Мужская работа после войны

С чеченской войны они вернулись инвалидами. Не нужными особо ни родной армии, ни родной стране, а порой — что еще страшнее — и своим семьям. Что их держит на этом свете? Любовь близких. Верность друзей. Общее дело. Сама жизнь.

Есть такая детская игра — "паровозик"

Три года назад в военном госпитале имени Бурденко собралась душевная компания. Все — дальневосточники. Наши, ВДВшники. Офицер и два контрактника, ниже чином. Как на подбор красавцы: одному — пол ноги оттяпало, под самое колено; у второго — обе руки, по предплечье; ну а для третьего, Алексея Самборука, для кого мир померк со взрывом некачественной отечественной дуры-мины под Гудермесом, они стали его "глазами".

Кто их тогда там навещал — из их же родной десантуры майор Рома Скорняков и будущий отставник Саша Божко — рассказывали мне, что это была за мука наблюдать, как они перемещались. Чистый Брейгель, если бы добавить к его знаменитым "слепцам" инвалидную коляску с Серегой Серковым, так бы и вышел. Тяжко было сдержаться. А они, прикалываясь, утешали: да все нормально, мужики, ходим себе тут паровозиком, как в мультике... все стены уже освоили, и коридоры... а кто на пути попадается из ядреных сестричек, ух!.. Им, короче, беда.

Беда, беда, которая одна не ходит. Серкова Сережу если взять, его первым из них домой отправили, в Комсомольск. Протезироваться и расставаться с армией... А от кого, спрашивается, получил человек вот эту радость жизни? От своих же, от федералов. Представить страшно. А пережить?

Их группу бросили в предгорье, блокировать боевиков. Разведка доложила, что обнаружены схроны, с солидным арсеналом оружия и боеприпасов. И нужна серьезная зачистка. Десантников решено было укрепить с воздуха, придать им вертолетчиков. Ну и придали. В каких, правда, потом уже некогда было выяснять, командирских мозгах что не срослось, но вертолетчики, перед тем как оприходовать те схроны и рассеивающихся боевиков, капитально накрыли своих. Конечно, по ошибке. Не разобравшись, чей там камуфляж гору штурмует: "чехи" или свои? Ошибочка вышла... Несколько раз полоснули со всех своих пушек, бронебойными, и развернулись для нового захода, пока не услышали крики с матами на своей волне. Двоих тогда серьезно ранило, хорошо еще, что без ампутаций. А вот у Сергея... Очередь по кости так дробно прошлась и раскрошила ее, что и спасать уже ниже колена было нечего.

Это сегодня на гражданском языке называется вторая группа инвалидности, стоимостью в 1700 рублей. Живи — не хочу.

У Алеши — такие же примерно получились гнусности. Когда он подорвался и кроме поражения глаз ему заодно и три пальца на левой руке отсекло, пришлось отнимать, к толковым врачам он попал только на восемнадцатые сутки! На восемнадцатые. Это когда каждый час был дорог. А его вначале довезли в Ханкалу, затем перевезли в Моздок, оттуда, после сортировки, в Ростов-на-Дону... И, в принципе, все это время занимались только его рукой. Офтальмологи взялись за него только в "Бурденко", и что им досталось? Правый глаз, так и записано в его эпикризе, при поступлении имел остроту зрения — ноль; на левом, после нескольких хирургических вмешательств, удалось сохранить всего несколько "диоптрий".

Очкарик теперь, улыбчивый. Не знать, что у него за стеклами, не догадаешься. С такой волей парень, любому зрячему нытику фору даст.

...Они с Серегой, доверчивые ребята, по возвращении из Москвы как-то не верили, что так резко останутся не у дел. Насмотревшись телевизионных сюжетов про то, как родные части не отпускают от себя на худые ветеранские хлеба молодых военных инвалидов, думали, что и с ними так же поступят. Найдут по их силам какую свободную штатную единицу, поручат опекать молодежь, которой, судя по долгому замирению на Кавказе, еще не одна чеченская командировка предстоит. А у них за плечами — серьезный боевой опыт, кроме Чечни, как у Самборука, еще и Югославия. Но армия — не дом призрения. Как бы прямо так не говорили, но со вздохом глубокого облегчения расстались, особенно с Самборуком. Лешу ведь просто бортануть хотели, не выплатив положенных отпускных и прочих льготных суток, что набежало. А он судился с командиром. И выиграл, несмотря на все его смешные обжалования.

