Как избавить науку от бюрократов?

Многие считают, что излишняя бюрократизированность мешает отечественной науке нормально развиваться. Именно об этом шла речь на научно-образовательной конференции, которая прошла 29 ноября 2012 года в пресс-центре ИТАР-ТАСС. Есть ли какой-нибудь способ безболезненно решить данную проблему? Ученые и сотрудники министерств и фондов уверены, что да.

Фото:

Утверждение о том, что основной проблемой нормального развития нашей науки является недостаточное финансирование, является одним из расхожих заблуждений. В том смысле, что, конечно же, денег выделяется куда меньше, чем нужно, однако эта проблема отнюдь не основная. Ведь, как мы знаем, министр финансов не выдает ученому деньги напрямую при личной встрече — для того, чтобы они попали из бюджета в конкретный институт, им нужно пройти очень много инстанций. В итоге иногда ученые дожидаются их настолько долго, что к моменту их прихода актуальность исследования, для которого эти деньги были нужны, уже утрачивается.

Увы, но и даже долгий путь денег — еще не самая главная помеха в работе отечественного исследователя. Ведь для того, чтобы средства вообще выделили, нужно правильно составить заявку, причем слово "правильно" употреблено здесь в понимании чиновника, а не заявителя. А это весьма непросто — особенно, если для работы исследователю нужно приобрести что-то, что в России не производится. Тут ему может сильно осложнить жизнь Федеральный закон № 94, известный также как закон "О госзакупках". По рассказам научных работников, иногда для того, чтобы пройти все согласования, которые позволят получить деньги на приобретение заграничного оборудования или хотя бы химических реактивов, требуется не меньше месяца.

Но даже когда деньги получены, это не значит, что ученый может спокойно заниматься своей работой — ведь ему по крайней мере раз в год нужно отчитываться в том, как он потратил выделенные средства. А составить такой отчет, по словам тех, кто их писал, бывает труднее, чем сформулировать заявку. И согласований нужно куда больше — ведь чиновники, которые принимают его, стараются, "застраховать каждый чих" от различных ревизоров. Ведь если что не так, в первую очередь именно их обвинят в неправильном использовании средств.

Читайте также: Что спасет российскую науку?

К. В. Северинов

Иногда такие подстраховки доходят до абсурда. Взять хотя бы ситуацию, которую в те времена, когда автор этих строк сам работал в одном московском НИИ (это было во второй половине 90-х годов прошлого века), называли "машиной времени". Суть ее состояла в следующем — порой заявку на грант могли одобрить в конце финансового года - в последних числах декабря. Совершенно очевидно, что в этом случае деньги не могут поступить раньше второй половины января. Но оказывалось, что по заявке, выданной в "прошлом" году (при том, что подана она вообще летом), от ученых требовали… отчет об использовании выделенных средств в том же "прошлом" году.

Конечно, не стоит валить все в одну кучу — далеко не во всех фондах существует столь длинная и сложная процедура оформления заявки и составления отчета. Например, те, кто получает гранты Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), как правило, избавлены от этих бюрократических кошмаров. Однако, к сожалению, они по-прежнему имеют место быть при осуществлении Федеральных целевых программ (ФПЦ) по науке и образованию, через которые сейчас и осуществляется значительная часть финансирования российской науки. Получается парадоксальная ситуация — денег на исследования государство стало давать куда больше, а вот получить их ученым все так же сложно. И даже получив их, российские труженики науки тратят куда больше времени на отчеты об их использовании, чем на само использование средств, то есть научную работу.

Именно эта проблема и обсуждалась на научно-образовательной конференции "Дебюрократизация науки — новая процедура приемки по грантам", которая прошла 29 ноября 2012 года в пресс-центре ИТАР-ТАСС. На этом мероприятии присутствовали и представители Минобрнауки, и фондов, занимающихся финансированием исследований, и сами ученые. Они обсуждали по сути дела один вопрос: как можно сделать так, чтобы исследователи,поддерживаемые государством и фондами, в основном занимались своей прямой деятельностью, а не написанием многочисленных бумажек, связанных с этой самой финансовой поддержкой.

