Психолог: Тотальный надзор за педофилами невозможен

В новом законе есть аспект: взаимодействие следственных органов с потерпевшим, которым был признан несовершеннолетний. Раньше участие ребенка в уголовном судопроизводстве фактически не отличалось от взрослых. И если речь идет о сексуальном насилии, то визиты к следователю могут нанести серьезную психологическую травму. Теперь показания детей будут записывать на видео, и следователю больше не придется десятки раз вызывать ребенка на допрос. Также предполагается присутствие на допросе психолога, и этот аспект будет обязательным к исполнению.

Ситуацию в интервью "Правде.Ру" прокомментировал, директор Института Супружеской Психотерапии, президент фонда "Детское Здоровье", член Американской Психологической Ассоциации Александр Кузнецов.

Действительно ли важно, что ребенка нельзя несколько раз допрашивать? А если новые аспекты всплывут, или что-то нужно уточнить? Как в таких случаях поступать?

— Любое упоминание о травмирующем событии должно происходить в присутствии специалиста, а еще лучше — под руководством специалиста. Следователю надо обстоятельства дела раскрыть, а прежде всего, здесь важны интересы ребенка, и приоритетным, на мой взгляд, должно быть сохранение психики ребенка и помощь ему в преодолении посттравматического синдрома.

Поэтому это правильно, потому что раньше вообще ничего такого не было, никаких психологов не приглашали, сейчас первый шаг сделали, но он недостаточен. Представьте себе, сидит дядя в погонах, а рядом сидит какая-то девочка-психолог 20 лет. Что она может противопоставить? Она — пассивный участник процесса, она же не может дяде сказать "я протестую, ваша честь". Это вообще должен психолог все делать или специально обученный милиционер-психолог, который находится в составе или в составе следственных органов.

Это новое положение немного изменит ситуацию, хорошо, что ребенка не будут мучить по 10 раз. Но то, что там рядом будет сидеть психолог, который ни на что не может повлиять, закрывать рот следователю, если он что-то неправильно спрашивает, то, на мой взгляд, разницы большой не будет. Движение в разном направлении тоже хорошо.

Важно, чтобы здесь первую скрипку играл тот человек, который разбирается в вопросе, и мы должны сами понять, какой вопрос для нас более приоритетный: раскрытие преступления или охрана здоровья ребенка. Пока общество не ответит на этот вопрос, мы не сможем повысить эффективность допроса.

Если общество скажет, что для нас важно, чтобы мы не получали дополнительные сведения посредством травмы ребенку, то есть, пусть преступление будет не раскрыто, или раскрыто более сложным образом, чем нанести дополнительный вред ребенку. Тогда это одна ситуация.

Если мы скажем, нет, нам не важно, это, конечно нехорошо, нанести вред, но если нужна дополнительная информация, то мы намеренно нанесем дополнительную травму ребенку, зато раскроем преступление, поймаем педофила, который иначе может там изнасиловать еще несколько детей. Если такая ситуация, то психолог вообще не нужен.

Если первая ситуация, когда приоритетом станет интересы ребенка, тогда психолог должен быть главным в процессе, он бы сказал нет, я не разрешаю, и все. Но мне это в нашем государстве сложно представить.

К педофилам нужно применять какие-то особые санкции, не такие как к другим преступникам? Есть ли особенности?

— Хороший вопрос. Дело в том, что педофилия это не преступление. Педофилия это болезнь. В последних исследованиях показано, что у них по-другому устроены нейронные связи в мозге. Нормальную человеку при виде ребенка хочется защитить и опекать его, а у педофила все связано с центром сексуального возбуждения.

Поэтому не важно, освободился он или нет, вы же никак ему в голову не залезете, не поменяете нейронные связи. Он может в большей или меньшей степени контролировать себя, но вы не сможете его вылечить, как и наркомана героинового. Как за ними надзирать, я не знаю.

90 процентов всех сексуальных преступлений в отношении детей совершается близкими родственниками, то есть почти все. Это друзья семьи, или ближайшие родственники, дяди, братья, соседи, и так далее. Отцы родные даже. Как полиция может это контролировать? Я себе это, честно говоря, не представляю. Это вопрос очень сложный, он комплексный… нужно просвещать родителей, чтобы они соответствующим образом организовывали безопасность ребенка, кое-что ребенку нужно говорить самому, не все, конечно, на него нельзя эту ответственность перекладывать.

Кое-что, конечно, нужно сделать в отношении контроля за этим человеком. Педофилы, которые никогда этого не проявляют, никогда никому не признаются, что у них есть такая потребность, держат себя в руках, поэтому может, для них взять какой-то город отдельный, лагерь, я не знаю, но это тоже не выход. Очень сложная проблема.

Важно понять, что он не преступник, потому что хочет, пока он ничего не сделал, он не преступник, но он может сделать, и здесь нам нужно за разные ниточки дергать, и первым делом, это просвещение родителей.

Например, если мы сейчас спросим, выяснится, что большинство преступлений на сексуальной почве в отношении детей совершается их ближайшим окружением, вот не все это знают. Благодаря "Правде.Ру" об этом узнают больше людей. Мы вместе боремся, как можем.

Читайте также:

Юрист: Отсидевших педофилов надо контролировать пожизненно

Потерпевшие избавятся от "комплекса жертвы"

Побег от педофильского лобби