Попытка стричь бритых овец

Как говорят в Одессе, с деньгами хорошо — без денег плохо. Если в казне есть деньги, то и государственная жизнь течет своим чередом: регулировщицы машут палочками, обеспечивая беспрепятственный проезд правительственных кортежей, пенсионерки бесплатно забиваются в электрички и едут выращивать картошку для прокорма безработных детей и внуков-правнуков, в тюрьмах готовят и даже едят баланду, солдатам выдают по гривне, чтобы они сменили носки, а для обслуживания иностранных гостей запросто закупается пять десятков новеньких “мерседесов”.

Без денег — худо. Ну, если профессорам да доцентам не платить, они покричат, побастуют, наконец, в Америку уедут — и Бог с ними. А если не платить охране государственных дач? Это ребята серьезные... Лежи ночью и потей от страха — сегодня зарежут или завтра?

Я слышал, как сельская женщина, оправдывая свою неспособность работать так, чтобы не мешать другим, сказала: “Кожне робить те, що саме йому треба”, т.е. — “Каждый делает, что ему вздумается”. Этот принцип отказа от согласованности действий, от учета интересов и целей других людей при осуществлении собственной деятельности плох даже на бытовом уровне. Будучи же возведенным в ранг государственной политики, он нелеп и приводит только к негативным результатам.

Когда-то, став премьер-министром, Леонид Кучма одним из первых своих декретов обложил страну 90-процентной данью на доход — налогом беспрецедентно грабительским, несправедливым и не имеющим даже приблизительного аналога в истории экономики.

Собирать такой налог государство, естественно, так и не сумело, и единственным серьезным следствием его введения стало изобретение многочисленных способов ухода от налогообложения — массовый побег налогоплательщиков в пресловутую “тень”, не только сокративший налоговые поступления в бюджет, но и заложивший основания для будущих социальных проблем: что будут делать в старости те, кто в молодости работал за “черный вал” без оформления трудовых отношений.

Налог в конце концов пришлось отменить, но из “тени” уже никто не вышел — жизнь там оказалась слаще, чем “на свету”.

Наверное, действительно есть такой закон природы: для того, чтобы научиться обходить столб, надо разбить об него лоб дважды. Л. Кучма, теперь уже президент, подписал 4 марта 1998 года указ за № 167/98 “О мерах по повышению ответственности за расчеты с бюджетами и государственными целевыми фондами”. Уже появились его первые юридические экспертизы: специалисты утверждают, что этот указ по многим статьям нарушает законодательство Украины и ее конституцию, гарантом которой и является президент.

Суть указа в том, что с момента возникновения задолженности перед государством все движимое и недвижимое имущество должника, используемое им для осуществления производственной деятельности, а также имущественные права объявляются взятыми в “налоговый залог”, причем эта процедура настолько автоматична, что не требует даже письменного оформления. После этого еще несколько дней должник владеет и пользуется своим имуществом (чтобы погашать долги), но не имеет права им распоряжаться без ведома налоговой службы. Без ее ведома он не имеет права даже продать вар “по цене ниже обычной”. Расплывчатость этой формулировки, видимо, является премией для налоговых чиновников за будущее усердие.

Через пять дней после возникновения задолженности налоговые службы прекращают операции по банковским счетам должника (кроме основного), изымают его наличность, направляют в бюджет его дебиторские платежи, продают его движимое имущество в порядке, определяемом кабмином (без суда!), а недвижимое — по решению суда, правда, лишь частично — столько, сколько требуется для погашения задолженности.

Фактически это означает, что производится его национализация немедленной последующей приватизацией. (Кстати, если предприятие-должник является государственным, а именно этот сектор “на глаз” является основным должником бюджета, то эта схема вообще является какой-то сюрреалистической.) Вот такой получается оригинальный кругооборот капитала: отберем и снова продадим.

Вообще-то в мире такие вещи, как масштабная национализация или приватизация, решаются на законодательном уровне, а не указами президента, поэтому экономисты уже окрестили новый режим изъятия налогов “налоговой опричниной” и “налоговой ежовщиной”, в то время как официальные лица выражают удовлетворение тем, что наконец-то по требованию общества (!) установлены цивилизованные отношения между налоговыми службами и плательщиками налогов. Вот как оценивает сложившуюся ситуацию главный редактор журнала “Бухгалтер” кандидат экономических наук Александр Кирш: “Любому понятно, что неуплата налогов играет роль ширмы. Уплаты в срок можно было бы достичь без всяких подобных мер — например, облагая весь фактический оборот по ставкам с отраслевой дифференциацией, учитывающей особенности материалоемкости и рентабельности данного вида производства. Этот налог поглотил бы и заменил все прочие, от чего обложение стало бы и простым, и справедливым, и неизбегаемым. Но такой путь “верхам” не нужен. Налоговое законодательство сознательно построено таким, чтобы провоцировать неуплаты, которые теперь рассматриваются как предлог для перепродажи предприятий чиновниками в новые руки”.

Указ представляет собой категорическое требование государства к предприятиям-должникам (а других сейчас, боюсь, просто нет) отдать ему последнее, что они имеют. Но они выживают только за счет того, что не платят в бюджет. За счет именно этого они закупают сырье, энергоресурсы и кое-как платят зарплату. Теперь о зарплате придется забыть не только бюджетным, но и внебюджетным организациям.

Своевременно ли введено это требование? Да, оно введено задним числом, так как указ опубликован через 8 дней после вступления его в силу, несмотря на то, что ст. 57 конституции гарантирует каждому возможность заблаговременно знать свои права и обязанности.

Мгновенное изъятие оборотных средств предприятий означает их остановку, поэтому в ближайшие месяцы украинская экономика будет, агонизируя, биться в судорожном припадке, и указ придется либо отменить, либо игнорировать.

Тот же указ с 4 мая запрещает бартерные операции в области внешнеэкономической деятельности с товарами по перечню, определяемому кабмином. Для многих предприятий это тоже означает мгновенную остановку, как и изъятие оборотных средств, потому что все необходимое для производства они получают по бартеру.

Вообще, если, скажем, завод железобетонных конструкций полтора года платит зарплату не деньгами, а продукцией, и его рабочие не только не мрут, но даже не бегут, успешно торгуя плитами перекрытия, то это означает только одно: цены на продукцию не соответствуют тому, что называется “равенством спроса и предложения”. Однако вместо того, чтобы “расшивать” такие “узкие места” экономическими средствами, применяются совсем другие — административные и фискальные — подходы. Соответствующим будет и результат.

Валерий ТЫРНОВ.
Кандидат физико-технических наук.
Харьков.