Не поздно ли заигрывать с Луной?

Торговля Луной

Выстраивается очередь и из тех стран, которые объявляют, что лунные исследования становятся приоритетными в их космических программах. Следом за США об этом сообщили Китай, Япония, Европейское космическое агентство и даже Индия. Предполагается построить на Луне поселения, научные станции и даже промышленные предприятия.

Фантазии? Отнюдь! После многолетнего затишья к Луне вновь приковано внимание исследователей. А им в затылок дышат предприниматели и деловые люди, готовые приступить к освоению лунных ресурсов сразу же, как только "добро" дадут ученые.

Что же случилось? Почему Луна становится "научной модницей"?

Основания, оказывается, для этого есть…

Письмо, которое пришло в "Комсомольскую правду" в памятном 1959 году, было кратким и едким. "Не рано ли заигрывать с Луной, если мы живем бедно и впроголодь? Не лучше ли те огромные средства, которые идут на космос, потратить на производство колбасы?"

Это был холодный душ во время всеобщего ликования, которое выражалось во взаимных поздравлениях руководителей партии и правительства и создателей космических аппаратов, один из которых впервые в истории достиг поверхности Луны.

Газетные полосы пестрели восторгами, мол, "СССР стал берегом Вселенной" и "Социализм — стартовая площадка в космос". Эти фразы были сказаны самим Н. С. Хрущевым, а потому тут же были превращены прессой в крылатые выражения.

И вдруг на фоне всеобщего восхищения нашими успехами в космосе разумный, казалось бы, возглас: "А не рано ли?".

Вся политическая машина обрушилась на тех, кто позволил себе сомневаться в наших успехах.

Да, не было колбасы, не хватало молока и масла, да, только что вездесущий Никита Сергеевич поставил задачу "догнать и перегнать Америку", да, страна бедствовала, но над всеми этими проблемами повседневной жизни сиял космический подвиг народа, и он согревал душу, возвышал ее. Это было то время, когда духовное властвовало над телесным, что было необычно, а потому прекрасно!

Да и наука у нас была разумная, понятная и устремленная в будущее, а потому ученые сразу же разъяснили ситуацию: мол, "человек тем отличается от свиньи, что иногда поднимает голову и смотрит на звезды". Высказывание греческого мудреца пришлось как раз кстати, и большинство признало, что "заигрывать с Луной надо".

Во многом именно общественное мнение проложило путь нашим многочисленным лунникам и автоматическим станциям. А наш луноход удостоился чести войти не только в историю науки, но и поэзии — помните "лунный трактор" у Владимира Высоцкого?

Однако сегодня наши ученые ставят вопрос иначе: "А не поздно ли заигрывать с Луной?" К сожалению, ответ печален…

Уже несколько лет в Российской Академии наук обеспокоены, что планетные и лунные исследования в нашей стране практически прекращены.

Авария при запуске "Марса-96" поставила точку в этой программе. Новый запуск к спутнику Марса откладывается из года в год, и вот теперь вообще вряд ли состоится… Чем опасна такая ситуация для нашей науки в целом, и космонавтике, в частности? Вот как оценивают ситуацию крупнейшие ученые России.

Академик Эрик Галимов:

"На передний план выходит использование ресурсов околоземного пространства. Речь, прежде всего, идет о Луне. Имеются серьезные проекты ее использования в будущей энергетике. Считается, что земные источники энергии не справятся с потребностями производства к середине нынешнего века.

Один из возможных путей решения проблемы связан с использованием гелия-3 в термоядерном синтезе, с его добычей и доставкой с Луны". Кроме того, подчеркивает ученый, Луна может быть использована в качестве форпоста исследования дальнего космоса, базы для мониторинга астероидной опасности, контроля за развитием критических ситуаций на Земле.

"До 1996 года деньги вкладывали преимущественно в проект "Марс-96", — продолжает Галимов. — По финансовому состоянию того времени проект был нам явно не по силам. Но зарубежные партнеры, уже вложившие немалые суммы, всячески лоббировали этот проект и заставляли вкладывать все новые средства".

"Конечно, — признает он, — на разных этапах могут выделяться приоритетные проекты. Но ведь не до абсурда, не до полного обескровливания других направлений, как это случилось с планетными исследованиями".

Академик Николай Анфимов:

"Сегодня существует огромная дистанция между научно-техническими возможностями российской космической техники и финансовыми ресурсами, которые могут быть использованы на их претворение в жизнь. В результате вместо трех-четырех пусков в год по фундаментальным космическим исследованиям наша страна осуществляет один пуск космического аппарата научного значения в несколько лет".

Академик Михаил Маров:

"Мы потеряли "Марс-96", который создавался многие годы. Такое иногда происходит в ракетной технике, и не только у нас, а и у американцев, европейцев, японцев. Но то, что произошло у нас, сразу развалило всю программу.

Американцы, потеряв три аппарата, сохранили, тем не менее, финансирование и саму планетную программу. А мы, по существу, прекратили финансирование. Если его не будет, то нынешнее наше отставание от американцев в 15 лет увеличится до 25".

Академик Николай Лаверов:

"К сожалению, за последние два десятилетия в исследовании планет Солнечной системы мы уже почти ничего не делаем. Рухнула научная школа, существовавшая в прошлом, резко сократились работы конструкторских бюро. Я считаю, что следует принять реальные меры, чтобы не утратить наши достижения в области космических планетных исследований".

И действительно, давно уже в Академии наук России не обсуждаются новые космические проекты. Не припоминаю, чтобы ученые требовали от правительства денег на подобные исследования. Именно требовали, а не просили. Я помню те времена, когда академики Келдыш и Королев определяли будущее нашей космонавтики, а потому и были успехи.

Сейчас иные времена. Даже на недавнем заседании правительства, посвященного программе исследований космоса, в основном присутствовали лишь чиновники от науки, и уже в этом отчетливо видно, что успехов у нас в космонавтике, к сожалению, не предвидится.

И вправду, уже не имеет смысла "заигрывать с Луной" — слишком поздно.