С.В. Салихов 

Выступавший на конференции научный сотрудник ФИАН, член Центрального совета профсоюза работников РАН Евгений Евгеньевич Онищенко рассказал присутствующим о том, почему вообще сложилась подобная ситуация: "По идее, конкурсная документация ФЦП должна была быть удобной для проведения и отбора заявок, и для контроля качества работы. Но что получается в реальности? К сожалению, сама идея конкурсов ФЦП изначально основывалась на совершенно непригодной для развития науки законодательной базе. Взять хотя бы тот же печально известный Закон № 94 о государственных закупках, весьма усложняющий саму подачу заявок.

С другой стороны, имеется множество инстанций и ведомств, которые контролируют само министерство. К ним ведь приходят и из Прокуратуры, и из Счетной палаты и из других ведомств, и все требуют отчетов о деятельности. В итоге что получается — вся документация служит не для облегчения проведения качественной экспертной оценки, а для подстраховки чиновников от возможных неприятностей со стороны проверяющих. Ему ведь нужно, что бы "на каждый чих была бумажка с печатью".

Отсюда и требования предоставить отчет в 500 страниц с множеством согласований — при приходе проверки чиновник предъявляет именно его, поскольку на них только это производит впечатление. Но акцент на такой формальной стороне привел к тому, что практического контроля за качеством работы не было. Например, чиновнику куда важнее, правильно ли написан заголовок отчета, совпадает ли он с таковым в заявке, а что там внутри написано, он даже и не смотрит.

Это же и приводило к появлению совершенно лишних бумажек. Например, протоколы заседаний ученых советов, где обсуждался тот самый отчет о проделанной работе. В реальности даже в небольших институтах ученые советы не могут ничего нормально обсудить в этой области — ведь там работают десятки, а то и сотни рабочих групп по разным направлением, и обсудить тщательно работу каждой из них невозможно из-за того, что это очень долго. Что уж говорить о таких гигантах, как МГУ или МФТУ! В итоге оказывается, что подобная бумажка — просто формальность, за которой абсолютно ничего не стоит".

Интересно, что представитель той самой бюрократии, директор Департамента развития приоритетных направлений науки и технологий министерства образования и науки Российской Федерации Сергей Владимирович Салихов согласился с мнением Онищенко: "Да, это так. Вот вам пример — в принципе, для отчета по научно-исследовательской работе (НИР) достаточной списка статей, опубликованных в рецензируемых журналах, являющихся авторитетными для мирового научного сообщества. Это составляет где-то один печатный лист. Но такого отчета достаточно для самого ученого и для сотрудника министерства (который тоже когда-то был научным работником), но не для, например, проверяющего из прокуратуры. Он, увидев это, сразу же спросит: "А что это за такие непонятные слова и фразы? Выделенные миллионы были на это потрачены?". Его убеждает лдишь большое количество справок с печатями и подписями".

Сергей Владимирович назвал и другие сложности, возникающие при составлении отчетов. Например, отчетность по НИР и опытной конструкторской работе (ОКР) должна быть разной. Для НИР это, как уже говорилось выше — список публикаций, а для ОКР — масса технической документации. Однако такой дифференцированный подход, увы, не предусмотрен — для различных типов работ существует единый стандарт отчета, утвержденный министерством. Сами понимаете, многие ученые просто не понимают, почему они должны писать о том, чем не занимались.