Ну кому такая головная боль нужна? Тем более что по закону требовалось его еще и в жилищную очередь поставить, а так не хотелось, и не ставили, все тянули. Видимо, ждали нового суда, да Самборук плюнул на все. И всех тем обрадовал: мол, хорошо, что сам уйти догадался.

И ушел к папе с мамой, и с братом старшим, в старую хрущевку, с двумясмежными комнатами. В Первый микрорайон.

Теперь, когда в часть родную наведывается, то на дежурный вопрос — "Какие-то проблемы?" - бодро салютует: ни-ка-ких! И бежит к Простакишину.

Простакишин Андрей, тот самый офицер, единственный старшой в их "бурденковской" компании, в армии нашей оставлен приказом министра обороны. И это правильно, хотя и редкость это великая. Не ошибусь, но, по-моему, на всю Россию пример Андрея — единственный.

Он — сапер высококлассный. Выпускник высшего инженерного училища, сибиряк. Распределился к нам, и сразу в Чечню. Жену не успел перевезти, та еще на дипломе была, и толком в общаге обжиться, как жизнь надломилась, и пошли меняться его госпиталя: Моздок, Самара, имени академика Бурденко... И ведь что обидно, как он подорвался... Ничего похожего на правило про сапера, который ошибается только один раз. Ничего близкого. Просто хрустнула ветка на дереве, которое стояло себе до того, тихо и молча, пока Андрей, сняв дерн, обнаружил возле него уже четвертую или пятую за тот выход мину... Ветка просто хрустнула от порыва ветра, который вдруг появился ниоткуда и так внезапно, что Андрей, заметив в последний миг, что она приземляется прямо на взрыватель, успел только подставить взрывной силе левую щеку.

...Протезировали его в Германии. На эту программу, начатую еще с афганцев, "разоряется" теперь Газпром с РАО ЕЭС. Хорошая вещь. Кисти легко управляются. Андрей уже и компьютер освоил, и с сыном уже привычно управляется. Один только в связи с этим напряг — не в Германии живем. Их "штуки" так смонтированы, что по-хорошему раз в год нуждаются в профилактике или ремонте мелком. А так — надо мотаться в Москву. Там есть одна фирменная мастерская, работающая с немцами по договору. И все это денег, конечно, стоит. Понятно, что не от военных.

Смешно сказать: надо в Москву...

Ну а Самборук, спросите вы, здесь при чем? Взял это дело на себя. По дружбе. И как бы одновременно по службе.

Кролики — это не только ценный мех...

По какой такой службе — интересно же. Год назад решили они с парнями создать новую общественную организацию. Из таких же, как они с Сергеем и Андреем, ветеранов. И для таких же, кто прошел войну. Чтобы держаться вместе. И научиться зарабатывать — чтобы суметь самим себе помогать, ни перед кем не унижаясь.

Думали-думали над названием, ну а в итоге помпезности некоторой избежать все-таки не смогли. Что делать? Так и зарегистрировали, спасибо комитету солдатских матерей, помог с уставом и финансами, своих "Солдат Отечества".

Надеялись сколотить костяк на первом же сборе, для чего Самборуку и ставшему его правой рукой Саше Батину (парню, отслужившему в десантуре срочную и, слава богу, вернувшемуся домой, в Хабаровск, живым и невредимым, только щеку слегка осколками посекло) пришлось несколько десятков писем разослать по городским адресам ребят-инвалидов. Взяли данные и у Валентины Решеткиной, в солдатском комитете, и Федор Васильевич Малый, из краевого соцдепартамента, серьезно помог. И объехали накануне той встречи многих... Кто — двери не открыл, кто — посмотрел как на больных, а кто — пообещал и не приехал.

Словом, когда на первое собрание пришли всего пять человек и весь задуманный ребятами разговор перекурочил один разобиженный отставной офицер, так и не давший никому слова молвить по старшинству своего звания, стало понятно: полная хана у нас, ребята, получается. Ввязались... Или чего хуже — навязались.

А потом остыли и стали думать — что дальше делать? Пусть нас будет мало, но мы — в тельняшках. Должны прорваться.

И в этот момент на их горизонте появился один интересный товарищ. Ну это они потом раскусили его интерес. А попервоначалу рады были страшно и ухватились за идею, обивать кабинеты стали, даже до Сергея Чиханацкого, вице-губернатора, дошли. Кредит просить.

