Наталия БРИТВИНА: последняя беседа с Германом Титовым

С Германом Степановичем Титовым мне посчастливилось познакомиться не на космодроме, не в Государственной Думе, где Титов работает в Комитете по промышленности, строительству и наукоемким технологиям, а в довольно неожиданном месте - маленьком американском городке Ванкувер, в штате Вашингтон, где проходили торжества по случаю очередной годовщины перелета экипажа Чкалова через Северный полюс. Американцы очень трепетно относятся к своей истории и ко всему, что с ней связано, так что нашего героического летчика там очень любят и почитают. У Чкалова была мечта - “махнуть вокруг шарика”. Это удалось сделать лишь спустя 24 года, когда Гагарин впервые в истории человечества облетел планету.

А 39 лет назад, 6 августа 1961 года второй космонавт земли Герман Титов за сутки облетел вокруг Земли 17 раз.

В этого человека нельзя было не влюбиться. И дело не в том, что он второй космонавт Земли, летчик-испытатель, Герой Советского Союза и депутат. Герман Степанович - необыкновенно интересный человек, умный, образованный, очень скромный и очень остроумный - может о самом себе анекдот рассказать: “У армянского радио спрашивают: чья жена красивее - Титова или Гагарина? Не знаем, не видели ни той, ни другой. Но от хороших жен так далеко не улетают”.

Из бесед, разговоров, анекдотов и воспоминаний, в общем-то, и получился этот материал.

- Я бросил курить во втором классе. Мой дед выращивал табак, так что я был первый парень не то что в классе, во всей школе. Все на поклон ко мне ходили. Один раз, правда, переусердствовал с табаком, - отравился и с тех пор не могу курить.

В жизни каждого человека есть “что-нибудь такое”, чего не хотелось бы “знать”. Конечно, много чего было. Мы не родились космонавтами - мы были обыкновенными людьми. Потом только стали летчиками, а потом - космонавтами. Кстати, я не хотел быть летчиком, и не хотел быть космонавтом.

Мой отец - учитель. И начиная с моего пятого класса он учил немецкий язык, чтобы летом обучать немецкому меня: в той школе, где я учился, иностранного не было, а без знания иностранного не брали в среднюю школу.

А с авиацией вот как получилось. У нас водитель был. Он ушел в авиацию служить, так когда вернулся - шинель, погоны, пуговицы золотые. Он, конечно, летчиком не был, скорее всего, из какой-нибудь интендантской аэродромной службы, но выглядел он шикарно. А я закончил 10 классов и у меня был один байковый костюм. Выпускной вечер, а я домой бегу, потому что пойти на вечер не в чем.

На медкомиссии меня спрашивают, куда я хочу - в авиацию или во флот? - В авиацию, отвечаю, а сам думаю: скорей бы штаны дали одеть, кругом девчонки молодые, медсестры.

Так, в общем, штаны и определили выбор профессии.

Закончил я Сталинградское училище летчиков, которое после войны располагалось в Новосибирске.

Моя летная судьба складывалась очень удачно. Я служил в поселке Сиверская, что под Ленинградом. Летал по второму классу. За два года службы я получил две грамоты Ленинградского горкома комсомола, в газете “Смена” вышло со мной интервью - кстати сказать, я не знал, почему его взяли именно у меня.

Когда меня пригласили на разговор, - а пригласил замкомполка, это был разговор на уровне дивизии, - ну, думаю, нашкодил. В общем, не ждал от этого разговора ничего приятного. Захожу - сидят полковники, подполковники с врачебными петлицами. Я опять в недоумении - при чем тут медики? И вопросы задают соответствующие:

- Как здоровье? - спрашивают.

- Вот врач, - говорю, - спросите у него.

- Как летаете?

- Вот замкомполка - он знает.

Оказывается, это была специальная беседа. А я и не знаю, о чем речь.

- А хотели бы вы летать на новых типах самолетов? - продолжается странный разговор, - А на ракетах? А на спутниках?

Это был октябрь 1959 года.

- Надо подумать, - говорю. - Но, в принципе, интересно.

- Мы вас вызовем. О беседе не говори никому.

Я, конечно, думал про себя о возможности космических полетов, но тогда это казалось нереальным. Я летал на МиГ-17, МиГ-15 - они весят несколько тонн, гораздо больше, чем первый спутник! Я читал о полетах в космос - много времени проводил в библиотеке. Понравилась книга Циолковского “Грезы о земле и небе”. Показалось очень интересно. Но в 1957-1959 годах, после запуска спутника не было и мысли о полете человека. Без соответствующей системы жизнеобеспечения нельзя говорить ни о каких полетах в космос. Я тогда и не знал, что в то время уже велись разработки космической техники.

В декабре я ушелв отпуск. Когда вернулся - полка, где я летал уже не было. Половину отправили в Польшу, половину - в Германию. А меня и Леву Григорьева - на Карельский перешеек в 103-й полк той же дивизии. К тому времени я уже загорелся идеей полетов и обиделся: все за границей, а меня здесь оставили. Разозлился. Нашел врача, который присутствовал на разговоре, - оказалось, что когда я был в отпуске, приходил вызов, но они отправили вызов обратно. Я добился, чтобы вызов повторили - и 25 декабря прибыл в отряд космонавтов.

