Юлия Перхун: Он ПРИШЕЛ ПОПРОЩАТЬСЯ на СВЕТ ВЕНЧАЛЬНЫХ СВЕЧЕЙ

"Ради памяти о Сергее я выдержу все", — сказала Юля при встрече. И глядя на эту хрупкую юную женщину, заплатившую непомерно высокую цену за свое счастье, понимаешь, что по-другому быть просто не может. А еще осознаешь, что, имея рядом такую "половинку", Сергей просто обязан был стать лучшим. Видишь, откуда в нем это вдохновение и жажда дарить людям радость. Единственное, чего не можешь понять, почему этим детям, успевшим стать родителями, отпущено было так мало. Они очень хотели второго ребенка, но не сразу, а спустя какое-то время. Но кто-то свыше успел им помочь осуществить задуманное вовремя.

НА ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ СЕРГЕЙ ПРИГЛАСИЛ МЕНЯ НА ФУТБОЛ

— Скажите, Юля, как вы познакомились с Сергеем?

— В общем-то произошло это достаточно обыкновенно. Мы оба учились в Днепропетровском институте физкультуры. Я — мастер спорта по художественной гимнастике. После окончания карьеры поступила в институт и занималась с детьми. А он, естественно, учился по своему профилю. Сами понимаете, как учатся спортсмены — два раза в год. То есть, зимняя сессия и летняя сессия. Достаточно часто виделись на занятиях: он знал, что есть такая группа гимнасток, я знала, что есть группа футболистов. В общем, были обычные студенческие будни. Бывало, подходили друг к другу, общались. Но в то время не предполагали, что между нами будет что-то серьезное. Когда я его впервые увидела, его правая рука была в гипсе, причем пальцы были выгнуты практически на девяносто градусов. Мне было тогда его ужасно жаль: Боже, думаю, правая рука. Как же он бреется, кушает, пишет? Не знаю почему, но как-то вдруг он стал мне родным, я стала за него переживать. Я тогда еще подшучивала: футболисты, мол, ноги должны травмировать, а у вас рука в гипсе. Тогда я и узнала, что он вратарь. С тех пор мы практически не виделись, потому что начались тетрадки, конспекты, занятия, лекции. Более того, мы долгое время даже не знали, как друг друга зовут. И вдруг однажды в центре города, на центральном проспекте Днепропетровска мы столкнулись. Я спешила домой после тренировки, а он, наоборот, шел на автобус, который должен был отвезти его на базу. Он в то время из-за травмы только бегал и в тренажерном зале занимался. Там давно существует традиция, что ребят автобус подбирает около оперного театра. Мы шли навстречу друг другу, каждый был занят своими мыслями, и сложилась такая ситуация, когда люди элементарно не могут разойтись на ограниченном участке пространства. Естественно, вокруг было море народа. Возникла немая сцена: люди вроде бы и знают друг друга, и в то же время сказать им друг другу нечего. Я ему сказала: "Привет!" Он ответил тем же. Это потом он мне уже признался, что как раз в тот момент осознал, что больше меня не отпустит. А на первое свидание он пригласил меня на футбол. Не в кафе, не в театр, не к себе домой, а именно на футбол. Видимо, сразу приучал к суровым футбольным будням.

— И как прошло первое свидание?

— С первых дней наших встреч у меня сложилось такое впечатление, что все происходящее подстроено специально для меня. Правда, на первое свидание я опоздала на 35 минут. Я уж подумала, что он без меня на футбол поехал, и мы больше никогда не встретимся. Но он был на редкость спокоен. В этот вечер все обошлось без цветов. Мы посидели в кафе. Потом пошли на футбол. Потом снова в кафе. И с того дня вплоть до самой свадьбы на протяжении 2 лет мы с ним встречались. Помню, когда был его день рождения - единственный на моей памяти, который мы провели вместе, — я познакомилась с его родителями, с друзьями, с той компанией, которой мы впоследствии собирались на все торжества. Было это в 96-м, а в 98-м мы поженились. Сначала мы хотели сыграть свадьбу летом, но Сергею дали всего 3 дня отпуска. В итоге 25 ноября мы венчались, а 28-го — сыграли свадьбу. И венчались мы в той самой церкви и с тем батюшкой, который Сережу отпевал. Отец Ярослав, он как-то сразу нас приметил, и когда мы пришли к нему просить за Сережу, он сразу его вспомнил. Удивительно, сколько людей прошло мимо него за эти три года, а он вспомнил его мгновенно.

