Владислав Гинько: вокруг АП много ореола таинственности

Что есть Конституция? Это — закон прямого, кривого действия или дышло, которое вертят как хотят? Почему прокуратура нигде не видит нарушений? Реально ли добиться справедливости? Почему у администрации президента полномочий больше, чем у министров? Хорошо ли это? Все эти и многие другие вопросы в прямом эфире обсудили председатель совета директоров "Правды.Ру" Вадим Горшенин и преподаватель РАНХиГС Владислав Гинько.

Читайте начало интервью:

Голосуй — не голосуй, юридически это ничего не значит

Главные СМИ России — против президента?

Поправки в Конституцию РФ — очередной информационный провал власти

Владимир Путин не уходит, потому что народ не отпустит

Самое главное — правила игры

— Владислав, что такое Конституция? Что она определяет?

— Это — основной закон, причем прямого действия. Она определяет устройство государства, основные права и обязанности гражданина.

— И самое главное — правила игры.

— Правила игры, да.

— Президент тоже постоянно говорит о необходимости четких, понятных правил игры. Но массовые мероприятия, как мы уже говорили, по Конституции — уведомительные, а на деле — разрешительные. Также и в отношении медицины вносятся коррективы. Никто не соблюдает Конституцию, даже законодательно ее сразу нарушают, пересматривают…

— Нормы Конституции таковы, что ее надо трактовать. Ведь в нынешних условиях могут так использовать уведомительный характер, что это поставит под угрозу вообще жизнь людей и общества в целом. Поэтому разрешительный, поскольку надо учитывать условия и определять приоритеты…

— Тогда надо изменить Конституцию в этом ключе.

— Нет. Менять не надо. Мне кажется, это — именно трактовки вопроса.

— Так Конституция тогда получается — не прямого действия, а кривого.

— А кто ее прямым действием использует? И насколько люди готовы действительно отстаивать свои права по обязательному медицинскому страхованию? Вот по ОМС должны это делать. Мы в большинстве случаев не готовы по каким-то причинам этим заниматься. А почему? Это надо делать!

— Просто у кого есть возможность, он плюнет на государственную медицину и пойдет в платную клинику. А у тех людей, у которых нет такой возможности, нет и возможности потратиться на адвоката.

— А зачем адвокат? Ты просто идешь в прокуратуру. Это же не стоит денег.

— Ой.

— Ну а как? Это — вполне нормально. В суд можно пойти…

— Я работал председателем Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, которая следит за соблюдением прав заключенных, поэтому постоянно приносил в прокуратуру документы, говорил там на совещаниях о конкретных нарушениях, в том числе тех, которые я сам регистрировал.

— Так, и какая реакция была?

— Мне сообщали, что ничего не подтвердилось. Ни разу ничего не подтвердилось. Вот такое у нас око государево, что называется. Смотрите, опять же, действующая Конституция. Это тоже возвращаясь к понятийности вообще нашей политики, а не определенных правил игры.

— Но согласитесь, что ваши примеры негативного опыта общения с прокуратурой не означают, что нет позитивного опыта у людей.

— В том-то и дело, что я обращался как председатель органа, который сформирован согласно федеральному законодательству. А у простого гражданина — намного меньше шансов решить свой вопрос.

— Но если человек попал в больницу и ему плохо сделали операцию, мы же не можем сказать, что все врачи — непрофессионалы?

— Там огромное количество прекрасных людей.

— Да, и в прокуратуре есть люди, которые нормально делают свою работу, служат.

Единственный способ решить вопрос — выносить на "Прямую линию" с Путиным

— Я знаю очень много людей, которые ходят, ходят и ходят туда годами. Потом они чего-то добиваются. Но они годами ходят по разным приемам. Они уже становятся городскими сумасшедшими какими-то. Только через много лет они чего-то могут добиться. А могут и не добиться. Хотя там действительно есть достаточно много прекрасных профессионалов, которые хорошо работают и думают о людях.

— Так значит дело — в конкретных людях и нарушениях… То есть — надо говорить о конкретных личностях. В таких случаях, возможно, единственный способ решить вопрос — выносить на "Прямую линию" с Путиным, писать в администрацию. Ну а как иначе-то?… Вы же знаете, как это решается. Это же эффективно.

— Я вообще не считаю необходимым что-то выносить на "Прямую линию" с Путиным, до того как эти вопросы не решатся на уровне местных властей.

— Но если они не решаются, тогда надо выносить.

— Вы знаете, сколько было вопросов президенту во время последней "Прямой линии"?

— Да, миллион там. Так по всем ним идет работа.

— Так Путин работать по прямым обязанностям не сможет целый год.

— Нет, аппарат же есть, Дмитрий Песков говорил: все эти вопросы будут рассмотрены все равно. Я уверен в этом. Там же — большая администрация.

— Отлично. Перейдем к администрации. Все мы понимаем, что руководство в нашей стране осуществляется в большей части именно ею, у руководителей администрации президента сейчас больше полномочий, нежели у министров. А в Конституции она упомянута всего один раз: президент формирует администрацию, но ничего не говорится о функции этого органа, потому что по большому счету — это канцелярия, которая готовит для главы государства…

— Документы.

— Да, но сама по Конституции ничем не руководит, и в этой части менять там ничего не планируется.

— Мне кажется, вокруг нее много даже такого ореола таинственности. В том числе это было еще связано с Владиславом Юрьевичем Сурковым определенным образом. Я даже уверен, что влияние администрации президента и ее отдельных департаментов всегда зависит от человека, который занимает руководящий пост. То есть — это не всегда одинаково.

Но это в общем-то практически везде и во всем так, и люди-то этим довольны в целом. И если часть вопросов удается решить более оперативно и эффективно, чем если идти по каким-то ступеням формальным годами, как мы уже говорили, то это — хорошо. И более того, это может привести к забалтыванию очень важных инициатив и важных вещей, которые нужны обществу в целом.

Беседовал Вадим Горшенин

Подготовил Юрий Кондратьев