Игорь Георгадзе: Мишень для "хитрого лиса" Шеварнадзе

Игорь Георгадзе, бывший руководитель службы безопасности Грузии:
“Шеварднадзе я не нужен живой”.

Я давно мечтал взять интервью у Игоря Георгадзе, который обвинен властями Грузии в совершении покушения на президента Шеварнадзе. По этой причине он вынужден был покинуть страну и искать убежище за ее пределами. Но встреча с ним казалась неосуществимой. Помог случай. В Москве я повстречался с его отцом — Пантелеймоном Георгадзе. Он-то и согласился передать сыну заготовленные вопросы.

К сведению спецслужб Грузии и России: о месте нахождения И.П. Георгадзе мне ничего не известно.

— Игорь Пантелеймонович, грузинские власти обвинили вас в совершении террористического акта против президента Шеварднадзе. Я не считаю, что вы должны оправдываться. И все же, какое у вас имеется алиби, какую ясность вы могли бы внести на сей счет?

— Во-первых, я не знаю, о каком террористическом акте вы спрашиваете. Как известно, меня обвиняют не только в теракте, совершенном 29 августа, но еще и 9 февраля. Считаю нужным поэтому рассказать, что происходило еще до 29 августа.

Незадолго до этой даты я уехал вместе с семьей на отдых в Турцию. Ко мне была приставлена охрана турецкой службы безопасности. Я находился еще и под ее наблюдением, что, в общем-то, логично, если исходить из того, какой пост я занимал.
Возвращался я уже не в Тбилиси, а в Москву, так как предстояло решить некоторые хозяйственные вопросы. Так уж принято, что по приезде в столицу России все высшие должностные лица направляются в посольство Грузии.

Первым, с кем состоялась у меня встреча, был посол Грузии в России Важа Лорткипанидзе, нынешний глава правительства. В беседе с ним я сказал, что в последнее время испытываю недоверие к себе со стороны господина Шеварднадзе и высказал следующую мысль: неужели он боится, что накануне выборов президента я буду выставлять свою кандидатуру? У меня к тому времени был высокий рейтинг в обществе, и я понимал, что это озадачило Шеварднадзе.

Важа Лорткипанидзе в моем присутствии позвонил президенту и сказал буквально следующее: “Господин Эдуард, я только что разговаривал с Игорем Георгадзе. Я увидел в этом человеке добросердечность, искренность, и, если вы мне доверяете, могу сказать: у него нет никаких претензий на президентство”.

Это было 25 или 26 августа, а вечером 29 числа звонит мне находившийся в Москве бывший министр обороны Вардзико Надибаидзе и сообщает, что на Шеварднадзе совершено покушение.

Через несколько часов я уже был в Тбилиси. Разумеется, тут же позвонил Шеварднадзе, доложил о своем прибытии и просил принять меня: как-никак я ведь шеф службы безопасности. К моему удивлению, он назначил мне встречу лишь на 2 сентября на три часа дня.

К назначенному времени я приехал в резиденцию президента, которая со всех сторон была окружена внутренними войсками и бронетехникой. Моей охране было велено остаться на месте.

Наша беседа длилась несколько минут. Шеварднадзе сказал: “Знаешь, Игорь, в такой ситуации, когда против меня совершен серьезный террористический акт, я не могу оставлять тебя начальником спецслужбы”. И тут же добавил: “Сейчас иди на заседание парламента. Я тоже буду там и доложу о своем решении”. Когда я обратился с просьбой избавить меня от этой формальности, он сказал: “Зайди к Пэтре Мамрадзе и жди меня там”. Внесу ясность: П. Мамрадзе — это руководитель администрации президента. Ему я и пояснил: “Я буду у себя в кабинете. Если президент пожелает меня видеть, я немедленно буду у него”.

Тут, наверное, необходимо оговориться. Имея достаточный опыт работы в спецслужбе, я понял, что Шеварднадзе намерен арестовать меня. Мои предположения оправдались: эту информацию подтвердили мне и люди из его окружения. Кто конкретно, я, конечно, не скажу.