С каким проектом? Со вполне "съедобным" и таким же скоростным по окупаемости, какой бывает плодовитость у кроликов. Идея того товарища как раз и была завязана на создании кроличьей фермы. И не где-нибудь, а на Большом Уссурийском острове, хозяйственное освоение которого — вопрос не просто времени, но и возможно скорого краевого социального заказа. Витает это уже все в воздухе, успевай, не зевай.

Самборука с Батиным, правда, сильно засмущало одно обстоятельство: товарищ не сильно хотел светиться в высоких чиновничьих кабинетах сам, парней все больше бросал на амбразуру и в основном интересовался вопросами льгот и возможностью оперативно кредитоваться через их "Солдат Отечества". Пришлось напрягать мозги, въезжать в проблему, разговаривать с экономистами, консультироваться с фермерами — набираться ума-разума. Ну а разошлись анекдотически. Устав быть у него на посылках, парни однажды с серьезным видом спросили: ну, ладно с тем мясом, завалим рынки да рестораны; а что же будем делать с мехом?

- Шапки шить начнем! — нашелся товарищ.

- Ну разве что только для зоны...

А потом их пытались заагитировать растить под Хабаровском гусей. Почти по той же схеме шла обработка: паштетом всех задушим и к рождественскому столу начнем поставлять исключительно наш, отечественный, продукт. Венгры с китайцами обрыдаются и в очередь выстроятся...

И опять они, доверчивые, нарезали тот же круг: специалисты — Березовка с ее птицефабрикой — банки — власть. И тоже тормознулись. Какие гуси! Когда их, как, простите, лохов, хотели поиметь и развести.

И распрощались с очередным союзником.

К кому только за эти месяцы они не обращались с простой и понятной просьбой — поделиться опытом, с чего можно начать свою работу? С любой мелочи, с крошечного какого проекта? Но получали в ответ вежливый прием и в лучшем случае высказанное прямо в глаза желание, взяв их под свою крышу, отчитываться перед Москвой или потенциальными грантодателями: вот видите, взяли инвалидную молодежь. Опекаем...

И в конце концов случилось то, что и должно было. Комитет солдатских матерей в очередной раз собрался в Чечню с гуманитаркой и им это дело предложил. А тут еще и из самой Чечни пришла плохая новость: десантника Диму Пархоменко ранило тяжело, он парализован, никто никаких шансов не дает. И уже некогда было комплексовать, мучиться, что ничего пока не выходит, бездарные они, что ли?! Ноги в руки — и поехали по матерям ребят-срочников, собирать адресные посылки. По всем фирмам — с протянутой рукой: не себе, поверьте, это — на войну. Из впечатлений тех дней — одно было приятное. Нашлись мужики-бизнесмены, которым и объяснять ничего толком не нужно было. Оказалось, что тоже из бывших армейцев. Кроме всяких банок с продуктами, они выкатили Самборуку бочку с медом. Вези, раз просил.

Довез. Правда, другой. Случился такой неприятный у Алексея момент. Хотя для закалки характера — оно даже было полезно.

Друг в беде не бросит, лишнего не спросит

Про неприятность. Чтобы с этим уже покончить.

Я видела, каким потерянным приехал Леша из Чечни. Даже не потому, что с такой любовью собранную его ребятами гуманитарку загрузили в транспорт как бы отдельно от него. То есть до самого последнего момента взять в дорогу его обещали, а потом что-то не сладилось. В итоге к своим десантникам, под Ханкалу, Самборук попал уже после того, как добрым Санта Клаусом поработал другой. А на него посмотрели, как на запоздавшую бандероль. А потом он еще не обнаружил части своего груза. И это при том, что вокруг были совершенно голодные пацаны...

Он в редакцию заскочил прямо с поезда, чтобы рассказать про Пархоменко, что деньги нужно срочно ему собирать, на операцию. Дела тяжелые.

В Москву он, оказывается, заезжал, на Димины поиски. Вместо офицера, которому это и было поручено перед полетом в Моздок, и оговорено. Но тот не успел. У своих однополчан в Чечне подзадержался, а тут — военный борт, прямой. И командировка кончалась, не отчитаешься потом.

На поиски и поехал Алексей. Хотя его не заставлял никто. И борт без него ушел. А на самолет до Хабаровска у него так и так бы денег не хватило. Только на плацкарт с трудом наскреб. Впроголодь добирался.

