Психолог: уровень мракобесия в пандемию стал колоссальным

Как период самоизоляции повлиял на общественную и семейную жизнь людей и к каким отсроченным последствиям привел локдаун, рассказал ведущей Pravda. Ru Анне Папенковой врач-психиатр, психолог Александр Михайлович Федорович.

Ограничение во всём

— Президент Владимир Путин 30 марта 2020 года из-за быстрого роста заболеваемости коронавирусом ввел своим указом режим нерабочих дней более чем на месяц. За время локдауна многие потеряли работу либо перешли на удаленку, из-за чего члены семьи были вынуждены находиться рядом друг с другом круглые сутки. Это привело ко многим проблемам, в том числе психологическим: люди стали разводиться, вести себя более агрессивно по отношению друг к другу. Александр Михайлович, какой вред принесла самоизоляция жителям России?

— Люди стали более напряженными, потому что оказались в закрытом пространстве, довольно ограниченном.

Мы не будем рассматривать ситуации, когда люди находились вчетвером в трехуровневом коттедже от 500 квадратов. Среднестатистическая семья в России проживает на 50 квадратах.

И в лучшем случае это четверо, то есть родители и двое детей. Если ситуация сложнее и семья многопоколенная, то проблемы возникли не только с перемещением и с болезнями, но и в местах общего пользования.

У меня дама на приеме говорит: "Я вообще не понимаю, что делать. У меня первый, шестой и десятый классы. И мы с мужем должны работать. Это значит, что мы должны приобрести пять компьютеров и организовать пять рабочих мест, что абсолютно невозможно в этом пространстве". Возросла нагрузка на серверы, которые тоже стали проваливаться. Это вызвало мощное напряжение. Я уже не говорю о том, что люди были ограничены в возможностях поехать к пожилым родственникам или нуждающимся в поддержке. Люди были ограничены в возможности пойти в магазин.

Самая большая проблема не в тревожности дополнительной по поводу заражения и по поводу беспокойства за родных и близких. Но сам по себе посыл именно с точки зрения разночтения, потому что люди стали много читать, смотреть различные ресурсы. И разночтения во взглядах на предмет высоких лиц:

академиков,
профессоров медицины,
организаторов здравоохранения,
юристов, потому что ситуация коснулась права.

Поэтому психологический климат резко стал накаляться. Градус коммуникативного взаимодействия вдруг обнажил такие проблемы, о которых мы зачастую не догадывались. Потому что все утром встали, разошлись в школу, вуз, на работу. Все занимаются своим делом, и у всех пространство вне дома было. А здесь вдруг все привычки были разрушены в одночасье.

Напряжение растёт

— Выяснилось, что родные люди порою оказывались чужими друг другу?

— Не то чтобы чужими. Но зачастую проблематика не звучала, потому что реализовывалась вне этого пространства. А здесь вдруг оказалось, что у всех свои притязания, нужды, все попали в ограничения и не могут поддерживать социальные контакты. Нагрузка на психологов и психиатров возросла колоссально. Психиатров стали штурмовать люди с тревожным расстройством, с обсессивно-компульсивным расстройством, со сверхценными идеями. Обсессивно-компульсивное — это люди, которые считали, что можно было заразиться и поэтому нужно мыть руки. Все сказали, что зараза, нужно:

носить маски,
мыть руки,
ходить в бахилах,
надевать подгузники.

Уровень мракобесия стал совершенно колоссальным у людей, страдающих определенными расстройствами.

У людей, которые раньше сомневались в этом, тоже перестали возникать вопросы, стало ясно, что они сомневались напрасно, действительно все плохо, самыми популярными фильмами стали про апокалипсис, вирусы на планете, восстание мертвецов.

Люди, которых отправляют в космос или на зимовку, которые работают вахтовым образом, проходят психологическую адаптацию, потому что все понимают, что если более трех или пяти человек в замкнутом пространстве, то будут возникать сложности. Здесь вся страна, вся планета погрузилась в этот мрак. Это стало и неожиданностью, и мощным противодействием. Потому что люди, несущие знание, право, сказали, что это несерьезно. Каждый подливал масло в огонь, ситуация со здравоохранением всем известна.

Я уверен, что очень большое количество смертей в этот период вообще не касались вируса. Люди умирали от инфаркта миокарда, онкологии, нарушения мозгового кровообращения, оттого, что им были закрыты возможности плановой госпитализации, плановые операции были отсрочены на непонятное время.

Люди стали конфликтовать. У меня, после того как локдаун закончился, был мощный всплеск разводов. Люди вдруг выяснили, что "извини, мы, оказывается, не очень подходили друг другу", я уж не говорю о людях в возрасте, для которых это все было совершенной неожиданностью. Мы столкнулись с повышением цен на продукты, на загородную недвижимость (к удовольствию риэлторов), подскочили цены на автомобили, потому что кто-то сделал вброс, что автомобиль — твое личное пространство, нам сказали, что в машине, оказывается, перемещаться можно, а в общественном транспорте нельзя. Всё это легло на могучие плечи психиатров, психологов и диванных экспертов, которые вдруг стали ориентироваться в вопросах вирусологии, иммунологии. Все социальные сети моментально наполнились безумием, эмоциональным смрадом.