Полвека “Новой реальности”

50 лет — срок огромный для любого явления в искусстве. Тем более для “Новой реальности”, Она не знает аналогий в истории культуры по массовости: более трех тысяч живописцев, графиков, скульпторов, дизайнеров, архитекторов и объединившихся с ними композиторов-симфонистов и инструменталистов. И по тому открытому, теоретически обоснованному противостоянию официальной идеологии, которая проводится властными структурами.

“Новая реальность” — это неизменное “нет” любым попыткам подчинения личности государству, но и глубокая убежденность в ценности человеческого общества, общения и в необходимости высоких нравственных ценностей, которые должно содержать искусство. Человечность как смысл и оправдание создания каждого художественного произведения.

В хрущевские годы официальный идеолог партии М. Суслов определил позицию “Новой реальности” как “анархическое своеволие”, что было равносильно отлучению от государственного и признаваемого государством искусства. Сусловский приговор сохраняет свою силу и до наших дней для всех административных структур от Министерства культуры, Союза художников (хотя все художники “Новой реальности” являются его многолетними членами) до официальных искусствоведов и многих органов печати. Наказание за “анархическое своеволие” — молчание. Кстати сказать, “Заговор молчания” — так называется первый телефильм, рассказавший о мастерах “Новой реальности” и ее руководителе профессоре, лауреате многих международных премий и медалей за живопись и творческую деятельность Э. М. Белютине, в 1989 году на ЦТ.

Впервые посетившие творческий центр “Новой реальности” в том же году директор Государственной Третьяковской галереи Ю. К. Королев вместе с полным составом Ученого совета галереи сразу же забрали к себе 88 картин. Но — все они исчезли после смерти Ю.К. Королева в “особых” запасниках и не включаются в состав постоянно организуемых галереей выставок. И это при том, что десятки произведений мастеров “Новой реальности” были приобретены Закупочной комиссией СССР и сейчас находятся во многих музеях России и стран СНГ. Сегодня их можно увидеть в музеях (именно музеях!) США, Германии, Канады, Польши, Англии, Италии, Голландии, Франции, Люксембурга, Кипра, Эстонии, Литвы, Венгрии. О “Новой реальности”, ее возникновении, истории, творческом пути снят полнометражный научно-документальный фильм “Элий Белютин и Абрамцевское братство” (Студия “Центрнаучфильм”, режиссер А. Миронов, 1993).

Исторические исследования наших дней старательно обходят одну из важнейших для понимания происходящих в стране и обществе проблем — тему исключительного интереса, который появляется в военные и послевоенные годы среди молодежи и особенно студенчества, к философским проблемам, к самостоятельному изучению первоисточников марксизма-ленинизма.

Возникают во всех городах частные кружки. Исключительной популярностью пользуются публичные лекции таких ученых, как В. Асмус в МГУ, которые могли бы поспорить с будущими литературными вечерами конца 50-х годов в Политехническом музее. Какова истинная сущность социализма, и насколько она искажается исполнителями в условиях Советского Союза — подобная постановка вопроса будет в дальнейшем подведена под обвинение в ревизионизме и, соответственно, под худшую статью Уголовного кодекса. В действительности же ревизионизм в стране-победительнице со стороны тех, кто в большинстве своем эту победу создавал, был попросту невозможен. Другое дело — высвеченные войной недостатки государственной организации. Иными словами, не отказ от социализма, а возвращение к его истинной сути, которая представлялась лучшим выбором для большинства из тех, кто прошел войну.

Эта общая тяга к осмыслению жизни и своего места в ней, к сознательному и исполненному человеческого достоинства существованию приводит и к возникновению сразу после войны “Новой реальности”. В 1949 году вокруг нее объединялось больше 120 членов Московского Товарищества Художников (МТХ), которые смогли под руководством только что закончившего творческую аспирантуру Э. М. Белютина начать общие занятия по натуре.

Речь шла не о некой школе и собственно совершенствовании мастерства — “Новая реальность” предполагает наличие законченного уже, по преимуществу, высшего художественного образования. В ее основе лежит система, формирующая мировосприятие художника, система раскрытия в нем — как бы высвобождения — тех, по выражению Гегеля, “сущностных сил”, которые отличают человека в системе мироздания как творческую личность. Это высвобождение творческого потенциала определяет появление у художника (как и у представителя любой другой профессии!) личностного отношения к окружающей среде и действительности, личного их восприятия и оценки, не способных подчиняться общественным постулатам идеологического официоза. Отсюда и активные поиски лично ему присущих изобразительных средств, языка, адекватного внутреннему миру художника. Для выражения богатства этого мира невозможно быть “как все”, тем более невозможно обращаться к формам и приемам искусства прошлого.