— Неужели за те два года, что вы встречались, у вас не было размолвок?

— По большому счету только одна. И то мы сами понимали глупость положения, когда очень скучали, а первым на примирение никто идти не хотел. Как-то само получилось, а может, друзья помогли. Они все твердили нам: вот ненормальные, видно же, что друг без друга не можете, прекращайте чудить! Понимаете, у нас одинаковые характеры, и наша размолвка произошла на почве ревности. Он был парень "на виду" - красивый, высокий, спортивный. Так сначала на него положили глаз практически все мои одногруппницы. Да они и сами часто подходили, телефоны оставляли, на дискотеки приглашали. Я все это видела, но никак не реагировала. Я тоже вниманием ребят не была обделена. Поэтому когда он ко мне подсаживался на лекциях, мы с ним могли поговорить, но не более того. Хотя когда мы стали встречаться , он использовал любую возможность появиться в институте. Вроде бы для студента обычное дело, но декан наш сильно удивлялся, завидев его в аудитории. А что касается ревности, то очень задевало Сережу, когда мне ребята звонили. Все грозился пойти разобраться. И буквально тут же могли ему подряд сразу две девчонки позвонить. Однажды на 8 Марта мне родители цветы подарили, а он встречал меня вечером с тренировки. Завидев цветы, он с подозрением поинтересовался их происхождением.

СЕРЕЖА БЫЛ УЖАСНЫМ СЛАДКОЕЖКОЙ

— А сам он часто дарил вам цветы и подарки во время ухаживания?

— У нас как-то не было четкого разделения на период ухаживания и период семейной жизни. Все шло как-будто одной полосой, и в то же время очень необычно. Мы оба были как бы не от мира сего. Он сам часто говорил, что другие нас, может, и не понимают, но мы-то оба знаем, почему. Потому мы и вместе. Мы единое целое. У нас была необычная любовь. Может быть, даже больше, чем любовь. Не было конфликтов. Мы сами это чувствовали. Сергей легко мог совершить какой-нибудь непредсказуемый поступок. Например, в лифте, не говоря мне ничего, написал известную фразу: "Юлечка + Сережа = любовь". Может быть, ребячество, но он говорил, что каждый раз по дороге домой я буду читать эту фразу и вспоминать о нем. Мог ни с того ни с сего прямо на улице поднять меня на руки и пробежать несколько кварталов. Что касается цветов, то они у меня стояли дома каждый месяц. Даже если он уезжал на сборы или на игры, он говорил мне: "Юля, я не могу тебе подарить, но очень хочу, поэтому пойди и купи себе самые красивые цветы". Как-то принес какой-то экзотический цветок, я до сих пор не знаю его названия. Это был длинный стебель с красным или даже рыжим цветком. Он рассказывал, что шел по базару и вдруг его увидел. А бабки все ему твердили: "Да что ты берешь у нее этот цветок? Это она у себя в огороде какой-то бурьян сорвала. Посмотри, какие у нас розы!" Но он все равно его купил, а поскольку названия цветка он не знал, то попытался сымпровизировать. "Вот тебе, — говорит, — от меня цветок, называется он "Королевская корона". Ты принцесса, и цветы для тебя должны быть соответствующие". Не знаю почему, но цветок этот простоял очень долго. Он умел и любил делать подарки. Если дарил конфеты в коробках, то они обязательно были в виде сердечка или надпись соответствующая была, вроде "Мерси". Очень тонко подходил к этому вопросу. При этом сам был ужасным сладкоежкой - очень любил шоколад и все время этого стеснялся. Из-за границы тоже часто привозил подарки. Причем подарки делал всем: и дедушке, и бабушке, и папе, и маме. Пусть мелочь какую-то, но обязательно всем.

— И все-таки после свадьбы что-то изменилось?

