Не помогла и аттестация Нельсона

Храбрый лейтенант адмирала перехитрил

Карта мира запечатлела многие тысячи русских имен, которыми названы горы и моря, острова и архипелаги, заливы, проливы и бухты, атоллы и мысы... Один из таких географических объектов — пролив Головнина — находится между курильскими островами Райкоке и Матуа. Автору этих строк на корабле довелось идти этим проливом, название которого напомнило мне об одном из замечательных деятелей Российского флота, кругосветном мореплавателе и ученом-патриоте Василии Головнине.

После окончания морского училища молодой гардемарин попал на практику в состав экипажа корабля, имевшего многозначительное название — “Не тронь меня”. Корабль участвовал в двух боях против шведского флота и оба раза выходил из них победителем, несмотря на превосходящие силы противника. Василий Головнин отлично справлялся с обязанностями артиллериста, с каждым выстрелом пушки повторяя: “Не тронь меня, а то худо будет”.

Потом Головнин, уже мичман, плавал на английских кораблях в качестве стажера. Испытал на себе суровый нрав Северной Атлантики, штормового Бискайского залива, переменчивого Средиземного моря, в совершенстве познал штурманскую и артиллерийскую специальности, хорошо изучил английский язык. Когда фрегату “Фосгарт” было приказано атаковать пиратский бриг, нагло нападавший на купеческие суда, русский моряк добровольно напросился на опасную вылазку. Абордаж разбойного судна оказался трудным. На палубе завязалась кровавая стычка. Когда бандиты с ножами окружили командира десанта Корбетта, на помощь ему поспешил широкоплечий Василий. Взмах сабли — и один из корсаров падает на палубу, другой сброшен за борт. Следуя примеру русского мичмана, матросы успешно завершили акцию. После боя Корбетт подошел к Василию: “Мистер Головнин, я обязан вам жизнью! Русские — истинные храбрецы! Я хотел бы всегда видеть вас в бою рядом”.

Известные английские адмиралы Нельсон и Коллингвуд подписали лестную аттестацию на толкового русского стажера, перечислив все его добрые качества. В Кронштадте Головнина уже ждали лейтенантские погоны и очень ответственное назначение — на должность командира трехмачтового шлюпа “Диана” и руководителя кругосветной научной экспедицией. Она проходила в сложных условиях и с серьезными приключениями. Первое из них случилось в Балтийском море. После выхода из Кронштадта в июле 1807 года на “Диану” обрушился жестокий шторм, как бы проверяя моряков на выносливость перед дальним плаванием, а судно — на крепость. Встречный зюйд-вест рвал паруса, по палубе со зловещим шумом перекатывались волны. Экипаж выдержал испытание. “Сей случай мне показал, что матросы наши весьма проворны и исправны в своем ремесле”, — писал Головнин. И этот вывод не раз подтверждался в ходе трудной экспедиции. Особенно в южноафриканской бухте Саймонстаун. Там стояла английская эскадра.

Согласно принятым международным правилам вежливости командир приказал поднять на мачте флаги приветствия. Но, к его удивлению, ответа не последовало. Увидев, что на шлюпке мимо “Дианы” идет хорошо знакомый ему офицер, Головнин крикнул: “Хэлло, сэр Чарльз Корбетт! Как поживаете? Но тот промолчал и поспешил удалиться. А вскоре выяснилась очень неприятная вещь: между Англией и Россией началась война! Вчерашние союзники по борьбе с Наполеоном стали враждовать. Поэтому командующий английской эскадрой решил задержать русский корабль.

Бурно негодуя, лейтенант смело пошел на шлюпке на флагманский фрегат “Резонабль”, добился аудиенции у вице-адмирала Барти и предъявил ему специальное разрешение на право проведения научных исследований, выданное лондонским правительством. Не подействовало. Без внимания осталась и аттестация, выданная Нельсоном и Коллингвудом. И все же по настоянию лейтенанта вице-адмирал согласился послать запрос в Лондон. Но британские власти с ответом не спешили, и “Диана” пробыла в плену год и двадцать пять дней.

Однако экипаж шлюпа и его командир не могли смириться с этим. Любознательный офицер неоднократно на шлюпке выходил в море, изучал местный климат, направление ветров у мыса Доброй Надежды и задумал вывести “Диану” из ловушки. Несмотря на то, что она стояла в окружении английских фрегатов и на виду у береговых батарей. Как-то с наступлением сумерек налетел шквалистый норд-вест — ветер нужного направления. Стало совсем темно, начался ливень. Для ускорения выхода из бухты командир приказал поставить штормовые паруса и обрубить якорные канаты. Боцман проворно исполнил приказание, и корабль ринулся вперед. На “Резонабле” заметили беглеца с запозданием. Последовал сигнал о задержании шлюпа, но экипажи англичан не были готовы к выходу в море. Головнин хорошо изучил бытовавшие там порядки: к вечеру янки “расслаблялись”.

“Диана” благополучно ускользнула из бухты и уже неслась под всеми парусами, держа курс на... юг! А не на восток, как считал Барти, зная, что маршрут экспедиции проложен на Тихий океан, в конечном счете, к берегам Русской Америки. И послал в погоню за дерзкими русскими самые быстроходные фрегаты, но ошибся, приказав им идти сразу в восточном направлении. Своим продуманным маневром лейтенант Головнин сбил с толку адмирала, перехитрил его.

