Ильшат Гафуров: Мы пересматриваем собственные образовательные программы, включаем дополнительные компоненты

Мораторий на смертную казнь отменить. Во всю эту псевдогуманность в угоду Западу никто никогда не верил — даже сама власть, а тем более простые люди. Люди всегда возмущались, что должны ещё и содержать пожизненно нечисть, которая отняла жизни у их близких и родных.

Есть силы добра и силы зла. Борьба идёт насмерть. Никто теперь не сможет объяснить, тем более доказать близким погибших, необходимость сохранения жизни нелюдя.

Брат "казанского стрелка" учится в Казанском университете. А у многих сотрудников и студентов университета близкие стали свидетелями и даже жертвами страшного преступления. Они находятся в ужасном психологическом состоянии. Как такой ужас мог случиться? 

Почему надо перестраивать всю систему образования, чтобы подобные трагедии не повторялись? Что ещё нужно сделать? На все эти и многие другие вопросы ведущей "Правды.Ру" Маргариты Кичеровой ответил ректор Казанского федерального университета, академик Российской академии образования Ильшат Гафуров.

Читайте начало интервью: Ильшат Гафуров: трагедия в Казани требует отдельного изучения

— Ильшат Рафкатович, какие главные выводы из этой трагедии можно сделать уже сейчас? На ваш взгляд, может быть, стоит проводить ежегодное психологическое обследование детей? Или принять какую-то другую программу?

— Я с вами согласен. Дело в том, что сейчас по распоряжению руководства страны опять вводятся дополнительные ставки психологов в школах. Одно время на огромную школу оставался один психолог, либо даже один психолог был на несколько школ.

— Это — неподъемная масса.

— Мы сами убрали некоторые позиции. Сегодня нужно это восстанавливать. Конечно, одномоментно ответить на вопрос, почему этот человек поступил таким образом, невозможно.

Поскольку он лишил жизни ни в чем неповинных людей, он лишил себя будущего, он поставил в критическую ситуацию собственных близких людей, всех родственников, прежде всего собственных родителей.

Получилось так, что его старший брат обучается в нашем федеральном университете. И каким образом теперь его близкие будут себя чувствовать?… Это же — ответственность за содеянное.

— Это — клеймо на всю жизнь.

— Ответственность нормальные люди, кто был рядом, кто не отследил, тоже несут. Даже если ты не виноват, то ты чувствуешь в любом случае эту вину. Мы так же пересматриваем сегодня собственные образовательные программы, включаем дополнительные компоненты.

Воспитание

Воспитательная компонента всегда была в стенах наших университетов, но сегодня мы выделяем дополнительные штатные единицы для того, чтобы студенты, обучающиеся в стенах нашего университета, постоянно были заняты творчеством, спортом, либо работали в научных кружках.

Мы поставили задачу довести до двух тысяч количество задействованных в научных кружках. Конечно, они не должны быть обделенными ни любовью со стороны близких, ни отношением со стороны других людей, которые их окружают. Вопросы индивидуализации иногда приводят к тому, что люди из этой ситуации просто выйти не могут.

— Какие меры безопасности сейчас предпринимаются, какие мероприятия проводятся в Казани?

— Что касается данной школы, то меры защищенности, которые требуются сегодня по нормативам, были обеспечены. Но, представьте себе, любую самую лучшую, хорошо охраняемую школу. — Если человек туда заходит с гранатой, взрывает…

Охрана

У нас ни в одной школе по стране вооруженных охранников нет. Есть службы охраны. Это в основном — частные охранные предприятия, с которыми работают по договорам.

И в высших учебных заведениях все — точно так же. У нас есть пропускные пункты везде в школах и вузах, есть кнопки вызова соответствующих служб.

Все это сработало. Но все равно в течение секунды никто приехать не может. Все меры, связанные с обеспечением охраны данной школы тоже были предусмотрены. Все было в наличии.

Другое дело, когда вооруженный человек заходит, он же начал применять оружие с самого начала. Ему заблокировали дверь — он ее взорвал и зашел.

— Просто не предусмотришь такое чудовищное осмысление окружающего каким-то человеком.

— Я, конечно, полностью согласен с инициативой, с которой вышел президент нашей страны по рассмотрению возможности ограничения оборота оружия — любого. Может быть, надо поднять возрастной ценз.

У нас спиртное с 21 года продают, а оружие — с 18-ти. Может быть, как раз здесь надо поднять, даже сделать наоборот, или продавать только тем, кто прошел службу в Вооруженных силах Российской Федерации.

— И психологическое обследование должно быть наижесточайшим.

— Конечно, более тщательным. Иногда мы либеральничаем, потому что все время пишут, особенно людям, принимающим решения, что очень сложно что-то получить — водительское удостоверение, например.

Конечно, достаточно сложно получить разрешение и на оружие, но упрощение всех этих вещей иногда приводит к таким трагедиям, к большому сожалению.

— Спасибо большое, Ильшат Рафкатович, за то, что вы согласились с нами побеседовать. Сочувствуем Казани.

— Спасибо вам большое за интерес и сострадание. Пользуясь моментом, я хотел бы выразить слова глубокого соболезнования родным тех людей, которые были лишены жизни благодаря этому теракту.

Нелюдь

Этого молодого человека, по большому счету, "человеком" назвать даже нельзя. Потому что в подобных случаях, всегда бывают какие-то причины. А здесь — без причины просто убийство наших детей.

У нас есть в университете сотрудники, у которых погибли родные, близкие, племянники. Конечно, разговаривать с ними очень тяжело. Они просто находятся в прострации, в очень тяжелом состоянии…

Да. Этот человек ведь учился в этой школе. И он именно собственную школу выбрал. Это — мое первое интервью по этому поводу. Даже сложно что-то говорить. Все это еще надо осмыслить. Нужно, чтобы прошло время, чтобы мы могли ответить на многие вопросы, которые сами себе должны поставить. Особенно это касается нашего педагогического сообщества.