Во всех уголках планеты птицы используют удивительно схожие сигналы, когда им грозит опасность. Более двух десятков видов, живущих на разных континентах, издают один и тот же "скулящий" звук, предупреждая сородичей о приближении коварных кукушек. Учёные считают, что этот феномен может пролить свет на происхождение языка и развитие коммуникации у животных.
Кукушки — одни из самых известных гнездовых паразитов. Они не строят собственных гнёзд, а подбрасывают яйца в чужие, перекладывая заботу о потомстве на других птиц. Хозяева, не замечая подмены, высиживают чужие яйца и кормят птенцов, пока те не вытесняют их собственное потомство. Это хитроумная стратегия заставила многих видов развить сложные системы защиты — от визуального распознавания яиц до специальных звуковых сигналов тревоги.
Исследователь Уилл Фини с биостанции Доньяна (Испания) и его коллеги обнаружили, что 21 вид птиц, чьи эволюционные линии разошлись более 50 миллионов лет назад, используют схожие по структуре "скулающие" звуки при появлении паразитов. Среди них — расписной малюр из Австралазии, коричневобокая приния из Африки, тусклая зарничка из Азии и зелёная пеночка из Европы.
"Похоже, что все эти разные птицы со всего мира используют одну и ту же вокализацию для обозначения своих гнездовий-паразитов", — утверждает биолог Уилл Фини.
Учёные заметили, что виды, издающие эти тревожные крики, обитают в регионах, где особенно много паразитирующих птиц. Когда потенциальные жертвы слышат знакомый звук, они реагируют мгновенно — атакуют или отпугивают захватчика от гнезда. Это не инстинкт самосохранения, а скорее коллективная защита: птицы объединяются, чтобы защитить потомство всей группы.
"Наши данные свидетельствуют о том, что [призыв] заключается в том, чтобы как можно быстрее привлечь птиц, которые потенциально могут помочь", — отметил Фини.
В Австралии, например, малюры живут колониями и выращивают птенцов сообща. По словам Роуз Торогуд из Хельсинкского университета, их крик тревоги может служить своеобразным сигналом для мобилизации соседей:
"У великолепных расписных малюров, которые размножаются коллективно, вполне возможно, что призывный крик направлен на то, чтобы привлечь других особей к участию в моббинге", — пояснила орнитолог Роуз Торогуд.
Чтобы проверить универсальность этих сигналов, исследователи провели эксперимент: они включали птицам из Австралии и Китая записи тревожных криков других видов с других континентов. Реакция оказалась одинаковой — птицы немедленно покидали безопасные укрытия и направлялись к гнёздам, чтобы отогнать угрозу.
"Это указывает на то, что функция такой вокализации заключается в облегчении межвидовой коммуникации, а не только внутривидовой", — сказал Фини.
Однако Торогуд добавляет, что универсальность этих звуков может объясняться не древним "встроенным" знанием, а тем, что у криков есть особые акустические черты, которые пугают паразитов независимо от вида.
"Возможно, дело не в том, что у них есть врождённая, древняя способность распознавать гнездового паразита, а в том, что у них есть определённая акустическая особенность, которая довольно успешно отпугивает гнездового паразита", — считает Торогуд.
В ходе другого опыта команда Фини проигрывала тревожные крики североамериканским жёлтым древесницам (Setophaga petechia) — видам, которые не используют подобные сигналы. Эти певчие птицы стали настороженными, но не нападали. Это показало, что основа восприятия тревожных звуков у птиц, возможно, врождённая, однако активная реакция формируется в зависимости от условий среды.
Фини объясняет, что со временем виды адаптировали старые сигналы бедствия для новых задач — например, для защиты потомства от паразитов. Это помогло им создать нечто вроде универсального "языка тревоги".
"Они взяли сигнал бедствия и приспособили его для использования в новой ситуации, которая представляет большую угрозу для потомства", — подчеркнул Фини.
Идея о том, что человеческая речь могла возникнуть из подражания естественным звукам, не нова. Ещё Чарльз Дарвин в труде "Происхождение человека и половой отбор" писал, что язык мог эволюционировать из инстинктивных криков боли или страха. Сходство "птичьих" сигналов с человеческими словами даёт основание считать, что язык животных и людей — не два разных явления, а части одного эволюционного континуума.
"Эта референциальность означает, что такие сигналы сродни человеческим словам, которые часто относятся к внешним объектам или событиям", — отметил биолог Роб Маграт из Австралийского национального университета.
По словам Маграта, многие звуки у животных несут определённое значение и относятся не к внутренним эмоциям, а к конкретным объектам или ситуациям. Это делает коммуникацию птиц и людей удивительно схожей по сути.
Если универсальные сигналы тревоги действительно существовали у древних видов, можно предположить, что язык людей возник не из пустоты, а из тех же эволюционных основ. Возможно, способность понимать эмоциональные оттенки звука — например, тревогу или агрессию — была фундаментом для создания первых слов.
Некоторые кукушки имитируют внешний вид птенцов хозяев, чтобы те продолжали их кормить.
Виды, чаще подвергающиеся нападению гнездопаразитов, развивают более громкие и частые тревожные сигналы.
По данным орнитологов, птицы быстрее учатся реагировать на "чужие" сигналы, если в их районе недавно появлялись паразиты.
Как птицы отличают кукушкины яйца от своих?
Некоторые виды запоминают узор своих яиц и выбрасывают чужие, если они выглядят иначе.
Можно ли считать "птичьи языки" настоящими языками?
Не совсем. Но они обладают элементами семантики и референции — свойствами, присущими человеческой речи.
Почему важно изучать птичьи сигналы?
Такие исследования помогают понять эволюцию коммуникации и то, как формировались основы человеческого языка.
1871 год — Дарвин выдвигает идею о происхождении речи из инстинктивных звуков.
XX век — этологи подтверждают, что животные способны использовать "значимые" сигналы.
XXI век — исследования межвидовой коммуникации у птиц показывают, что язык может иметь древние общие корни.