Социолог Белановский: "Страна окончательно разочаровалась в Путине"

Путин, Сталин и права человека: о новом кризисе власти

Известный социолог Сергей Белановский — о том, почему люди, по его мнению, разочаровываются во Владимире Путине и к чему это может привести в скором времени. Беседу ведет председатель Совета директоров медиахолдинга "Правда.Ру" Вадим Горшенин.

— Сергей Александрович, вы известный социолог, которого сравнивают чуть ли не с Кассандрой — что говорите, то и происходит. Хотелось бы обсудить с вами последний доклад вашей группы. Я весь его прочел, и какие-то выводы оказались совершенно неожиданными.

— Самое важное то, что на основе наших данных мы делаем вывод, что страна, народ окончательно разочаровались во Владимире Путине. Разочаровались в той политике, которую он проводит, в его политической линии.

Построенная им государственная система базировалось на идеологии, идее, что демократия — это какой-то беспорядок, такое неполиткорректное слово "бардак", а порядок в стране надо навести (и его действительно надо было наводить), для чего нужна если не авторитарная, то сильная власть президента.

Поначалу, возможно, были даже успехи такой политики. Но потом началось разочарование. Про Крым я говорить не буду — это была некая интермедия. Но с 2018 года процесс перезапустился снова, и сейчас достиг того градуса, которого не было даже во время протестов 2011-12 годов. Похоже, что этот негатив продолжает усиливаться и долго ли, коротко ли, но приведет к смене власти.

— У вас идут в докладе выводы, что общество ожидает социальных и политических потрясений. Что-то не так делает сам Путин или вся конструкция госмашины работает неправильно, не удовлетворяет граждан?

— Общеизвестный тезис — демократия может иметь много недостатков, но имеет серьезное преимущество, так как обеспечивает мирную смену власти. А поскольку этой демократии становится все меньше, и даже одиночные пикеты силовым образом пресекаются и, видимо, необоснованно жестко, то не исключена возможность, что противостояние народа и власти из "кухонного" протеста перерастет в какие-то силовые действия.

Что касается жёстких формулировок — так говорим не мы, а люди, которых мы опрашивали. Наша точка зрения в том, что мы надеемся, что такой процесс трансформации пройдет относительно мирно. Но он объективно необходим, неизбежен, и возможно, недалек от нас по срокам.

— Вы не считаете, что все это связано с взрослением общества? Все-таки мы долго не придавали значения правам человека, "отдавая" их правозащитникам. Но эти права для рядовых граждан были естественными, мы не задумывались над тем, есть ли они, а сейчас вот начали задумываться.

— Думаю, такой элемент присутствует, но я бы еще пару вещей добавил. Во-первых, есть феномен, когда режимы не слишком демократические успешны экономически и потому устойчивы, пока этот экономический рост ощутим в жизни людей. У нас такой период был, но был обусловлен ценами на нефть, а не успехами в экономике. А сейчас вообще непонятно, что будет с нефтью.

То есть власть не сумела выполнить этот социальный контракт — "хорошо, мы там не возникаем (очень многие были согласны), но давайте, чтоб жизнь как-то постепенно наладилась". И кризис, да, способствует взрослению.

И второе — поскольку относительное благоденствие в итоге не состоялось, оно рухнуло, то идеологический маятник качнулся в другую сторону. Теперь эта идея сильной руки, вертикали власти стала переосмысляться.

— Почему люди выступают при этом за парламентскую демократию при низком авторитете выборных органов?

— Мой вывод основан на трех фокус-группах —

  • в Москве,
  • во Владимире
  • и в Гусь-Хрустальном, депрессивном городе во Владимирской области.

Причем все они были собраны из людей без высшего образования. При этом в Москве за парламентскую демократию высказывались 100% фокус-групп, а вот в провинции несколько другая картина. Там респонденты делились на три ровных сегмента. Треть вообще затруднилась что-то сказать по этому вопросу, что неудивительно, ведь он у нас нигде, собственно, не обсуждается. Но две трети разделились поровну: за парламентскую демократию и за сильную вертикаль. Те, кто был за демократию, говорили, как и в Москве, что вертикаль власти ни к чему хорошему не привела, появляются странные законы, назначения — "почему нашего мнения никто не спрашивает?"

У нас тогда любили Терезу Мэй показывать по телевизору, мол, какой бардак при демократии — а людям понравилось, как она вертится ужом на сковородке при острых вопросах: "Посмотрим как справится". А вот выступавшие за президентскую республику сказали, что при таком парламенте будет только хуже. Точка зрения ясна, но похвала сомнительная.

Что бы сказал "отец народов"

— Ваши выводы о том, что парламентская республика предпочтительнее, несколько сталкиваются с исследованиями ваших коллег о том, что сейчас один из самых популярных политиков в России — Иосиф Сталин. Нет ли здесь противоречий?

— В наших свежих исследованиях мы Сталина не затрагивали вообще, ни в каких текстах и вопросах. Тем не менее, сравнение Сталина и Путина напрашивается, тем более, что и Путин намекал: есть смысл сравнивать.

Я никак не хочу восхвалять сталинскую систему, но это исторический факт, что при генсеке на многих ключевых постах были очень незаурядные люди. Королев сначала был сталинским зэком, а потом стал его же выдвиженцем, еще при его жизни. Туполев, который пусть сидел в "шараге", но он работал и его самолеты работали. Были многие другие личности, например, нарком черной металлурги Тевосян. Сталь — это танки, прочее вооружение, кто знает, выиграли ли бы мы без этого человека войну или нет.

При всей жестокости и в какой-то мере нелепости сталинской системы, приведшей к кризису, он умел выдвигать нужных людей. И сам очень хорошо разбирался в технических вопросах, что отмечают даже те, кто его терпеть не мог.

Я бы, еще раз, не хотел жить в сталинское время. Но Путин Сталину очень проигрывает, потому что делает ставку на непонятных людей. Многие его выдвиженцы просто некомпетентны в том, чем им приходится руководить. Во многом именно они обусловили развал сектора высоких технологий.

Ну что это такое: делали-делали новый танк — теперь его снимают с производства, делали-делали новую ракету — её снимают с производства. Думаю, знающие люди могут этот список продолжить. Путин идеологически позиционировал себя как сильного человека, сильную руку и так далее, а на самом деле он оказался просто очень слабый управленец, слабый менеджер.

— То есть вы считаете, что главное противоречие касается кадровой лестницы? При Сталине человек мог из зэка стать главным конструктором, министром, и министром пойти в зэки. Сейчас простым людям выбиться куда-то достаточно сложно, появилась такая вот тенденция "наследных принцев" по разным отраслям.

— Да вообще непонятно кого! Сталин запросто мог вызвать лейтенанта с фронта и посмотреть на войну его глазами, учитывать эти точки зрения. Даже у Солженицына описано, что в обход начальства вызывали низовых исполнителей.

А почему сейчас этого не делается, я не знаю и не могу сказать. Но это какая-то очень странная управленческая система, которая полностью игнорирует такие вопли снизу: "Ребята, что вы делаете?". А ведь эти вопли из всех отраслей народного хозяйства возникают.

Беседовал Вадим Горшенин

К публикации подготовил Михаил Закурдаев

Автор Вадим Горшенин
Вадим Горшенин — председатель совета директоров Правды. Ру *
Куратор Олег Артюков
Олег Артюков — журналист, обозреватель отдела политики Правды.Ру *