Где быть суду?

Проект Гальченко как зондаж общественного мнения
В Госдуму членом фракции "Единая Россия" Валерием Гальченко внесен законопроект "О столице РФ". Автор, в частности, предлагает, перевести Правительство РФ в Екатеринбург, Госдуму — в Нижний Новгород, Совет Федерации — в Новосибирск, Верховный суд — в Омск, Высший арбитражный суд — в Иркутск, Конституционный суд — во Владивосток и Центральный банк — в Красноярск.

Спикер Госдумы Борис Грызлов уже заявил, что "Фракция Единая Россия не поддержит законопроект о распределении столичных функций между несколькими городами России. "В ближайший период данный вопрос не актуален. Органы государственной власти сегодня работают достаточно эффективно и вмешиваться в этот процесс нет необходимости. Есть более важные задачи, которые нужно решать".

Несмотря на столь для кого-то оптимистическое, а для кого-то пессимистическое заявление спикера, вопрос отнюдь не кажется решенным бесповоротно. Внимательные наблюдатели не могли не заметить, что в последнее время незаметно отодвинулась на задний план тема переноса столичных функций в Санкт-Петербург. А ведь это то, чем Владимир Путин увлекся почти что с самого начала своей деятельности на посту главы государства.

Сразу после избрания Валентины Матвиенко губернатором северной Пальмиры, в прессе появились сообщения о том, что Управлению делами президента дано поручение присмотреть в Питере подходящие помещения для перемещения в них некоторых ведомств из Москвы. В период избирательной кампании данная тема незаметно исчезла из поля зрения общественности, но это не означает, что она исчезла вовсе. И, тем более, из головы нашего президента.

Вполне вероятно, что сверху дана была команда не фокусироваться на переносе столичных функций, дабы не разжигать страстей. Теперь же, после победы, победители (состоящие, как известно, в основном из "питерцев") вполне могут вернуться к своей любимой идее.

Не случайно, что на встречах со вновь назначенными министрами Владимир Путин нажимает на то, чтобы они (министры) не боялись "непопулярных" решений, а активно проводили их в жизнь. Вывод из Москвы государственных учреждений — один из таких непопулярных замыслов. Общественное мнение в массе своей настроено вполне консервативно, и не видит очевидной пользы от того, что, например, суды или Центробанк передут в город на Неве. Но оно же, не будь Путин понастойчивей, никогда б не согласилось ни на радикальную административную реформу, ни на пенсионную реформу, ни на введение ЕГЭ, ни на многое другое. Так что, мнение мнением, а в реальности все будет так, как решит Кремль.

Хорошо известна бескомпромиссная позиция московского мэра и его окружения — "выводу столичных функций из Москвы — нет!". Но рискнет ли Ю.М. противиться решению, если его одобрит президент? Понять Лужкова можно. Во многом "московское" чудо держится на эксплуатации столичных функций, выполняемых городом. И в постсоветское время Москва является центром, извиняемся за тавтологию, жестко централизованного государства, со всеми его минусами — сосредоточением в одном месте всей экономической, культурной, политической жизни страны. Будь на месте Лужкова любой другой губернатор, смеем вас уверить, дела обстояли ненамного хуже. Столичный статус — объективно существующий допинг даже для самого никудышного управленца. Когда все монополии и основные компании и банки зарегистрированы (и, соответственно, платят налоги) в Москве, когда в нее со всей страны едут самые энергичные и честолюбивые, не нужно большого ума, чтобы стричь купоны со своего привилегированного положения.

Но общественное сознание потому и инерционно, что людям не свойственно задумываться над причинами явлений, или оно объясняет их поверхностно — "в Москве все хорошо, потому что Лужков, молодец, старается". Лужков, конечно, молодец, и, конечно, старается, но дело не в этом.

А дело в том, что если Владимир Путин решил двигать страну в реформаторском направлении (о чем он усиленно твердит после переизбрания), в направлении общемировом, то децентрализация неизбежна. А для такой огромной страны как Россия она просто жизненно необходима.

Приведем, чтобы было понятней, лишь несколько примеров. Во всем мире лучшие университеты находятся, как правило, не в столицах — Оксфордский, Кембриджский, Геттингенский, Гарвардский, Йельскийский и т.д. В "маленьких" Германии или Италии Мюнхен, Гамбург, Милан, Неаполь ничем не уступают Берлину или Риму. В США весь кинобизнес сосредоточен в Лос-Анжелесе, главная зерновая биржа в Чикаго, Билл Гейтс с "Майкрософтом" сидят в Сиэтле, Тед Тернер со телебизнесом в Атланте. Практически, только России присуще такое понятие как "провинция". Житель Сан-Франциско или Филадельфии не чувствует себя обделенным по сравнению с жителем Вашингтона или Нью-Йорка. В таких огромных странах, сопоставимых с Россией, как Индия и Китай, Бомбей, Калькутта, Шанхай крупнее и развитей Дели и Пекина.

Но большинству наших сограждан сие невдомек, и они искренне полагают, что нынешняя ненормальная ситуация - вполне "нормальное" российское явление. И остальной мир нам не указ. Перевод части учреждений из Москвы мог бы переломить консерватизм россиян в психологическом смысле. Месяц-другой люди бы поохали, повозмущались, а затем, глядишь, и свыклись с мыслью о том, что Верховный суд может находиться и не в Москве. В той же Германии Конституционный суд расположен в маленьком городе Карлсруэ (во времена Германской империи имперский суд пребывал в крошечном Вецларе).
Поэтому нельзя исключать что за одиозной и явно пиаровской акцией Гальченко кроется нечто большее. Вполне вероятно, что таким образом общество подготавливается к неизбежному, по принципу "запрашивай всегда больше". Население напугают радикальным вариантом, а затем предложат нечто менее ошеломляющее. Не исключен и банальный зондаж общественного мнения, на все тот же предмет, мол, как прореагируют россияне?
Поживем — увидим.

Максим Артемьев