В отряд набрали 20 человек. Жили мы с семьями в казармах на аэродроме, жены ходили в солдатский туалет, а мы дверь сторожили. Потом мы переехали на Ленинский проспект. Жили в двухкомнатной квартире с семьей Поповичей. Потом жили на Чкаловской. Специальной тренировочной базы у нас не было. В первый отряд попали Гагарин, Титов, Быковский, Нелюбов. Я в отряде - с марта 1960 года.

У Гагарина я был дублером. Пять человек из шести членов первого отряда все-таки слетали. Второй раз, конечно же, полететь хотелось, но надо было, чтобы полетело как можно больше людей. После полета я занялся проблемой ракетопланов - что-то вроде нашего “Шаттла”. Но заниматься ими не было смысла - ставится ограниченная задача, и в то же время система очень дорогая: 1 кг веса - $250. Одноразовые системы гораздо дешевле. Не требуется специального транспортного обеспечения. Но крылышки удобны для транспортных кораблей, гораздо выгоднее заменить “Прогресс” маленькими “Шаттлами” многоразового использования.

С 1964 года, еще перед “Шаттлом” и “Бураном”, на фирме Микояна разрабатывалась тема под кодовым названием "Спираль". Но она не пошла - военные не поняли перспективности этой тематики. Потом умер Артем Микоян, погиб Гагарин, тема закрылась. После гибели Гагарина мне официально запретили летать. Я пошел в академию Генштаба - Главное управление космических средств Министерства обороны, работал в комиссии по расследованию гибели Гагарина. Дальше я был заместителем начальника главного управления по опытно-конструкторской и исследовательской работе управления Космических средств Министерства обороны. В 1972-1979 годах был Первым заместителем Командующего военно-космическими силами; занимался научно-технической работой в отраслевых институтах.

- Как летчик-испытатель, вы хорошо знаете нашу авиатехнику: вы летали на многих машинах, вам известны все их плюсы и минусы.

- Да почти на всех летал. Летал на Су-7, Су-9, Су-11, Су-17, Як-28, Су-34, на МиГ-21. На МиГ-29, правда, не летал, но эта машина была, есть и еще лет десять будет лучшим истребителем в мире.

- Вы побывали в космосе, и, в общем-то, воочию убедились в материалистичности нашего мира. И, тем не менее, каково ваше отношение к Богу и религии?

- Я материалист. Но что-то все-таки есть. Душа - это энергия, а энергия не может исчезнуть. Она не умирает, а находит свою ячейку в космосе. А религия лишь дурит человеку мозги.

- Герман Степанович, когда вы сверху увидели Землю - ваша первая мысль была “Неужели я это вижу!”, или же все помыслы были сосредоточены исключительно на работе?

- Конечно же, на работе. Но и на Землю тоже смотрел: видно как с самолета, только поменьше. Под тобой - облака, горизонт всегда светлый, с голубой каемочкой. У меня была кинокамера и 6-кратная подзорная труба. Видно кораблики, следы их, проспекты, дороги, трубы видны - вообще все предметы более 90 метров. Когда смотришь на Землю, видишь, что полоса тени и света - так называемая сумеречная зона, - очень четкая, и я измерил период обращения Земли визуально точнее, чем приборами, на 0,2 минуты.

Хотя я не только работал. Для сна мне тоже было время выделено. Об этом даже анекдот есть - от того же армянского радио: “Почему Герман Титов проспал в космосе 35 минут? Потому что у него был будильник Ереванского завода”. Дело в том, что я по плану должен был спать с 19 до 2 часов ночи. Но системы терморегуляции работали не совсем правильно. Я проснулся без десяти два и подумал: подремлю еще, а проспал 35 минут.

Но у этого анекдота существует своя предыстория. В 1958 году, когда мы с женой только поженились, у нас действительно был будильник Ереванского завода. Он не со звоночком, а у него такой специальный молоточек есть. Так вот, будильник этот за ночь обязательно лишний раз звякал. Поставишь на семь - так в три он обязательно звякнет. Но по молодости это даже хорошо было. Так вот, за два года наших переездов он стал звонить по 4 раза за ночь.

На примере этого анекдота я понял, что армянское радио работает на фактическом материале.

- Какими вопросами вы сейчас занимаетесь в думском комитете по промышленности, строительству и наукоемким технологиям?

- В основном это вопросы государственной поддержки космической промышленности, вопросы ее приватизации. Хотя по моему глубокому убеждению, космическая промышленность не должна быть частным предприятием, только государственным. Разрабатываем закон об интеллектуальной собственности, другие законы - об обороне, социальные вопросы.

- Расскажите о вашей самой заветной мечте.

- Моя мечта - полететь в 78 лет. Американский астронавт Джон Гленн летал в космос в 1998 году, в возрасте 77 лет. Я же в книге рекордов Гиннеса значусь как самый молодой космонавт, в августе 1961 года мне еще 26 лет не исполнилось.

Наталия БРИТВИНА.