«Атомная энергетика держится на мифах и на откровенной лжи…»

Сегодня в гостях у «ПРАВДЫ.Ру» красноярский эколог, эксперт по вопросам ядерной безопасности Виталий Хижняк. Родился Виталий Григорьевич в1938 году. В 1961-м окончил физико-технический факультет Томского политехнического института. Более 10 лет работал в ТПИ, занимался педагогической и научной работой для объектов Сибирского химкомбината (г. Томск-7). В 1970 г. защитил кандидатскую диссертацию по спецтематике. В 1974-91 г. г. работал в Институте химии СО АН СССР (Красноярск), занимался исследованиями с использованием радиоактивных изотопов. Преподавал в КГУ, Мединституте. С1992 по 2000 г. — заместитель начальника Красноярского отдела инспекций радиационной безопасности Госатомнадзора России. Читает курс лекций для студентов КГУ в рамках специальности «радиоэкология». Секретарь Координационного совета по радиационной безопасности при губернаторе края, член Экспертного совета по использованию атомной энергии при Комитете по энергетике, транспорту и связи Государственной Думы РФ; член редколлегии газеты «Экология Красноярья». Кроме этого — зам. директора, научный консультант, эксперт по вопросам атомной энергетики и радиационной безопасности Красноярского Гражданского Центра ядерного нераспространения, член координационного совета Красноярского отделения СоЭС.

В 1994, 1996 и 2000 годах участвовал в организации и проведении в Красноярске 3-х международных радиоэкологических конференций: «После холодной войны: разоружение, конверсия и безопасность», «Судьба отработавшего ядерного топлива: проблемы и реальность» и «Утилизация плутония: проблемы и решения».

Наш корреспондент задал Виталию Хижняку несколько вопросов.

— «Атомный щит» ковался десятилетиями. Тогда не обращали внимания на «побочные эффекты», по крайней мере, все они были скрыты за плотной завесой гостайны. Теперь, после окончания «холодной войны», ситуация меняется?

— Безусловно! Ситуация не просто меняется, она уже коренным образом изменилась, она стала качественно иной.

Во-первых. Этот самый «щит» (причём, не просто ядерный, а ракетно-ядерный, что весьма существенно) создавала огромная страна, весь Советский Союз. А разгребать «завалы» холодной войны приходится одной России, которую, к тому же, разворовали, у которой украли всё золото и вывезли его за границу, институты (в том числе отраслевые и головные) работают на Америку, а многие специалисты и предприятия вообще оказались за рубежом.

Во-вторых. Щит создавался под лозунгами: «Любой ценой! Не смотря ни на что! В кратчайшие сроки!» Поэтому при его создании о многих проблемах просто не задумывались, да и некогда было, а многие оставляли на потом. «Потом разберёмся!». При этом, естественно, хотели «лучше перебдеть, чем недобдеть». Лучше побольше наработать ядерного оружия (боевых отравляющих веществ, бактериологического оружия, танков и т. д.), чем поменьше. Работала система. «Выше всех, дальше всех, быстрее всех!». И т. д. Хотя почти все нынешние проблемы начали проглядывать давно.

Уже в начале 60-х годов было ясно, что можем перестараться, что столько всего нам не нужно, что не проклятых капиталистов держим в страхе, а постепенно сами оказываемся на пороховой бочке. Закон природы — всё хорошо в меру. То же в терминах философии — количество переходит в качество. Правда, почему-то чаще думают (хотят надеяться), что качество будет положительное, нужное качество. Ан, нет. Так не получается. И теперь, наконец, начали понимать: щит-то, конечно, создали, хороший щит, да тяжёлый получился, придавил нас маленько. Теперь попискиваем под ним, пытаемся выбраться.

В третьих. Свою роль сыграла секретность. Вспомните, когда, в каких исторических условиях, кем создавалось Министерство среднего машиностроения — нынешний Минатом.

Подавляющее число работ в атомной отрасли изначально были как минимум с грифом «секретно», а чаще «совершенно секретно» или «государственная тайна». Секретным являлось всё, даже сведения о побочных предприятиях и производствах. В целях обеспечения секретности у отрасли были свои пансионаты, дома отдыха, курорты. Даже альпинисты имели свой ведомственный альплагерь. Любая информация о любой деятельности предприятий и организаций Минатома тщательно охранялась и от вражеских разведок, и от населения. На страницы газет и журналов, на радио и телевидение попадала только та, которая была многократно проверена, профильтрована, проштампована и которая была выгодна государству, политической системе и прежде всего самому Минсредмашу. Поэтому, естественно, сведения о любых авариях и их последствиях, о радиационном загрязнении природной среды, о здоровье работников и населения, о реальных проблемах военной и мирной атомной энергетики не доходили не только до населения, но и до большинства политиков самого высокого ранга, а документы о них часто уничтожались. Так скрывалась правда и создавалась «атомная мифология».

В четвёртых.