Не случайно у истоков “Новой реальности” стояли такие выдающиеся мастера русского искусства 1920-х годов, как Павел Кузнецов, Аристарх Лентулов, Владимир Татлин. Они были не только прямыми учителями Э. М. Белютина, но и подсказали смысл и направление развития нового творческого объединения вплоть до его названия. “Новая реальность” — это переход от ставшего привычным изображения внешнего облика натуры к выражению в изобразительном искусстве внутреннего мира человека. Именно духовный мир становился для второй половины ХХ столетия новой реальностью для каждого из нас.

Существенно отметить, что “Новая реальность” приобретает массовость непосредственно после печально знаменитых постановлений ЦК ВКП (б) по вопросам культуры в августе-сентябре 1948 года. Здесь нет ни бунта, ни прямого протеста деятелей культуры. Профессиональными средствами они доказывают бессмысленность и порочность догматизации творчества. И история показала: если бы творческому осмыслению философских основ государственной системы Советского Союза, стремлению к их изменению и совершенствованию в послевоенные годы не был положен конец жесточайшими репрессивными мерами, развитие страны пошло бы по иному историческому пути. Руководство государства собственными руками отвергло и старалось уничтожать тот творческий потенциал общества, который давал наивысочайшие возможности его развития. Без попыток обращения к собственному прошлому столетней давности, тем более к чужим и полностью неприемлемым в наших исторических условиях иноземным рецептам, приведшим страну-победительницу спустя полвека после окончания войны к жесточайшему экономическому и духовному кризису. Совершенно также по иным путям пошло бы русское изобразительное искусство. Если салонные благообразные и ничего не выражающие картинки всегда будут существовать на потребу “богатых” и власть имущих, то андеграунд и связанные с ним политические перипетии попросту не могли бы возникнуть.

“Новая реальность”, едва успев заявить о себе, подвергается запрету, но сразу после смерти Сталина приобретает официальный статус. К началу 60-х годов она объединяет около 2000 человек. Занятия проходят зимой в специальном помещении на Таганке, летом сотни художников работают вместе под Можайском, арендуют специальные теплоходы, на которых в творческие круизы отправляются по 250 человек. С огромным успехом проходят их выставки в Центральном Доме Литератора, Доме Ученых, Доме Кино, где к вернисажу приурочивается премьерный показ “Иванова детства” А. Тарковского, Литературном институте им. Горького, где на открытии выступает и его ведет Борис Слуцкий.

26 ноября 1962 года в помещении “новой реальности” на Таганке (Большая Коммунистическая улица,9) на основе летних, так называемых “пароходных” работ, открывается I выставка русского абстрактного искусства с 60 участниками, среди которых был скульптор Э. Неизвестный. С разрешения Министерства культуры СССР проводится пресс-конференция с иностранными корреспондентами, после которой в зарубежных средствах массовой информации появляются сенсационные материалы о возможности существования и развития в Советском Союзе не только соцреализма, но и совершенно своеобразного, не имеющего аналогов в мировой практике абстрактного искусства.

Разрешение Министерства культуры не помешало, однако, последующему вмешательству милиции. Вся экспозиция была выброшена на снег. Помещение студии у “Новой реальности” отобрано.

Тем не менее 30 ноября к участникам “Новой реальности” обращается зав.отделом культуры ЦК Д. А. Поликарпов с просьбой показать “Таганскую выставку” в полном составе в залах Манежа, где находилась экспозиция “30 лет МОСХ””. Просьба была результатом решения только что созданной Идеологической комиссии при ЦК КПСС об официальном признании “Новой реальности”. За это высказались члены Политбюро и секретари ЦК Ильичев, Кириленко, Полянский, Аджубей и другие.

В течение одной ночи работы были собраны по квартирам авторов и экспонированы в залах второго этажа Манежа. На развески присутствовали Д.А. Поликарпов и министр культуры Е.А. Фурцева. В экспозицию, как и на Таганке, вошли те же 60 художников и около двухсот их работ. В 10 часов утра 1 декабря в Манеж приехал Н. Хрущев. И руководивший его поведением М. Суслов.

Гнев Хрущева, его объяснение с “главным”, как он сам назовет Белютина, неадекватное поведение и нелитературный лексикон, как было очевидно с самого начала, не имели отношения к художественным категориям. Дело было в “анархическом своеволии”, которое следовало всеми средствами — и, прежде всего, откровенного запугивания, апеллирования к репрессивным мерам — подавить. Были пущены в ход понятия (термины?) формализма и космополитизма, распространенные по указанию Хрущева здесь же в Манеже на все виды искусства и художественной жизни.

