Невролог: последствия дистанционного обучения хуже, чем демографическая яма 90-х

Как дистанционное обучение влияет на психологическое состояние детей и подростков, как им справиться с растущей тревожностью, рассказала главному редактору Pravda.Ru Инне Новиковой невролог, кандидат медицинских наук, доцент кафедры неврологии Пироговского университета Наталья Суворинова.

Нужен жёсткий режим дня

— Наталья Юрьевна, вы занимаетесь детьми и подростками. Как школьники и студенты переносят дистанционное обучение, нарушение режима, отказ от социальных контактов?

— Молодежь реагирует не очень хорошо. Хотя они сейчас втянулись в этот расслабленный режим и довольны. Потому что можно много спать, ничего не делать. И это особо никто не замечает. Есть ощущение, что мы сейчас теряем целый пласт поколения, нашу молодёжь. Потому что у них нет социального общения. Они и до этого были завязаны на гаджетах. А сейчас у них активная жизнь идёт именно в телефонах. Я знаю по своей семье, по семьям многих друзей, что дети особо не учатся: включают телефон или ноутбук, ставят заставку и спокойно засыпают дальше. Входит в комнату мама, видит, что ребёнок спит, телефон включен, вроде как он на уроке.

Это большая трагедия для нас. Я думаю, что мы ещё столкнёмся с её последствиями именно в плане того, что потеряем образование для целого поколения.

Уже много лет дети уходят в гаджеты. У них почти нет общения между собой. Многие родители замечают, что даже когда ребята приходят друг к другу в гости, то сидят с гаджетами рядышком и играют в общую игру (тем не менее каждый сидит в своём телефоне) или переписываются.

— Как это влияет на характер, психологическое состояние?

— У нас есть условное деление (оно очень условное) на интровертов и экстравертов. Интроверты совсем уходят в себя. И даже то, что они могли получить в общении в коллективе, они не получают. Экстраверты уходят в депрессию. Потому что для них ситуация очень болезненная: отсутствие нормального общения, социальной среды, сверстников.

Приходят многие дети с жалобами на головные боли, нарушение сна, тревожное расстройство. Вообще это характерно для подростков. Но сейчас приходят дети более младшего возраста тоже с жалобами на тревожность. Потому что ребёнок замкнут на себе, и ему не хватает среды для общения.

— В чём проявляется тревожность? Сам ребёнок не понимает, что у него проблемы?

— Нет, ребёнок не понимает. Родители тоже не понимают. Поскольку ребёнок редко скажет: меня тревожит отсутствие контактов, сверстников. И он начинает жаловаться на головную боль, боли во всём теле, головокружение, нарушение:

• сна,
• аппетита,
• зрения.

Родителей пугает это состояние. Весь комплекс жалоб при ближайшем рассмотрении оказывается тревожным расстройством.

— Как понять, это невроз или депрессивно-тревожное расстройство?

— Надо обследование у невролога, психиатра, психолога. Изначально, если ребёнок жалуется на головную боль, надо исключить другую патологию.

Но не всегда нужны лекарства. Иногда достаточно нормализации режима дня и некоторых усилий со стороны родителей.

Бывает, мама говорит: ребёнок засыпает в 3-4 часа утра. Встать не может. Я его не бужу. Как он пойдёт в школу, если заснул в 6 утра? И он уже полгода дома. Что нам делать? Здесь нужны жёсткие меры, то есть насильственная нормализация режима дня.

— Как можно 9-10-классника или первокурсника насильственно принудить выполнять режим?

— Наверное, никак. У меня только один дедовский метод: поднимать в 7 утра, независимо от того, когда заснул. А что делать дальше с этим, непонятно. Потому что нужно поднять в 7 утра и отправить в школу, если есть школа.

Я так и говорила родителям: во сколько бы он ни заснул, вы поднимаете в 7 утра в любом состоянии и отправляете в школу любым способом: договариваясь или карательные меры применяя. За неделю режим налаживается.

А если ребёнку не надо на очные занятия? Можно его поднять в 7 утра, но что с ним делать дальше, если ему не надо ни в школу, ни в институт? Такого рецепта сейчас нет.

Хуже, чем в 90-е

— Вы сказали, что это тяжелейшая ситуация, в результате которой появляется потерянное поколение. Получается, что сейчас хуже, чем было в 90-е годы, когда была демографическая яма?

— Либо мир повернётся так, что это будет нормальным режимом, потому что молодёжь сейчас вся такая. Может быть, это будет уже нормой к тому времени, когда они станут взрослыми.

— У вас стаж работы более 20 лет. За это время менялись стандарты поведения?

— Так сильно, как сейчас, конечно, нет. Сейчас произошёл скачок, разрыв между привычным и новым.

Потому что даже в 90-е годы всё хотя и шло быстро, но всё-таки оставалась связь с тем, что было до этого. Школа вообще инертная структура. Она менялась медленнее всего.

Но сейчас все эти медленные изменения дошли до определённой точки, и я не знаю, как будет дальше. Силами родителей уже трудно что-то исправить, должно быть централизованное решение проблемы. Потому что-либо мы идём к новым условиям, чего совсем не хочется (к чистому дистанту), либо возвращаемся к предыдущей схеме. Но усилиями родителей здесь уже ничего не сделать. Потому что даже в школе спускается решение сверху, и вы должны проголосовать.

— Я всегда считала, что очень многое зависит от семьи. Поэтому, возможно, что на фоне этой ситуации усилится роль семьи, родителей, вернутся нормы, которые были для нас естественными.

— Поживём — увидим. Хочется верить, что мы выйдем из этой ситуации, и всё будет к лучшему.