Атомная отрасль долгие годы считалась становым хребтом народного хозяйства Советского Союза. И это было в значительной степени верно — в период холодной войны, гонки ядерных вооружений, в период создания ядерного щита для Союза, когда надо было любойценой, не смотря ни на что и в кратчайшие сроки… И конечно на создание этого щита работали лучшие умы, специалисты, профессионалы всей страны. Поэтому со времён Лаврентия Павловича (и Иосифа Виссарионовича) Минсредмаш фактически был государством в государстве. Ему давали всё, что бы он ни попросил. И у негодействительно было всё: от собственных секретных заводов, комбинатов и городов, колхозов и совхозов до собственной армии и авиации.

Сейчас же времена изменились, военные программы остались в прошлом, заказов на основной продукт этих программ — оружейный плутоний — нет, денег особых не дают. А желание жить по-прежнему, получать всё, что хочется, осталось. И это желание очень велико.

Министерство — это организм. Организма, который бы заявил, что он уже не нужен, который работал бы на самоликвидацию, в природе, видимо, нет. Вам такой известен? И нынешняя задача Минатома — сохранить себя любой ценой, доказать свою значимость, важность, незаменимость, нужность. И именно на это самосохранение и самообогащение работает Минатом, тем самым фактически работая против России.

Поэтому нынешняя политика Минатома, аргументация атомщиков продолжает базироваться не только на той же самой мифологии, дезинформации, но и на откровенной лжи.

В-пятых. Аналогичная ситуация объективно сложилась во всех странах, которые принимали участие в создании своих ядерных вооружений. Проблемы (особенно после Чернобыля) лезут наружу. И все атомщики давно поняли, что выжить в одиночку весьма сложно. Поэтому все они уже давно снюхались. Американские пугают своих сенаторов и конгрессменов, своё правительство нашими успехами, наши — успехами американских. И те, и другие предлагают такие пути, которые направлены не на уменьшение количества проблем, а на их увеличение, предлагают новые долгосрочные авантюры, которые автоматически будут требовать всё новых и новых денег.

— Какие атомные инциденты на территории бывшего СССР следует считать самыми серьезными?

— Они всем известны. Это взрыв банки с высокоактивными отходами в Кыштыме (Челябинск-40, ныне Челябинск-65 или Озёрск, химкомбинат «Маяк») в 1957 г. — северо-восточный уральский радиоактивный след (СВУРС). Это ветровой разнос (смерч) в 1967 г. загрязнённого ила с оголившихся в результате засухи берегов озера Карачай (там же), в которое долгие десятилетия сливались жидкие радиоактивные отходы — направление то же. Это, естественно, Чернобыль, 1986 г. Это авария на радиохимическом производстве (15-й объект) в Томске-7 (Северск) в 1993 г.

Это, наконец, последствия атмосферных испытаний ядерного оружия на Семипалатинском и Новоземельском полигонах, а также общевойсковой Тоцкий полигон Оренбургской области на котором в 1954 г. было проведено общевойсковое учение — взрыв атомной бомбы мощностью 40 кт на высоте 350 м. Образовался ближний (пылевой) след протяжённостью 210 км и шириной от 1 до 28 км. Дальний след достиг Сибири (севернее Омска, Новосибирска, Красноярска). Практически сразу после взрыва через эпицентр проведено около 45 тыс. солдат и множество техники (танки, САУ, орудия и миномёты, БТР'ы, тягачи и автомобили, самолёты). В средине 90-х годов участникам тех событий удалось разыскать менее 4-х тысяч человек, оставшихся живыми (по некоторым данным — менее 2-х и даже одной тысячи).

Можете посмотреть также статью в «Комсомольской правде» за 11.11.94г.

— Есть такая точка зрения: мы не знаем настоящей цены энергии, получаемой на АЭС. В цену не заложены затраты, которые придется нести при выводе станций из эксплуатации...

— Естественно, не знаем. В цену закладывают только то, что выгодно. Не заложены выплаты населению за риск проживания вблизи атомного объекта (в зоне его влияния), страховка на случай аварии. Чернобыль, по моему, «окупил» со знаком минус всю мирную атомную энергетику — просто, никто этого не считал. Одни только выплаты ликвидаторам-чернобыльцам на долгие годы вперёд чего стоят. Не заложено долговременное обращение с радиоактивными отходами (РАО), их хранение; очистка загрязнённых территорий; проблемы плутония; проблемы остановленных реакторов. И так далее.

— Все же — может ли человечество обойтись без АЭС? Существуют ли альтернативные пути решения энергетических проблем?

— Было бы смешно, если бы таких путей не было. Но это отдельный разговор.