А дальше события развивались так. Возвратясь на работу, я поставил в известность своего заместителя Авто Иоселиани, что уезжаю в воинскую часть, которая находилась в местечке Мухровани. Там справляли свадьбу, женился военнослужащий этой части, и я на нее был приглашен как шеф спецслужбы, в ведомстве которого она находилась. Кстати, Шеварднадзе тоже бывал здесь не раз.

Незадолго до начала официального торжества я объявил сослуживцам: “Вы больше не подчинены мне, так как с сегодняшнего дня я уже не ваш министр”.
В Мухровани тем временем приехали заместитель министра обороны и мой первый заместитель. Они звонили Шеварднадзе, в чем-то его заверяли, успокаивали. Я понял, что вся опасность для них исходила от меня.

И вот в этот момент товарищи по службе подняли тревогу. Один из моих подчиненных пришел и доложил мне: “Мы готовы силой ответить на несправедливое решение руководителя государства. Состав с бронетехникой в полной готовности”. Для меня, конечно, это было неожиданностью, и я тут же приказал направить технику в парк, а личному составу сказал: “Ни одна капля крови не прольется в борьбе за кресло”.

В складывающейся ситуации мне достаточно было полтора часа, чтобы совершить государственный переворот. Уверяю, он произошел бы на высшем уровне, ибо в тот момент никто не мог оказать сопротивления. Думается, логичен и такой вопрос: реально ли, находясь на отдыхе в Турции, под слежкой ее спецслужб, руководить оттуда подготовкой переворота? Есть у меня и другое алиби, которое уготовил мне сам Шеварднадзе. Сразу же после моего освобождения он вызвал тогдашнего российского посла в Грузии и сказал ему следующее: “Мы просим снятие Георгадзе не связывать с началом антирусской политики, мы знаем, что Георгадзе не совершал террористического акта, но он должен был быть в курсе дела, что такой акт готовится”.

Темным занавесом окутан и февральский “теракт”, который был разыгран шеварднадзовскими силовиками. Они ставили своей задачей убить Гочу Эсебуа, известного сторонника Гамсахурдия, что и сделали, разыграв предварительно сценарий покушения. Разумеется, только не на Шеварднадзе, а на его кортеж. Шеварднадзе в то время в машине не находился.

Недавний “теракт” в Зугдиди тоже преследовал чисто провокационную цель. И таких “терактов” будет в Грузии еще много, пока страна находится в небывалом кризисе.

Несомненно, возникнет вполне закономерный вопрос: за что же преследует меня Шеварднадзе? Террористом он меня объявил после того, как в российских газетах было напечатано мое открытое письмо к нему, в котором я лишь частично обрисовал, что он собой представляет.

Есть и другая, на мой взгляд, более важная причина. К Шеварднадзе поступила информация, что Георгадзе намеревается не допустить фальсификации при проведении президентских выборов. Действительно, для страха у него были основания: количество сторонников Шеварднадзе составляло 9—12 процентов, и поэтому перед ним стояла очень серьезная проблема, как их на самом деле фальсифицировать выборы.

Что же произошло после свадьбы в Мухровани? Когда я приехал в Тбилиси, весь город был перекрыт бронетехникой и подразделениями внутренних войск. Я тут же позвонил руководителю администрации президента Пэтре Мамрадзе и, признаться, в ультимативной форме сказал: “Если через 15 минут город не будет очищен от техники и не будут сняты пикеты, то все это может закончиться прискорбно”. Мои слова, наверное, устрашили. Технику и воинские подразделения из города тут же вывели.

На следующий день, как и всегда, я явился на работу, встретился с корреспондентами, дал им интервью. Правда, меня очень насторожило, что у дома, где я проживал, появились 70 переодетых сотрудников министерства внутренних дел. Опасения подтвердились. Я получил от доверенных мне людей информацию, что с минуты на минуту буду арестован. Разумеется, не было другого выхода, кроме как срочно покинуть Тбилиси, что я и сделал.

Почему я не возвращаюсь в Тбилиси, если считаю себя невиновным? Очень просто: Шеварднадзе я живой не нужен. Шеварднадзе нужен мой труп, ибо он не тот человек, как кое-кому кажется. Я хорошо изучил его за время своей работы на посту руководителя службы безопасности. Поэтому пусть не рассчитывает, что Георгадзе придет и сдастся, а потом предстанет перед судом, хотя суд, конечно, состоится.

