Открытое письмо Вадима ГОРШЕНИНА Марии БАРОНОВОЙ

Я должен, наверное, отвечать на открытые письма, которые мне пишут с требованиями. Ну вот — отвечаю.

Координатор правозащитного направления общественного сетевого движения "Открытая Россия" Мария Баронова в своем открытом письме составила для меня как для председателя ОНК Москвы план действий, который, как она считает, я должен выполнять, поскольку он "гораздо гуманнее и разумнее". В конце обращения Мария сообщает, что в "Лефортово" можем оказаться все мы, "и без горячей воды там точно будет не оч.". Ну и да, открытое письмо посвящено в основном ситуации с "Лефортово" и отсутствию там горячего водоснабжения. И подразумевается в нем, конечно, моя некомпетентность в вопросах общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и содействия лицам, находящимся в местах принудительного содержания.

Отвечу, чего уж там.

Мария, у вас очень застойный взгляд на проблему "Лефортово", и он присущ многим правозащитникам, которые полагают, что каких-то изменений в этом изоляторе можно добиться. Три состава ОНК Москвы пытались это сделать, а изменились подходы там только к питанию, кажется.

Невозможно военную тюрьму, построенную еще в позапрошлом веке для нижних чинов, превратить в тюрьму XXI века. Любые улучшения сельского дома культуры не позволят создать из него современный многофункциональный досуговый центр.

Я вам скажу больше: что мне как председателю ОНК Москвы в "Лефортово" не нравится, и о чем вы как координатор правозащитников "Открытки" не знаете. Двери в камерах с осужденными установлены там рядом с отхожими местами, оборудованных не унитазами, а чашами Генуя, которые неприемлемы для отправления естественных надобностей инвалидами. Ну и когда человек встает с этой чаши, то причинное место его находится на уровне глазка в камеру.

Охранники в "Лефортово" и арестанты никак не разделены по половому признаку. И вы должны понимать, каково в свете вышеописанного там содержаться женщинам.

Ну и новые кабинеты для адвокатов, о которых перед моим посещением "Лефортово" мне говорила Екатерина Винокурова, построить в этом СИЗО очень затруднительно. Это был первый вопрос, который я задал в ходе проверки "Лефортово".

Так вот, Мария, мы можем и дальше возмущаться, даже подавать в суд на "Лефортово", что обсуждалось на последнем заседании ОНК, а можем пойти другим путем.

Я обсудил с руководителями трех ведущих юридических учебных заведений возможность проведения конкурса студенческих работ по созданию проекта СИЗО XXI века. Уверен в трех вещах:

из "Лефортово" можем получиться очень даже неплохой бизнес-центр, в который по примеру других городов России мог бы вложиться бизнес. То же самое, кстати, можно было бы сделать и с "Бутыркой";

современное СИЗО надо строить на территории Новой Москвы с судейскими, следственными и исполнительскими пристройками;

такой подход мог бы не только улучшить условия содержания арестантов и соблюдения прав человека, но и значительно сократить бюджетные расходы на конвоиров, содержание конвойного автопарка, топливо для перевозок.

Уничтожить "Лефортово", переоборудовать его в бизнес-центр, и построить новое СИЗО — это, согласитесь, другой подход к проблеме. И в осуществлении этого подхода нам нужна была бы помощь общественности, но вы ж как правозащитник ни разу не позвонили, не пришли ко мне, чтоб попытаться скоординировать наши требования для попыток решения вопроса о правах человека в местах принудительного содержания, правда?

Вы, Мария, пишете мне, что после решения вопросов горячего водоснабжения я должен сосредоточиться на проблемах по оказанию медицинских услуг в "Лефортово". Мария, почему именно "Лефортово"? Вы считаете, что у нас в других СИЗО все обстоит хорошо?

Но коль уж об этом, то ОНК Москвы четвертого состава проделало уже значительную часть работы по этой проблематике:

мы подняли вопрос о нарушении прав подследственных на оказание услуг по системе ОМС и, я надеюсь, в скором времени обсудим их как на городском уровне — в Мосгордуме, так и на федеральном — в Совете Федерации. В обоих органах готовятся по этому поводу слушания;

в рамках оказания специализированной медицинской помощи готовится с подачи ОНК Москвы договор о пилотном проекте телемедицины. Здесь нам навстречу пошли и советник президента России Герман Клименко, и начальник УФСИН Москвы Сергей Мороз.

По доступу адвокатов к задержанным в "Лефортово" я уже написал (если у вас есть конкретные архитектурные предложения, как его улучшить прямо сейчас, то предлагайте, я готов поддержать). Не написал только о том, что по предложению ОНК Москвы четвертого состава в системе УФСИН Москвы с января, кажется, реализуется пилотный проект по связи адвокатов с осужденными — посредством телеконференций. А на экспертном уровне во ФСИН России сейчас обсуждается вопрос об установлении кабинетов для видеосвязи в адвокатских конторах. Это как дополнение к традиционным встречам адвокатов со своими клиентами.

Если вы в состоянии через свою общественную деятельность и используя свою связь с Михаилом Ходорковским изыскать финансы на постройки пристроек к существующим СИЗО для расширения мест для встреч подследственных с адвокатами, то давайте встречаться. С удовольствием поучаствую в продвижении проектов такого инвестирования.

Как видите, чем-то мы, в ОНК Москвы, занимаемся. Какие-то общие проблемы пытаемся решать. И даже, извините, можем сравнивать на примере одной из проверок, как их проводят статусные либеральные правозащитники, которые при проверке ИВС обращают внимание на отсутствие двух лампочек. И как проводят их члены ОНК Москвы четвертого состава — обращая внимание не на лампочки в ИВС, а на вызволение арестованных по делу 26 марта из автозака, находящегося рядом с этим ИВС, в котором люди сидели 12 часов!

Мария, я перечислил здесь только то, к чему сам имею непосредственное отношение. Вы по-прежнему считаете, что можете составлять для меня план действий, имея в виду мою некомпетентность?

В скором времени, думаю, будет объявлен донабор в состав нашего ОНК. Выдвигайтесь, проходите процедуру избрания. И думаю, вы сможете составить личный персональный план для себя как члена ОНК Москвы.

Ну а пока просто подумайте, можете ли вы как представитель либеральной общественности предлагать мне заткнуться по поводу высказывания собственных мыслей на политические темы и тыкать меня носом в проблемы СИЗО, которым не один десяток лет? Свобода слова в вашей голове ночевала хоть когда-то?