Что касается самой атомной энергетики, то она, как и любой другой источник энергии, конечно, имеет право на существование. И она, скорее всего, займёт (не может не занять) свою «экологическую нишу». А может, «экономическую» — в смысле вытягивания денег из бюджета. Только, думаю, эта ниша будет не слишком велика: атомный (военный) флот, малые реакторы в отдалённых местах, возможно космос… Дело в том, что атомная энергетика породила такое количество проблем и проблем такого масштаба, такого уровня, с каким до начала 40-х годов человечество в обозримом прошлом не сталкивалось в принципе. И поэтому сейчас, как я уже сказал, ей приходится держаться на мифах, а чаще всего — на откровенной лжи руководства Минатома. Всем известно, что атомная энергетика не может существовать иначе, какежесекундно нарабатывая всё новые и новые количества ОЯТ, РАО, плутония, загрязняя искусственными радионуклидами природную среду, увеличивая радиационный фон на земле. А радиация — это болезни и, прежде всего, генетический фактор. И так далее.

— Существует ли на самом деле решение проблем захоронения ядерных отходов?

— Конечно, существует — бери и захоранивай. Только стоит дорого. Поэтому, прежде всего, не нужны новые РАО — от переработки (регенерации) отработавшего ядерного топлива (ОЯТ). Надо разобраться со старыми. Достаточно накоплено жидких высокоактивных РАО от военных программ — от переработки облучённого урана и выделения оружейного плутония. Вот для этих РАО нужны и технологии их отверждения, и печи. Штаты свои жидкие высокоактивные РАО остекловывают и помещают в могильник. Сам видел. В Челябинске на «Маяке» такая печь есть. Говорят, иногда даже работает, кое-что отверждает (остекловывает). А перерабатывать ОЯТ и создавать новые проблемы, новые РАО — это и есть одна из главных долгоиграющих авантюр Минатома. ОЯТ надо не перерабатывать, а строить для него соответствующие хранилища. «Мокрые» уже есть. Теперь нужны сухие и «вечные».

— Почему государство и общество, как правило, расходятся в оценках рисков, связанных с атомной энергетикой?

— В принципе я это уже объяснил. Могу добавить: государству не выгодно говорить правду — себе дороже.

— В достаточной ли степени наука осознает свою ответственность перед будущими поколениями, предлагая те или иные решения в области военного ли, мирного ли атома?

— А что такое наука? Науки «вообще» не бывает. Наука — это конкретные учёные. А они все разные. Один из них — академик Жаворонков. Тот самый, который построил ЦБК на Байкале (который к тому времени и для тех задач уже не был нужен), получил звезду Героя Соцтруда, а потом всю жизнь вылезал на трибуну по поводу и без повода и пытался всех убеждать в том, что ЦБК Байкалу не вредит. Понял, что напакостил (да и заранее не мог не знать — не аспирант же). «А всё же мы в Байкал более чистую воду сбрасываем». Более чистую? Чем байкальская? Вопрос идиота (на засыпку): так зачем сбрасываете, если она «более чистая»? Почему в голову процесса не заворачиваете, как того требует и технология, и разум, и здравый смысл, и экономика, наконец? Все, кто слушал его, весь зал, головы опускали (от стыда за академика), чтобы лиц не было видно.

Наука бывает и независимая, и ведомственная (которой хорошо платят за нужный результат). Поэтому и мнения разные.

— Как Вы сами осознали грозящую опасность и пришли в экологическое движение?

— Мозги есть (смею надеяться). Думать умею. И денег в Минатоме не получаю. И все проблемы, связанные и с мирным, и с военным атомом достаточно хорошо представляю. Некоторые сам щупал. Никому своё мнение за деньги не продавал. Кроме этого, читаю лекции по экологии (для населения) — вот уже более 20 лет.

— Хватит ли у России денег и ресурсов для решения «атомных проблем»?

– Воровать меньше будут — на всё хватит. Правда, если только наши правители на поводу у атомщиков не пойдут. Или у последних денег не хватит купить всех их.

— Существует ли достоверная статистика заболеваемости и смертности, связанных с радиационной загрязненностью?

— И да, и нет. Если говорить об официальной статистике, то следует напомнить, что в своё время очень много документов уничтожалось. Кроме того существовали приказы с грифом «секретно» и даже «сов. секретно», запрещавшие медикам ставить диагнозы, связанные с профессиональной деятельностью. Сейчас, говорят, таких приказов нет, но зато теперь просто «не советуют». Хотя, секретная статистика, возможно, есть. А так как влияние радиации за колючей проволокой не удержишь, то «независимая» наука тоже накопила довольно много сведений. Правда, их бы кому-то обобщить. Хотя и это в разных странах сделали. Читайте книгу Ральфа Грейба «Эффект Петко: влияние малых доз радиации на людей, животных и деревья».

— В последнее время на Западе появились статьи, в которых говорится о том, что масштабы последствий аварии на ЧАЭС якобы сильно преувеличены...

— Почему только «на Западе»? Почему «в последнее время»? Вы что, нашей прессы не читаете, наших атомщиков не слушаете? Вы думаете, у Минатома денег мало, чтобы оплатить «нужное мнение» в нужное время и в нужном месте?

Беседовал Андрей Лубенский

ПРАВДА.Ру

Ссылки по теме:

Независимая газета:

Ядерную энергию нужно беречь

Атомная энергетика неделима

Завтра:

Евгений АДАМОВ, министр РФ по атомной энергии.

Гражданский центр ядерного нераспространения