда и дерзость Катара, равнодушие Кувейта, Омана и Иордании. Они заняты наведением мостов с Ираном.

Отсюда же и рвение Египта. Он полагает, что в складывающихся условиях цена его поддержки саудитов многократно возрастает.

Отсюда же — совпадение подходов США и Ирана. Они готовятся разыграть в заливе новую партию, в итоге которой Тегеран станет ведущим игроком на Ближнем Востоке наряду с Израилем и, возможно, Египтом.

* Террористическая организация, запрещена в России