Практически так называемой “Манежной” выставки “Новой реальности” не увидел никто. Она была развернута непосредственно перед появлением Хрущева и закрыта для обозрения сразу после его выхода. Картины подверглись аресту. Половина их была физически уничтожена, половина возвращена авторам по прошествии года. Участники “Новой реальности” должны были публично покаяться и отмежеваться от системы Белютина и даже простого общения с учителем, или лишиться членства в Союзе Художников. Соответственно они лишались права участия в выставках Союза, получения мастерских, творческих путевок, госзаказов. Во все редакции и художественные советы направлялись “черные” списки “своевольничающих анархистов”.

В условиях самой разнузданной кампании у “Новой реальности” появляется творческий центр в Абрамцево. Им становится приобретенная Э. М. Белютиным дача с участком леса, которую он предоставляет для работы всем, кто пытается противостоять соцреализму своими творческими поисками. Здесь проводятся занятия, развивающие ту же систему, ежегодно развертываются под открытым небом общедоступные выставки на сотни картин и скульптур: гектар леса давал для этого необходимые условия.

Выставки в Абрамцево начались с 1964 года. Число участников колебалось от 30до 70. Их успех у приезжавших за пятьдесят с лишним километров из Москвы зрителей подскажут 5-му Управлению КГБ, специально занимающемуся идеологией и отклонениями от официальных догматов, в 1974 году идею “бульдозерной” и “измайловской” выставок в Москве со специальным приглашением иностранных корреспондентов. Особенностью “Новой реальности” было то, что ею никогда не допускались на выставки и внутренние просмотры иностранные корреспонденты, туристы и так называемые советские меценаты. Зато в Абрамцево постоянно работали художники из Польши, Италии, Франции. В течение 25 лет Белютин переписывался с создателем Национального музея современного искусства Франции, одним из руководителей движения французского Сопротивления, писателем-эссеистом, другом Пикассо, Матисса, Леже, Брака — Жаном Кассу. Ему пересылаются слайды работ “Новой реальности”.

“Перестройка” представляет “Новой реальности” возможность показать свое творчество в том же Манеже, но уже во всех его залах, на рубеже 1990-1991 годов. Это четыреста участников и более тысячи произведений. Выставка получает название “От Манежа до Манежа”. Ее сопровождает культурная программа — 45 концертов передовых современных композиторов, молодых инструменталистов, оперные и балетные постановки. Среди ее участников — А. Шнитке, С. Губайдуллина, Э. Денисов, Ю. Каспаров, В. Шуть, Е. Фирсова, первые спектакли ныне известного оперного театра “Геликон” и многие другие.

Значительная часть представленных произведений была приобретена Закупочной комиссией СССР и распределена по художественным музеям страны. Другая часть была отправлена для проведения тура выставок по университетским центрам. Многие из вошедших в нее произведений перешли в американские музеи современного искусства.

В прошлом году впервые был опубликован разработанный мастерами “Новой реальности” грандиозный проект реконструкции Москвы, предполагавший полное сохранение исторической части города за счет системы новых зданий полукилометровой и километровой высоты, в которых предоставлялась возможность сосредоточить все органы управления городом и страной, институты, исследовательские учреждения, гостиницы. Опубликовавшая проект газета “Правда” дала проекту название “Город за облаками”. В создании проекта принимал участие выдающийся советский инженер-конструктор Никитин, создатель Останкинской телебашни.

Художники “Новой реальности” продолжают работать. Продолжаются их выставки за рубежом. На редкость интересной оказалась многомесячная выставка в Музее изобразительных искусств города Орла, привлекшая особенно много молодежи. Так в чем же смысл того, что делают эти мастера и что отличает их от современников?

Обычно для живописца его произведение начинается с сюжета, но непременно литературного — который можно передать словами. Сюжет для мастеров “Новой реальности” — это внутреннее состояние художника, вызванное событиями, обстоятельствами, катаклизмами окружающей его действительности. Пространство картины становится для него пространством его переживаний, их средой, в которую он стремится вовлечь зрителя. Реальные бытовые подробности могут только отвлечь от ауры чувства, поэтому как бы намекая об их существовании, позволяя их как бы узнавать, живописец сосредотачивается на выражении обуревающих его чувств посредством цвета и неких символов или криптограмм, как то было принято в иконописи. В определенном смысле это выход на изобразительный язык нового тысячелетия, способный выражать общечеловеческие, всем и каждому доступные, но каждым индивидуально переживаемые чувства, вернее — состояния: любви, растерянности, негодования, нежности, отчаяния, но прежде всего человечности. Потому что без человечности искусство теряет свое право на существование. Именно поэтому “Новая реальность” прожила полвека, и ее дорога уходит в XXI-е тысячелетие.

Нина МОЛЕВА,
профессор,
доктор исторических наук,
член Союза писателей СССР и РФ
член Союза Художников СССР и РФ.