Бац, бац И… мимо

Перед народными и революционными праздниками в стране вводился особый режим. Впрочем, особым он был исключительно для сотрудников правоохранительных органов. Милиция работала в усиленном режиме, а органы КГБ вновь и вновь наряду с текущей работой проверяли свои дела, активизировали работу по разного рода сигналам “Не дай Бог, что-нибудь случится…”

Вестимо, что всю множительную технику, включая пишущие машинки, сносили в одну комнату и опечатывали в присутствии целой комиссии. Печатное слово в те годы было грозным оружием, а слово “непечатное” было оружием массового поражения.

Но самую большую угрозу, как показала дальнейшая наша история, представляло оружие. И зарегистрированное (все охотники были на учете, как социально опасные личности) и тем более незарегистрированное. Любой сигнал о наличии у того или иного гражданина незаконно хранящегося пистолета (насколько я помню, в восьмидесятых годах автоматов ни разу у преступников не изымалось), пусть даже малокалиберного, ставил на уши целые управления.

И не приведи Господь, чтобы у тебя в сейфе накануне праздников оказались материалы по оружию. Задолго до наступления праздничной суеты опера либо реализовывали материалы, либо искали возможность эти материалы кому-нибудь спихнуть. Перспектива все праздники искать и изымать ржавый ствол мало кого радовала.

Накануне первомайских праздников 1977 года один из наших райотделов встал на уже упомянутые уши.

И было отчего. Так совпало, что именно в период подготовки к празднику весны и труда по московской окружной железной дороге должен был пройти литерный, а следовательно, особо охраняемый состав.

Что это был за состав, уже и не помню, но как готовились к такому рейсу, помню отчетливо, так как не одну версту по рельсам, проверяя безопасность пути, отшагал.

И вот в процессе такого “шагания” опера наткнулись в кустах на ни больше ни меньше на новенькую сорокапятку – легендарное оружие последней войны. Стояла она скромненько с боку насыпи. Почти в боевом положении, но забросанная ветками с уже распустившимися листочками. Просто бери, суй снаряд и дергай за веревочку.

Что началось! Сначала решили эвакуировать орудие, но потом сообразили “А дальше что?” И решили брать злоумышленников с поличным.

В ночь в землю закопали целый наряд (засада, понимаешь!). Рассредоточили посты наблюдения… Короче, все по полной программе.

Десятки людей лишились сна, отдыха и праздников.

Но время шло— и ничего не происходило. Листочки на ветках пожухли, и среди сочной молодой листвы близлежащих кустов бурел темный шалаш.

Прошел Первомай, отзвенел концерт по случаю Дня радио, отгремел салют Дня Победы. Давно прошел по путям литерный поезд, а к сорокапятке никто не шел.

И вот 19 мая – в День пионерской организации дождливым утречком появляются трое мужиков. Идут открыто, во весь рост, не таясь. И как свою собственность начинают тягать сорокапятку из кустов.

Сколько орденов и медалей пригрезилось тем, кто в засаде коротал третью неделю! Вот он – Звездный час!

Вырвались они из-под земли, как вурдалаки, с воплями и криками. Набросились на оторопевших мужиков…

Но, как говорил Лев Толстой, “все самые умные мысли по своей сути невероятно просты…”

И разочарованию не было предела. Рухнули и расстаяли видения оперов, рассыпались в прах надежды…

Все оказалось до банальности просто.

Один (не будем называть какой) завод решил поставить у себя во дворе легендарное орудие, с которым воевали заводчане. Договорились они с воинской частью, да и получили там для своего памятника списанную пушку. Прицепили ее к “уазику” да и потянули к себе. Однако на пути машина сломалась. Другой не было — дни-то предпраздничные... Машину оттащили в гараж, а пушку решили спрятать, что и сделали. Благо место было безлюдное, и никого, кроме чекистов, готовящих трассу для “литерного” быть не могло. Закидали орудие ветками и оставили до окончательного уничтожения праздничного салата Оливье.

Но праздники майские, как грибы, по одному у нас не растут, а потому изъятие орудия из кустов затянулось. Да к тому же актуальность пропала.

Так и сидели бы парни в кустах да яме, если бы не вспомнили заводчане о своем замысле и не послали за армейским подарком грузчиков.

Короче – бац, бац и… мимо.