— Наверное, он стал еще более внимательным. Очень часто было, когда ждала его вечером. Знаю, придет в 8 часов с тренировки уставший, голодный. А он в полвосьмого позвонит и спросит: "Юля, ничего домой купить не надо?" Я ему говорю, что иди скорее домой, все есть. А он не унимается: "А масло?" Я отвечаю, что есть маленький кусочек. Он тогда говорит: "Знаешь, я, наверное, куплю, чтобы ты завтра не бегала".

— Интересы вне футбола у него какие были?

— Крышки из-под пивных бутылок собирал. Мог даже с земли какую-нибудь грязную подобрать. Я часто возмущалась. Но была у него особая страсть - фото- и видеосъемка. Он очень трепетно относился к фотографии. Интерес у него был к этому делу явно не любительский. Думаю, если бы у него не сложилось в футболе, он бы вполне мог стать хорошим фотографом. Он сам говорил, что ему под силу стать фоторепортером. Даже когда смотрел футбол, постоянно отмечал: вот с этого места плохо видно, я бы камеру поставил вот здесь или здесь. А видео снимал, словно художественный фильм. Постоянно комментировал происходящее.

— А в одежде он был привередлив?

— Абсолютно. Исключительно спортивный стиль. Я его даже журила: "Сережа, ты уже папа, а одеваешься, как мальчишка: шорты, футболка, кроссовки". Правда, последние месяцы он очень хотел купить хороший костюм. Так получилось, что в первом и единственном костюме, который мы купили за время нашей совместной жизни, мы проводили Сережу в последний путь.

ОН ВСЕГДА ПОСТУПАЛ ТАК, КАК БЫЛО УДОБНО МНЕ

— Очень знаменательным событием в вашей жизни стало рождение ребенка…

— Так получилось, что рождение Кати в 1999 году пришлось на период, когда Сергею нужно было играть сначала в еврокубках за "Шериф" против чешской "Сигмы", а затем ехать в молодежную сборную для подготовки матча с французами. 3 сентября Украина играла с Францией, и в этот же день меня необходимо было забирать из роддома. Сергей дал мне слово, что заберет меня, и приехал бы даже несмотря на матч. Но он всегда делал так, как было удобно мне, и я посчитала своим долгом сделать так же. Поэтому я ему сказала, чтобы он ехал в сборную, а меня обязательно заберут. Хотя на третьи сутки после рождения Кати он-таки вырвался с базы и увидел ее. А дома у нас есть видеозапись: накрытый стол, мы празднуем день рождения дочери, а в это время по телевизору идет трансляция матча, в котором участвует наш папа. И мне вспомнились его слова о том, что хотя он и не сможет нас забрать, но будет с нами. Так и получилось.

— Имя дочери придумывали вместе?

— Вообще мы были уверены, что родится сын, и у нас на примете было три возможных имени. Но в душе каждый из нас держал "запасной" вариант на случай, если все же родится дочь. При выборе имени я руководствовалась тем, как оно будет сочетаться с отчеством. Екатерина Сергеевна мне показалась наиболее оптимальным вариантом. А потом как-то подошел Сережа и говорит: "Знаешь, мне давно нравится одно имя - Катя". Вот такая вот мистика. К сожалению, Сережа не смог забрать нас из роддома в первый раз, не сможет и во второй.

ПЕРВОЙ НЕЛАДНОЕ ПОЧУВСТВОВАЛА ДОЧЬ

— И все-таки мы подошли к не слишком приятной для вас теме. Как вы узнали о произошедшем в Махачкале?