Пройдя десятки миль на юг, только тогда командир повернул на восток. И потом снова изменил известное Барти адмиралу направление. Не заходя в зону Индонезийских островов, как было указано в маршруте, “Диана” обогнула Австралию и остров Тасманию с юга и, таким образом, стала недосягаема для кораблей “владычицы морей”.

После двухмесячного изнурительного плавания в пустынном Индийском океане, вдали от берегов, шлюп подошел к острову Танна, что в тихоокеанском архипелаге Новые Гебриды. Здесь моряки смогли наблюдать величественную и вместе с тем страшную картину — огненное извержение вулкана. Затем “Диана” выполняла научные океанографические исследования у Алеутских, Курильских и Шантарских островов, у берегов Русской Америки. Летом 1811 года корабль подошел к острову Кунашир и встал на якорь. Головнин с двумя офицерами и четырьмя матросами отправился на шлюпке к берегу для описания бухты и берегов, как было предписано морским министерством. Неожиданно их встретили находившиеся там японцы — сначала с притворной вежливостью, а затем коварно взяли под стражу. Моряки дважды предпринимали побег, но их настигали. “Диана” стояла на рейде, оставшаяся на нем команда во главе со старшим офицером капитан-лейтенантом Петром Рикордом делала все возможное, чтобы вызволить товарищей из плена. Но решающим фактором для их освобождения явилась победа русской армии, разгромившей полчища Наполеона. Весть об этом дошла и до Страны восходящего солнца. Горстка русских моряков пробыла в японском заточении без всякой на то причины два года, два месяца и двадцать шесть дней! Правда, провожали их уже с почестями и подарками.

Пожалуй, этим происшествием не закончилась кругосветка Головнина и его сподвижников. Они совершили еще изнурительное восьмимесячное путешествие по суше из Петропавловска в Петербург. Сначала на собачьих упряжках, потом на оленьих, верхом на лошадях, а от Якутска — на повозках. И таким образом полностью замкнули извилистую линию своего вояжа вокруг матушки-Земли.

Смелому, находчивому морскому офицеру, верному сыну Отечества снова доверили руководство научным кругосветным плаванием, на этот раз на шлюпе “Камчатка” в 1817 — 1819 годах. Оно оказалось более благополучным. И весьма результативным — обследованы и описаны берега Северной Калифорнии, в то время, подчеркнем, русской, Гавайских и других островов, открыты и описаны новые острова, мысы, бухты, рифы. Все это Головнин изложил в своих трудах, имевших практическое значение для мореплавателей.

Интересно, что на обратном пути в Кронштадт шлюп “Камчатка” зашел в английский Портсмут, где стоял фрегат “Фосгарт”, на котором несколько лет назад стажировался Василий. Военные страсти между обеими странами к тому времени давно улеглись, и в кают-компании фрегата снова воцарилось дружеское отношение к лихому русскому офицеру. Вспоминали плавание корабля в штормовых широтах Атлантики, схватки с пиратами и, конечно, шутили, со смехом говорили об удачном бегстве “Дианы” от целой английской армады. “Ну, вы, мистер Головнин, здорово тогда перехитрили старого морского волка Барти!” — не раз звучало такое восклицание под звон бокалов с добрым английским грогом.

В зрелом возрасте опытный, хорошо знающий флот вице-адмирал В. М. Головнин руководил русским кораблестроением, продолжая осуществлять петровскую “морскую идею”. При нем в течение семи лет на балтийских и архангельских верфях было построено 26 линейных кораблей, столько же фрегатов и множество мелких судов. Уже тогда он выступал за создание новых, паровых кораблей, и десять из них под его руководством было построено.

Заслуженный адмирал воспитал таких замечательных мореходов, как Ф. Литке, Ф. Врангель, Ф. Матюшкин... Эти русские Колумбы внесли немало нового в науку о Земле, Мировом океане, как и их учитель. Василий Михайлович был членом-корреспондентом Петербургской академии наук. Его перу принадлежат труды по истории и тактике флота, океанографии, кораблестроению, а также описание кораблекрушений в ряде морских держав, что послужило важным предупреждением для отечественных моряков. Считался и писателем, он автор “Сочинений мичмана Мореходова”. На флоте были известны разработанные им новые морские сигналы в соответствии с мировой практикой.

Участвуя в морских боях и рискованных плаваниях, пройдя сложную службу, будучи в расцвете сил (в 55-летнем возрасте), адмирал неожиданно умер от злосчастной холеры. Случилось это в 1831 году, в Санкт-Петербурге. Именем Головнина названы селение, бухта и лагуна в Беринговом море, бухта, вулкан, река и селение на острове Кунашир, подводная гора в Тихом океане, упомянутый выше пролив между Курильскими островами, гора на Новой Земле; в наше время — сухогруз и современное научно-исследовательское судно, бороздящее воды Тихого океана, где так плодотворно поработал патриот-мореплаватель. Многие потомки Головниных — от капитал-лейтенантов до капитана первого ранга — успешно служили в отечественном флоте.

Верный сын Отечества оставил глубокий след в истории флота, Российского государства.

Капитан 1 ранга
Леонид ЧЕРНОУСЬКО.