Видели бы вы его воспаленные глаза, намученные такой дорогой. И свиданием с Димой. Из сорока двух госпиталей, которые Самборуку по всякому пришлось объездить, обзвонить, нашел он Пархоменко в подмосковной Купавне. К нему тогда как раз и мама из-под Красноярска прилетела, взяв отпуск без содержания, не загадывая, насколько все это может продлиться.

Пархоменко — первый командир Сани Батина. Остался сам здесь, в Волочаевском городке, после "срочки", пошел на контракт. За первые командировки "Отвагу" имеет...

А тут — такое скотство. Они стояли на блок-посту под Самашками. Подъехал УАЗ, с чеченскими ментами — сопровождаем пенсию. Когда Пархоменко в этом усомнился и приказал покинуть машину, началась стрельба. Прицельная. Пуля, повредившая его позвоночник, вошла ему подмышку и вышла под лопаткой.

И снова — та же история. Как и с Простакишиным, и с самим Лешей: эта долгая дорога в дюнах. В Подмосковье его доставили из Ростова спустя почти месяц после ранения, полностью обездвиженного, с тяжелой пневмонией.

... В воскресенье Алексей с Сашей передали с оказией в Москву сберкнижку, открытую на Димино имя. Сколько смогли, собрали. Чуть больше сорока тысяч. Могло быть и больше. Но вот отклика у военных не нашли. Власть помогла, кое-кто из коммерсантов, пенсионеры и школьники.

Что ж делать, такие уж мы.

Кстати, у Димы, наконец, прогресс наметился: он уже у коляске передвигается! А это еще месяц назад казалось невозможным. Звонят ему парни по сотовому, вот новость последняя: на днях должен он пройти процедуру на чувствительность нервных окончаний. Врачи будут выяснять, насколько велики шансы поставить его на ноги и сколько потребуется операций. Надо только молить Бога.

А парни надеются, что вот-вот и у них на лад дела пойдут. В смысле небольшого, но полезного бизнеса. В спарке как раз с теми ребятами, что мед в Чечню нашим солдатикам передавали. Металлом они занимаются, его обработкой, ковкой. И родился такой проект — ну а почему бы не предложить городу оригинальные детские дворовые комплексы? Есть эскизные предложения, разные варианты.

В городе их внимательно выслушали и твердо пообещали сделать заказ, сразу дворов так на двадцать. Ну а в итоге — отдали его верным партнерам. Тогда парни сами пошли по дворам, и по ЖЭКам, в КЭЧ. И получилось.

И с комитетом по молодежной политике правительства края, кажется, тоже. Для лагеря "Юность" на Воронеже варят ворота новые и беседки делают для "Созвездия".

Еще и шутят: "Ну, вот и впали в детство..."

А полезно иногда. Чтобы тот "паровозик" из Бурденко в тяжелых снах не преследовал.

Ирина Полникова, Молодой Дальневосточник

Специалисты

4.7 8 отзывов Батагова Виолета Викторовна Невролог Стаж 30 лет Врач высшей категории Приём от 2700 руб.

Клиника МЕДСИ на Пречистенке Зубовский б-р, д. 22/39 Клиника МЕДСИ на Рублевском шоссе Рублёвское шоссе, д. 10

4.1 464 отзыва Коровкин Михаил Александрович Невролог Стаж 41 год Врач первой категории Приём от 2500 руб.

Медцентр ОН КЛИНИК на Цветном бульваре Цветной б-р, д. 30, корп. 2

4.1 73 отзыва Андрианова Ирина Михайловна Невролог Стаж 36 лет Врач высшей категории Приём от 2500 руб.

Медцентр ОН КЛИНИК на Цветном бульваре Цветной б-р, д. 30, корп. 2

Клиники

9.9 20 отзывов

Левицкий Глеб Николаевич медицинская клиника Юрловский проезд, д.14 корп. 2 Алтуфьево Отрадное Первичный приём от 4500 руб.

9.8 97 отзывов

Штыков Вадим Валентинович медицинская клиника Перервенский б-р, д. 8 Братиславская Первичный приём от 4000 руб.

9.7 1313 отзывов

Клиника здорового позвоночника Здравствуй в Марьино многопрофильный медицинский центр ул. Люблинская, д. 108 Братиславская Люблино Марьино Клиника здорового позвоночника. Специализируется на диагностике и лечении заболеваний суставов и позвоночника. В клинике осуществляется консультативны... читать далее » Первичный приём от 990 руб.