— Я всегда знала, во сколько играет ЦСКА. Когда у Сережи были игры на выезде, я уезжала из Москвы. Я не знала, когда будет игра с "Анжи", и он заранее меня предупредил, что в Махачкале плохая связь и, возможно, не получится дозвониться. Поэтому мы по возможности обменивались сообщениями на мобильный телефон. И вот где-то в пять часов я решила в последний раз посмотреть, не пришло ли сообщение и, по возможности, дозвониться к нему. И тут я увидела его сообщение о том, что игра в 19.30. Получилось так, что он как бы прочувствовал мое желание узнать о начале игры и прислал сообщение как раз в тот момент, когда я хотела с ним связаться. И сразу же шло следующее сообщение: "Юльчик, я не знаю, каким образом я до тебя дозвонился, но я очень хотел тебе это сообщить. Ты у меня одна-единственная, любимая. Я тебя обожаю до судорог в каждом местечке своего тела". Я ему посылаю ответное сообщение о том, что как ты догадался прислать мне сообщение именно в тот момент, когда я ждала? Теперь я буду знать, когда игра. Я буду думать о тебе. Может, тебе это поможет. Когда уже по моим подсчетам оставалось около 15 минут до конца матча, я стала ждать телевизионных новостей: думаю, пока они потом в раздевалке переоденутся, чтобы можно было с ним связаться, узнаю хотя бы счет матча. В этот момент Катя, наша дочка, рядом крутилась. А потом вдруг подходит и говорит: "Папа бу-бух". Я от неожиданности подскочила и переспросила, как у взрослого человека: "Что ты сказала?". И тут дочь заныла. У меня сразу мелькнула мысль, что, наверное, много пропустил. И сразу решила спросить у него: когда он пропустил: в начале или в конце? Еще до игры он всем говорил: "В Махачкале будет игра насмерть, но я сделаю все, чтобы нам не наклепали". Потом я узнала счет, оказалось 0:0. В тот момент я не придала особого значения словам дочери. Думала, что просто вспомнила папу. Хотя тревога в душе уже появилась. Поскольку вернуться в Москву они должны были ночью, я решила дождаться утра. И все равно долго тянула. Поскольку не сомневалась, что игра была тяжелой, решила не мешать Сереже отдохнуть. Мой голос на базе уже знали. Обычно я просила соединить с 44-м. Но в этот раз я позвонила и спрашиваю: "Здравствуйте, а команда уже прилетела?" Хотя и сейчас я не могу понять, почему я спросила о команде. Потом попросила соединить с Сережей. Долгое время в трубке была тишина, никак не соединяли. Меня уже всю начало колотить. А потом к трубке подошел врач ЦСКА. Первым делом он поинтересовался, владею ли я хоть какой-нибудь информацией? Я попросила сказать все, как есть. Тогда и узнала, что Сережа столкнулся с игроком и разбил бровь. Пришлось везти в больницу и зашивать. На мой вопрос о том, остался ли он там, я услышала положительный ответ. Когда поинтересовалась, в сознании ли он, после некоторой паузы услышала: "Нет". Тут же, в чем была, я вылетела из дома с паспортом и ключами от московской квартиры в руках. У меня оставалось всего полчаса до самолета. Прилетев в Москву, я сразу поехала в клуб и готова была лететь в Махачкалу. Но начальник команды сказал, что нет смысла, поскольку президент уже выслал самолет с врачами, оборудованием, лекарствами, и если позволит состояние Сергея, то его перевезут в столицу. Это было в воскресенье. Я поехала домой и стала ждать новостей. Мне сказали, что его привезут ночью в отделение для тяжелобольных, и меня все равно не пустят к мужу до утра.

Первое, что бросилось в глаза в московской квартире, это то, что он оставил дома часы. Эти часы я подарила Сереже на день рождения, они были его любимой вещью, с которой он не расставался никогда. А здесь в первый раз он их оставил, не взял с собой. Не то чтобы он забыл их в спешке — они аккуратно лежали на видном месте, и я сразу же надела их себе на руку.

— Врачи давали обнадеживающие прогнозы?

— Поначалу — да, но все время повторяли, что надо ждать. Переломным мог оказаться и третий, и пятый, и седьмой день. Я никогда не забуду, как реагировала погода на случившееся с Сергеем. Когда мы приехали в Москву, ночью шел сильный дождь с ветром, а утром солнце и сухо. Так продолжалось трое суток. Мы не могли понять причину, но для меня это была борьба. Борьба Сережи со смертью. И эти ночи… Сильный шум, страх. Мы и так не могли заснуть. А какая была погода в день похорон… Даже батюшка сказал: "Если Бог плачет, значит, действительно святой человек умер". Он ушел из жизни в праздник. Недаром говорят, что в такие дни небеса забирают к себе лучших. Весь день в Днепропетровске шел дождь, а ровно на две минуты, когда Сережу опускали в землю, вышло солнце.

— Как вы общались с Сережей?