Только другой это будет суд. Судить на нем будут Шеварднадзе. Вот тогда-то я приду, и скажу, что представляет собой этот человек. Расскажу, как был убит бывший управляющий государственным банком Дэмур Двалишвили, подозреваемый в крупных махинациях, хотя министерство внутренних дел официально уведомило, что Двалишвили застрелился после проведенного допроса.

Нет, не так это было: его убили, и не без ведома Шеварднадзе, поскольку к махинациям в банке был причастен сам президент. Есть на это и доказательные документы.

Открою и еще один коварный замысел. Господин Шеварднадзе ставит своей задачей убрать с дороги руководителя Аджарии Аслана Абашидзе, который является сегодня единственным оппозиционным лидером на предстоящих президентских выборах. В этом заинтересован и семейный клан Шеварднадзе, намеревающийся прибрать к рукам Батумское морское судоходство и порт, а также нефтеперерабатывающий завод, курорты.

И тут есть кому у них поучиться: как-никак племянник Шеварднадзе владеет 90 процентами теневой экономики в Грузии. Кстати, на Аслана Абашидзе уже дважды готовились покушения, и только благодаря мне они были предотвращены.

— Игорь Пантелеймонович, скажите, считаете ли вы себя сегодня человеком, который занимается политической деятельностью? И если да, то какую цель перед собой ставите?
— Да, сегодня я принимаю активное участие в политической жизни Грузии, хотя и нахожусь за ее пределами. Не скрою, моя политическая цель — устранить режим Шеварднадзе. Но сразу же оговорюсь, и пусть это знают все мои оппоненты: применение силы в моей политической борьбе исключено. В Грузии не прольется ни капли крови по вине моих сторонников. В достижении своей цели мы делаем ставку только на конституционный путь, на законные методы. Мое примирение с Шеварднадзе и его реакционным режимом невозможно, особенно после его второго прихода к власти, хотя без примирения самому грузинскому народу, расколотому на две части — звиадистов и незвиадистов — просто не жить.

— И последний вопрос. Игорь Пантелеймонович, как вы относитесь к идее создания обновленного Союза?
— Отношусь положительно. Если Европа, где пролилось столько крови, прокатилась не одна война, идет сегодня к созданию единого экономического и финансового пространства, то почему бы бывшим республикам Советского Союза не согласиться на такой шаг? Разве, когда существовал Союз, мы плохо жили? Был Союз — была и стабильность в стране, ибо была на то единая воля людей.

Если бы существовал Союз сегодня, убежден, не пролилась бы ни одна капля крови, Кавказу не угрожала бы гражданская война, которая сегодня идет. А вот во что выльется это в дальнейшем, трезвомыслящий человек, думаю, хорошо представляет. И скажите мне, будь Союз, была бы у нас кровавая бойня в Чечне, унесшая с собой сотни тысяч человеческих жизней?

Конечно, Союз не должен быть таким, когда партийная мафия держала в своих руках все структуры власти и командовала, как ей хотелось. Такой Союз обречен на гибель. К сожалению, не все в Грузии разделяют мое мнение. Есть коррумпированные, преступные группировки, которые не хотят об этом и слышать. И поддерживает их мнение не кто иной, как президент Шеварднадзе.

Это он, бывший член Политбюро ЦК КПСС, громогласно заявил на расширенном заседании правительства 25 июля сего года: “Я очень хорошо знаю, господа, на какой союз вы указываете и какой союз имеете в виду. Политика — это не игра и не анекдот. Не приведи Господь, чтобы грузинские власти взяли такой курс. Грузия не поступится своей независимостью, кончилось, исключено это. Все, господа, не вернете то, что навечно кануло в историческое прошлое.

Что же касается действий тех людей, кто призывает сплотиться под красным знаменем и восстановить Советский Союз, их “деятельность” большее преступление, чем совершила 11-я Красная Армия”. Шеварднадзе имеет в виду ту серию, которая освобождала Грузию в 1921 году от меньшевиков, запятнавших себя кровью трудового народа.

Что тут еще добавишь? Злонамереннее не скажешь.

В заключение хочу пожелать коллективу редакции “Правда” добра и согласия. Спасибо за смелость, за предоставленную мне трибуну.

Подготовил к печати Владимир КОСТЫРКО.