Олег Шеин: в мире идет наступление капитала на права обычного человека

Как новая Конституция повлияет на политическую жизнь страны, почему власти в России не знают о проблемах населения и как меняется демократия во всем мире, рассказал главному редактору "Правды.ру” Инне Новиковой депутат Госдумы, член Комитета по труду, социальной политике и делам ветеранов Олег Васильевич Шеин.

Читайте начало интервью: Олег Шеин: малому бизнесу нужны налоговые каникулы на большой срок

Политические перемены

— Олег Васильевич, президент подписал закон о статусе организационно-правовых основ формирования деятельности Государственного совета. Говорят, что это дублирующий орган и чуть ли не путь к абсолютной монархии. Как вы оцениваете Госсовет?

— Я думаю, что коренных политических изменений у нас в июле 2020 года не произошло. Главные изменения — это изменения, касающиеся:

во-первых, возможности Владимира Путина баллотироваться в 2024 году, в 2030 году. Хотя это не снимает вопроса, будет ли он баллотироваться.
Другое серьезное изменение — это то, что министры теперь проходят процедуру согласования с Госдумой Российской Федерации.

В остальном для обычного человека и в целом для политической системы страны мало что изменилось.

Госсовет у нас существует долгие годы, и долгие годы существуют другие органы, в отношении которых тоже были дискуссии. Вот теперь произошла узурпация власти. Я имею в виду "око государево" — наши федеральные округа. Создались они двадцать лет назад. И где сегодня федеральные инспекторы? Да, они пишут докладные, губернаторы им о чем-то рассказывают. Но с точки зрения реальных изменений это мало что изменило.

Прямые выборы мэров заменили назначаемыми. Это серьезно изменило ситуацию. Были выборы по партийным спискам — убрали. Это изменило очень сильно жизнь в стране, потому что "Единая Россия" мимикрирует сейчас под самовыдвиженцев.

— Все эти изменения, переназначения, расформирование ведомств, слияние, поглощение — получается, бурная политическая активность, а особых изменений нет. И как это улучшит жизнь людей, тоже не очевидно.

— Я с вами согласен. Это к вопросу о том, что дискуссия, в которой живет обычный человек в стране, даже политический оптимист, очень сильно отличается от аппаратных интриг и войн, которые происходят где-то на олимпе.

Для олимпийской элиты это все имеет смысл. Но в рамках даже политизированного пространства, в котором живет вся остальная страна, это не играет ровно никакой роли.

Народ и власть

— Олег Васильевич, насколько сейчас наша власть далека от народа, насколько она понимает, чем живут и что хотят люди?

— Власть не может понимать свой народ, потому что в стране разрушены институты этого понимания. Какие у нас традиционно существуют институты?

Первое — это свободные СМИ со свободной дискуссией. Но у нас ведущие СМИ являются государственными, и где была свободная дискуссия по антипенсионной реформе? Мы ее не видели. Нам рассказывали байки по поводу продления периода активного долголетия.
Второе — это прямые всенародные выборы, конкурентные, со сменяющейся властью. Конкурентные выборы мэров городов, губернаторов.

Без муниципальных фильтров, которые отсекают неугодных, но сильных кандидатов. Меняющееся парламентское большинство. Мы страна, где нет парламентского большинства. Вот страны Балтии. Там же нет правящей партии. Там традиционная модель. Этого тоже нет, потому что мы знаем, как у нас подчас рисуют результаты на выборах. Не везде. Из-за массовых скандалов сейчас ситуация несколько изменилась. Но мы тоже понимаем, электронное голосование — это некий черный ящик. Выборы в Ярославской области это показали. Люди голосовали за Лисицына. И на выборах в Госдуму именно кандидат Лисицын, шедший от "Справедливой России", бывший губернатор, получил тотальное большинство голосов в рамках обычных стационарных ящиков. А вот в электронном голосовании победил его конкурент — единоросс, причем с мощнейшим отрывом. Это явно победило голосование людей, которые пришли на избирательные участки. Там Лисицын не стал депутатом. Через него ярославцы не могут донести свою точку зрения. Откуда власть будет понимать, чего хотят ярославцы?

Третье — механизм, связанный с митингами, массовыми мероприятиями.

Вот запретили массовые одиночные пикеты — это когда человек встал с плакатом, потом он замерз, поскольку холодно на дворе, минус 15-20, в России живем, не в Гамбии, и его сменил другой пикетчик. Запретили это теперь. Но власти не видят, что эта тема охватывает большое количество людей. С интернетом та же самая история. Мы видим попытку запретить людям свободно высказывать свою точку зрения.

Откуда власть вообще будет знать, какие у людей есть проблемы? Ниоткуда. При запрете публичных массовых мероприятий у людей исчезает возможность донести свою точку зрения.

— Это ситуация ведь не только в России. Если говорить о голосовании по почте, в Америке только что была та же самая история, когда по почте все голосуют за Байдена, а на участках приходят и голосуют за Трампа. То же самое с митингами, только там еще арестовывают каких-то бабок, которым по 95 лет. Их тоже заметают и в полицейские участки приводят. Это мы идем к такой единой для мира демократии?

— Мы живем в эпоху политического похолодания. Оно связано с возрастанием неравенства в мире примерно с 80-х годов прошлого века, и поэтому идет процесс наступления капитала на права обычного человека:

в России,
Европе,
Штатах.

Повышение пенсионного возраста с разрушением профсоюзов, с попыткой атаковать право на митинги. Но видно, что люди борются. Поэтому ссылки российских властей, что где-то происходит то же самое, лукавы.

Мы живем здесь, и мы должны говорить о демократии здесь. И пример разрушения демократии в других странах мира — это не оправдание для Российской Федерации.

— Зрители пишут: "О какой власти в России вы говорите? Власть, и не только в России, — это всегда ставленники олигархата".

— Безусловно. Но это к вопросу о том, чего стоим мы. Конечно, это ставленники олигархата. Но кроме олигархов в нашей стране живет 147 миллионов человек. Когда у нас принимали антипенсионную реформу, лишь три миллиона человек подписали петицию в интернете. Где были остальные? Что мешало нажать на пару кнопок? На массовые акции вышло примерно 500 тысяч человек. Они большие молодцы. Возникает вопрос: а кто виноват, олигархи?