— Мы каждый день приходили к нему, и на каждого у него была своя реакция. У него то дрожали реснички, а когда сестра взяла его за руку, она почувствовала легкое пожатие. Как-то, когда я была с ним, у него начали немного дрожать ноги. У меня перед глазами встало то сообщение, где он говорил о дрожи в каждом местечке своего тела. Однажды врач к нам подошел и говорит: "Что вы ему говорили? Вы посмотрите, как у него сердце стало биться! Вы его волнуете. У него поднялась температура. Больше не говорите ему ничего. У него реакция на вас, он эмоционально чувствует".

ОН ПРИШЕЛ ПОПРОЩАТЬСЯ НА СВЕТ ВЕНЧАЛЬНЫХ СВЕЧЕЙ

— Когда вам сообщили, что надежды больше нет?

— В понедельник, 27 августа, врачи нам сказали, что он находится на грани. Неизвестно, сколько он будет еще жить — может, сутки, может, двое, но он умрет. Резко пошло ухудшение, хотя мы до последнего надеялись — отек мозга не проходил, и клетки стали умирать. И эта последняя ночь… Вы знаете, у нас есть венчальные свечи. Когда батюшка вручал их мне как хранительнице очага, он говорил, что пока они горят, пока они целы, мы будем вместе. А они очень тоненькие, и долгое время мы не могли найти для них подсвечник. Бывают подсвечники для одной, для трех свечей, но такие подсвечники использовать нельзя. Я для себя решила, что как только переедем в новую квартиру, я обязательно зажгу их перед венчальными иконами и нашей фотографией. Приехав в Москву с одним паспортом в руках, и зная, что на следующий день должны были приехать родители Сергея, я пошла в магазин. Нужно было купить хоть какие-то продукты, какие-то бытовые мелочи. Но первое, что я увидела, был как раз подсвечник для двух свечей. Я сразу же его купила и попросила сестру Сергея Яну привезти из дома свечи. И в последнюю ночь Сергея я их зажгла. Некоторое время я лежала в полубредовом состоянии под их горение, но долго не выдержала и встала. Думая о Сергее, ходила по комнате, и в это время встала мама Сережи - Ольга Михайловна. Знаете, часто молодые люди говорят друг другу глупости. Мол, если с тобой что-то случится, то и я жить не буду. Что-нибудь с собой сделаю. Сережа часто говорил: "Ты будешь жить дольше меня. У тебя будут наши дети, а я тебя там подожду". Меня это часто заводило. Я ему возражала, что я без него не смогу, что он единственный, кто знает, что мне нужно. И это действительно так. В такие моменты Сережа всегда становился очень серьезным и отвечал, что хочет быть со мною рядом вечно, а если я сделаю что-нибудь неразумное, то на небесах мы с ним не встретимся. Понимаете, он все сделал для того, чтобы мы могли с ним проститься: пережил три клинические смерти, а потом еще 10 дней боролся, давая возможность общаться с собой. И когда в последнюю ночь мы с Ольгой Михайловной говорили о Сереже, я сказала о том, что раз так Сережа захотел, раз Бог решил забрать его, мы должны быть вместе до конца. Я его половинка, и то, что мы раньше делали вместе, я теперь буду делать одна. Но при этом я в первую очередь буду думать, а как бы это сделал Сережа? Просто по-другому я теперь жить не смогу. Во мне он до сих пор жив, и я абсолютно уверена, случись со мной беда, он сделал бы все, чтобы дети этого не почувствовали. Даже играя в футбол. И когда я это сказала маме, она мне ответила: "Юля, ты для меня родная дочь, и вот я сейчас с тобой говорю, а мне кажется, что я говорю с Сережей". И как только мы закончили говорить о том, что и дальше нам нужно держаться вместе, как того хотел Сережа, помогать и поддерживать друг друга, я задула свечи и посмотрела на часы. Они показывали 5.20. А утром в больнице нам сказали, что в 5.25 перестало биться его сердце. То есть, в тот момент Сережа пришел на свет венчальных свечей, чтобы проститься с нами. Он послушал наш разговор и успокоился. Это можно назвать мистикой, это можно назвать совпадением. Но я уверена, что это что-то свыше. И Сережа часто говорил, что наша любовь - это что-то свыше, потому что у нас не так, как у всех...

(4 сентября Сергею Перхуну исполнилось бы 24 года.)

"Советский спорт"