Адвокат и госмашина: неравные роли

Почему адвокат изначально слаб перед госмашиной? "Правде.Ру" поясняет свою точку зрения заслуженный юрист РФ Михаил Барщевский.

Читайте начало интервью: Справятся ли присяжные с делами предпринимателей

— Каково при изменении статуса присяжного будет следователям? Очень многие говорят, что сложно. Я знаю ребят, молодых, которых работают "следаками" за копейки.

— И сколько они там сидят? 2-3 года, а потом уходят. И зачем они вообще приходили, за романтикой? Что-то больно много дел по взяткам среди следователей идет в последнее время.

— Адвокату сложнее, чем следователю?

— Адвокату сложнее. На следователя работает вся госмашина, он отовсюду может получить запрос. Адвокат к этой информации доступа не имеет.

Вот, допустим, транспортное дело и свидетель говорит: "А я видел, как он проехал на красный свет". — "А где вы стояли?" — "Вот тут в ста метрах". — "А какое у вас зрение?" — "Не скажу". И следователь легко может запросить медицинскую справку и узнать, что у свидетеля минус восемь. А адвокату скажут: "Извините, это охраняемая законом медицинская тайна". В советское время адвокат легко такую справку получал. С одной стороны, у нас медицинская тайна — классно, я не против.

Но адвокат имеет при этом совсем разные права со следователем или прокурором.

— Получается, раньше в СССР даже больше защищали личность человека, чем сейчас.

— Должен уточнить: в СССР по громким делам решалось, какой будет приговор, в райкоме партии. Также адвоката допускали в дело только по окончании следствия, сейчас — с самого начала. Но он должен иметь хотя бы сходные полномочия со следователем. Была же встреча президента с СПЧ, где сказали: "Надо вводить институт". Адвокат по-прежнему не может назначать экспертизу.

Вспомните дело Ефремова. Как не относиться к Пашаеву, он ходатайствовал о назначении ряда экспертиз, и все отклонили. Мы так и не знаем состояние здоровья Ефремова, даже был ли он в сознании. Судя по кадрам с едущей машиной, для меня понятно, что он был без сознания, потому что в стельку пьяный все равно в последний момент дернет руль. Да, я не эксперт, но экспертизы не состоялось, ответа на этот вопрос в деле нет.

— Я вот недавно тоже видел кадры с ДТП — там признали, что у человека сердце, и он умер прямо за рулем. У Ефремова не было сердечного приступа, но что-то ведь могло случиться, возраст все-таки.

— Только через некоторое время в суде у него случился гипертонический криз, его увезла "скорая".

— Хотя и говорят, что актер изобразил.

— Не думаю, но, чтобы сказать достоверно, надо бы экспертизу провести. Она совершенно необязательно была бы в пользу Ефремова. Но сегодня ответа на вопрос нет.

Процессуальная чистота страдает

— А вот нам пишут: "Еще одна версия — без сознания, оставьте вы уже в покое этого преступника Ефремова".

— А вот вопрос написавшему: а вам в голову приходило, что Захаров погиб в большей степени по вине создателя своей машины? Он был не пристегнут, и у нее нулевая степень безопасности. Столкнулись две машины сходной массы, у одного ни царапины, а второй насмерть. То есть, один из автомобилей имел систему защиты. То, что наш автопром такое выпускает — это нормально.

Причем, я совершенно Ефремова не оправдываю. Он виноват с той минуты, как пьяный сел за руль. Можно уже юридически обсуждать, что это не умышленное убийство, это преступление по неосторожности. То, что он виновен — для меня не вопрос, мы говорим о процессуальной чистоте. На этом месте мог быть не Ефремов, а банальный Иванов-Петров-Сидоров.

— А было еще гораздо более сложное преступление — убийство доцентом Олегом Соколовым своей любовницы и ее последующее расчленение. Это гораздо более серьезное преступление, чем несознательное, бессознательное у Ефремова.

— Я не эксперт-психиатр. Но судя по этим кадрам, где Соколов Бонапарта изображал — человек не сильно был здоров психически, что характерно для многих талантливых людей, такая экстравагантность. Это не снимает с него ответственности за убийство, он понимал, что делает, хотел этого, но человек со здоровой психикой такого хотеть не будет. И само деяние, расчленение сделано топорно и глупо. Выйти под камеры, в реку кидать останки. Голову дома оставить. У меня здесь никаких претензий к судебной системе нет и к следователям — нет, они раскопали здесь все очень подробно и к защите — нет. Защита сделала все, что могла и должна была сделать. Это дело в достаточной степени, увы, обычное.

— Нет, но обычное с расчленением. Не говоря о том, что человек такой был.

— Вам эстетически не нравится. Убить можно, расчленять не надо. Вы, батенька, эстет.

— Почему-то общество обратило внимание к Ефремову, говорили, что якобы он представляет власти противовес. А Соколов больше известен. Я смотрю зарубежную прессу — о Ефремове там ни слова, а про Соколова еще как пишут.

— Для западников, не знавших Ефремова как актера, обычная тривиальная ситуация: пьяный за рулем. А расчлененка — это сюжет для триллера. Если бы такое убийство было в Америке, уже сегодня бы кино про это снимали.

— Они про Чикатило сняли фильм.

— А мы проморгали. Кассовый фильм был бы.

Беседовал Игорь Буккер

К публикации подготовил Михаил Закурдаев