Посторонним вход воспрещен?

Разгорается очередной скандал, связанный с медработниками. В Москве умер один из руководетелей свердловского регионального отделения партии "Справедливая Россия" Максим Головизнин. Он скончался в буквальном смысле слова у ворот НИИ имени Вишневского, куда его не пустили. Головизнину было всего 40 лет, и его смерть стала шоком для знакомых и товарищей по партии.

Фото: Фото: AP

В Москву Головизнин приехал на съезд "Справедливой России" за два дня до его начала, 14 апреля. На вокзале его встретили друзья, однако по пути Головизнину стало плохо, и его отвезли на машине к НИИ имени Вишневского. А дальше началось нечто непонятное.

"Максима Головизнина не пустили в НИИ Вишневского. Врачи не отреагировали. Никто не помог. Были с ним рядом друзья, пытались пробиться, ничего не получилось", - сообщила РИА Новости представитель пресс-службы свердловского отделения "Справедливой России".

Однако в пресс-службе Министерства здравоохранения и социального развития заявили, что к моменту прибытия к Институту имени Вишневского Головизнин уже скончался. "Исходя из положений судебной медицины, институт не имеет права принимать труп, так как это может повлиять на проведение следственных мероприятий", - заявили в министерстве.

А вот как прокомментировали случившееся в самом НИИ имени Вишневского. "К воротам института подъехала легковая машина, пассажиры которой требовали оказать медицинскую помощь одному из пассажиров, что зафиксировано в прошитом журнале охраны. Согласно существующему положению, включая предписание прокурора от 24 марта 2011 года, несанкционированный пропуск в институт запрещен, и сотрудники охраны вызвали дежурного хирурга", - сообщил РИА Новости представитель института.

По его словам, выходивший в это время с работы врач - кандидат медицинских наук осмотрел человека и констатировал смерть (отсутствие сердцебиения, широкие и не реагирующие на свет зрачки). Друзья пострадавшего вынесли тело пассажира на одеяле из машины на тротуар.

"Через 2-3 минуты прибыл вызванный сотрудниками охраны дежурный хирург, который также констатировал смерть. Параллельно была вызвана скорая помощь (подтверждена смерть) и милиция. Труп отправлен в судебно-медицинский морг. Исходя из положений судебной медицины, институт не имеет права принимать труп, так как это может повлиять на проведение следственных мероприятий", - сказал представитель института.

Между тем сотрудники Следственного комитета, начавшего проверку обстоятельств произошедшего, сообщили, что на территорию НИИ машину, в которой находился Головизнин, отказался пропускать охранник. В сообщении СК, которое цитирует агентство "Интерфакс", говорится о том, что "сотрудник охраны, несмотря на то, что потерпевший потерял сознание, отказался пропускать мужчин на территорию медучреждения".

По данным следствия, отказ охранника был связан с тем, что больной был доставлен не автомобилем скорой помощи.

То есть, исходя из этого, получается, что Головизнин был еще жив, когда его привезли в Институт имени Вишневского. Но обвинять в произошедшем врачей и охранников института было бы, по крайней мере, преждевременно. Вину может установить только суд. И, к слову, если все происходило так, как это описывает Следственный комитет, то охранник следовал должностной инструкции, а потому не имел права пускать частный автомобиль на территорию института. И говорить о том, что "врачи не отреагировали" было бы слишком эмоционально. Хотя эмоции в данном случае как раз понятны... Ведь друзья Головизнина утверждают, что с территории института выезжали машины с сотрудниками этого учреждения и никто не остановился помочь.

Заметим также, что на официальном сайте "Справедливой России" первое сообщение о смерти Головизнина появилось 15 апреля. Спустя четыре дня на сайте разместили соболезнования людей, знавших его. Однако ни одного слова критики в адрес врачей в этих сообщениях не было.

Конечно, в некрологе критике не место, но на момент подготовки данной статьи ничего подобного нет и в других сообщениях на сайте.  О том, что Головизнину врачи вовремя не оказали медицинской помощи, в партии публично заговорили только спустя неделю после его смерти.