Географ Юрий Мазуров: Арктика — это сверхпривлекательное пространство

Какие последствия нас ждут при изменении климата в Арктике, к чему приведет массовый туризм в Заполярье и как спасти Русский Север, рассказал ведущему "Правды.Ру" Игорю Буккеру профессор кафедры рационального природопользования географического факультета МГУ имени Ломоносова, доктор географических наук Юрий Львович Мазуров.

Непредсказуемые последствия

— Какие последствия изменения климата?

— Это должен быть один из приоритетов в национальной политике стран, которые связаны с Арктикой. Изменение климата в Арктике приведет к серьезному ухудшению состояния экосистем. Прежде всего млекопитающих. В первую очередь белого медведя, потом ластоногих — моржей, тюленей. Будут проблемы у птиц, у наземных млекопитающих.

Будут последствия для инфраструктуры, которая существует. Это связано с таянием вечной мерзлоты. Хотя ученые справедливо называют ее не вечной, а многолетней мерзлотой. Вечного ничего нет, кроме природы. Таяние многолетней мерзлоты уже сейчас приводит к неприятным последствиям:

• для автомобильных дорог,
• железных дорог,
• строений,
• инфраструктурных объектов.

Недавно в Совете Федерации замминистра Минвостокстроя сказал, что ущерб для нашей страны от потепления в Арктике может составить 9 триллионов рублей. При этом я не уверен, что учтены были социально-экономические последствия. Это ведь регион, где проживает два десятка малочисленных коренных народов.

Их инфраструктура недорогая, но именно проживание там малых народов обеспечивает устойчивость природной среды. Это мигранты могут менять ситуацию в худшую сторону. А малочисленные коренные народы обеспечивают стабильность.

Таяние вечной мерзлоты приведет к выбросу метана в огромном количестве. Это тоже парниковый газ, он усилит процесс климатических изменений.

Это появление опасных микроорганизмов в окружающей среде, которые ожили после многолетней спячки в вечно мёрзлых грунтах. Это не только сибирская язва, но и то, что мы даже не представляем.

Есть, конечно, позитив:

• возможность использовать наш Северный морской путь для круглогодичной навигации;

• продвижение земледелия и скотоводства в северные регионы;

• улучшение условий для земледелия в центральных районах нашей страны. Это касается Сибири, Урала, Севера России.

Но не все так однозначно. Длительность жизни вида белого, или полярного, медведя такова, что этот вид пережил несколько экологических катастроф, связанных с изменениями климата в Арктике. В том числе тех, когда в Арктике росли деревья. Мне самому доводилось неоднократно находить окаменевшие древесные остатки далеко за полярным кругом. Не исключено, что он может адаптироваться и к современным изменениям.

Если мы исходим из того, что это преимущественно естественное изменение, то здесь проявляется принцип незыблемый, как все базовые принципы жизни на планете: природа знает лучше. Лучше человека, лучше ученых.

Но это только в том случае, если антропогенный фактор не начнет себя проявлять в критичной форме. Может быть, природа неслучайно прикрыла Северный морской путь от рынка? Мне доводилось ходить по Северному морскому пути. Я видел, насколько это связано с рисками для природы, людей в этих местах. В России принята стратегия развития Арктики. Но уровень ее экологичности меня смущает.

Проблема экологического воспитания

— Юрий Львович, у нас была передача об этнотуризме в Арктике. Оказалось, что освоение Арктики — это проблема денег. И есть проблема малых народов.

— Это непростая тема. Она мне тоже близка. Мне доводилось заниматься этими вопросами в рамках деятельности международных организаций, в частности Всемирного фонда дикой природы. И в рамках проектной деятельности, когда я работал в ЦНИИГраде.

Разумеется, этнические ареалы чрезвычайно привлекательны для туризма.

Арктика — это сверхпривлекательное пространство. В мире огромное количество людей, которые бы заплатили большие деньги, чтобы своими глазами все это увидеть.

Лично я считаю, что если человек ни разу не почувствовал дух Арктики лично, то жизнь как-то вот не вполне сложилась, что ли. А для нас, живущих в России, конечно, это очень важно.

Но риски здесь необычайно большие. В проектной деятельности мы некоторые внешне привлекательные этнические регионы исключали из сферы туризма. Потому что большой коммерческий туризм — это для многих поселений подавление: этнического, национального, индивидуального.

Я, к сожалению, видел на Севере места (об этом горько говорить), когда вся деревня малочисленных коренных народов от мала до велика — спившиеся алкоголики. Спились за несколько лет, после того как государство ушло оттуда, не предоставив ничего взамен. В результате экологические риски. На что они пьют? Это браконьеры. Они пьют на продажу артефактов, связанных с охотой:

• на белого медведя,
• моржа,
• тюленей.

Мне кажется, что со временем мы переосмыслим отношение к Арктике и вообще к природе. Арктика на первый план выходит, потому что более уязвима. Все можно изменить человеку. Но вот природу — нет. Под природу можно только адаптироваться. А адаптация требует не года, не двух, а длительных периодов. У нас эти планы, стратегии — до 2035 года. Но какая стратегия в Арктике до 2035 года? Только экономическая. А она может накладываться только на экологическую стратегию. Хорошо, что там есть сюжеты о культурном наследии малочисленных коренных народов, но там ни слова о природном наследии. Так вот, всякий представитель этих малочисленных народов знает, что культурное наследие — это производное от природного наследия. Самим им не сохранить. Нужна поддержка, помощь всего народа и конкретнее — государства российского. Пока этого нет.

Изменить ситуацию к лучшему можно только с помощью экологического образования — интересного, привлекательного и воспитывающего ответственность за экологическое будущее нашего Отечества и планеты в целом.

К публикации подготовила Марина Севастьянова