Так что же, получается, основной враг ученого — это бюрократ? На самом деле, нет — в современном мире без него не обойтись, поскольку методика распределения денег очень сложна и в ней могут разобраться лишь специалисты, то есть те самые бюрократы. Участвовавший в конференции заведующий и лабораторией Института молекулярной генетики РАН и Университета Ратгерса (США) Константин Викторович Северинов, у которого есть реальная возможность сравнить научную бюрократию двух стран, рассказал, что в США решение всех бумажных вопросов тоже занимает много времени. И там тоже нужно писать объемные заявки и отчеты. "Представление о том, что ученый — это тот, кто сидит на лугу и ждет, когда ему на голову упадет яблоко, абсолютно несовременны. Сейчас заведующий лабораторией — это, прежде всего научный менеджер, добывающий финансирование для работы своей группы. И часто на это уходит до 25 процентов его рабочего времени", — сказал г-н Северинов.

В то же время он отметил, что, в отличие от своих коллег из России, американские ученые больше времени тратят на составление заявки, а вот отчеты там достаточно простые. И это, по его мнению, вполне логично. "Я не против бюрократии вообще, я против плохой бюрократии", — заметил Константин Викторович. С его точки зрения, любая бумажная волокита должна затеваться ради объективного контроля качества работы, а не ради себя любимой.

Сравнивая подход к отчетности российских и американских чиновников, первый заместитель генерального директора ОАО "Межведомственный аналитическый центр" Андрей Леонидович Даниленко отметил, что в США проверяющие куда более жесткие, нежели в России. Например, ученый может попасть в "черный список" заявок, что означает, что ему несколько лет не будут давать гранты всего лишь за то, что он, например, летал на конференцию не экономическим, а бизнес-классом, или за то, что он посетил конференцию, не имеющую прямого отношения к теме исследования. Российские "мониторы" (так традиционно называют проверяющих) так не "злобствуют". Однако именно строгий контроль и обеспечивает то, что деньги не тратятся понапрасну и не перекочевывают в карманы заявителей. То есть именно это можно считать примером той самой "хорошей" бюрократии.

Читайте также: Дядей Томов не пускают в науку

Как видите, примеров того, как излишняя бюрократизированность процессов мешает ученым, было приведено немало. Но можно ли с этим справиться? Все участники конференции уверенны, что да. Сергей Владимирович Салихов обрадовал всех присутствующих, рассказав, что с будущего года вся документация по грантам и действующим ФЦП будет сильно упрощена. Например, количество необходимых листов финансовых отчетов будет сокращена с сотни до десяти. Кроме того, будет введена своя форма отчетности для каждого типа работ (НИР, ОКР и прочих). Также он поведал о том, что между его ведомством и другими министерствами достигнута пока устная (позже она будет письменной) договоренность о том, как податели заявок смогут легально обходить некоторые пункты закона № 94 и других нормативных актов, которые сейчас больше мешают ученым, чем помогают.

Что и говорить, конференция завершилась на оптимистической ноте. Однако это не значит, что научному сообществу больше не нужно продолжать диалог с представителями министерств и фондов — ведь многие проблемы остаются нерешенными. Например, уже в конце мероприятия представители гуманитарных дисциплин затронули один интересный вопрос. Они отметили, что для исследователей из естественных и точных научных направлений действительно традиционной формой отчетности являются статьи в рецензируемых журналах. А вот гуманитарии такое делают куда реже — у них принято публиковать монографии. Однако министерство до сих пор не считает такую отчетность приемлемой, ссылаясь на то, что монографии не проходят тщательную научную экспертизу (хотя часто это не так). Может быть, следует пересмотреть подобную позицию для того, чтобы уравнять шансы гуманитариев с таковыми представителей других научных направлений?

Читайте также: Российские ученые умирают на посту

Словом, проблем еще много и диалог ученых с чиновниками будет продолжаться, поскольку обеим сторонам есть что обсудить. Однако то, что он уже начался и идет в приемлемом для всех режиме, является весьма большим достижением современной российской власти. Остается пожелать его участникам того, чтобы он продолжал быть конструктивным и не превращался в пустую болтовню, а и дальше помогал бы решать реальные проблемы.

Читайте самое интересное в рубрике "Наука и техника"