Дмитрий АГРАНОВСКИЙ – о том, надо ли казнить террористов и чиновников-взяточников

Член Совета по внешней и оборонной политике РФ генерал-майор (ФСБ России) запаса Александр Михайлов заявил, что увеличение срока лишения свободы за совершение теракта до 20 лет вряд ли подействует на террориста, идущего на смерть.

"Преступник сам себя взрывает, а мы ему, в случае, если не взорвет, грозим двадцатью годами лишения свободы… Я считаю, что введение смертной казни для коррупционеров было бы выходом. Не знаю, можно ли напугать этой мерой наказания террориста-смертника", — заявил Михайлов.

Коррупция — одно из основных препятствий для искоренения терроризма, подчеркнул он.

"Правда.Ру" обратилась за комментарием к адвокату Дмитрию Аграновскому.

— Много громких коррупционных дел получило широкую огласку в последнее время. Свое мнение высказали чекисты. Они полагают, что введение смертной казни было бы эффективной мерой не для террористов, а для коррупционеров. Каково ваше мнение?

— Я к этой инициативе отношусь резко отрицательно только по одной единственной причине. Дело в том, что я совсем не противник смертной казни как таковой. Считаю, что на определенном историческом этапе она оправдана. Скажем, в Советском Союзе, особенно в 70-е, она применялась очень осторожно — гораздо более осторожно, чем, например, в США. Сейчас, на мой взгляд практикующего адвоката, уровень следствия весьма низок, коррупционная составляющая весьма высока. Поэтому вероятность судебной ошибки либо какого-то политизированного дела тоже очень высока. Попросту говоря, казнить будут не тех. А тех, кого бы следовало… Вообщем они эти проблемы решат.

— Как в Китае мы не можем действовать?

— Нет, не можем. У меня, например, и как у гражданина, и как у адвоката с 20-летним стажем, нет такого доверия к государственным органам. Чтобы я как гражданин доверил им так называемую необратимую меру наказания? Помните, предлагали кого-то кастрировать, кому-то руки отрубать. У нас иногда депутаты, такое ощущение, что прямо из времен Ивана Грозного или Генриха IV в наш парламент пересели. Они предлагают меры, причем одна за другой страшнее. Еще раз скажу, что все упирается в большую вероятность судебной ошибки. Поэтому сейчас это несвоевременно.

— Но вы не против смертной казни?

— Я не против. В Советском Союзе она применялась весьма обоснованно, но очень редко, а за коррупционные преступления еще реже, потому что их было очень мало. Хотя бывали и такие случаи — за хищение. Но в основном она применялась за тяжкие преступления против личности. На сегодняшний день я не знаю, какой механизм может быть. Например, как вариант, скажем, можно приводить приговор в исполнение, только если абсолютно все инстанции были пройдены, включая и Европейский суд.

Вы знаете историю с Абдуллой Оджаланом, лидером Курдской рабочей партии, который был приговорен в Турции к смертной казни. В 2005 году Европейский суд признал, что суд в отношении него проходил с нарушением статьи 6 Европейской конвенции, то есть не был объективным и беспристрастным. Но, так или иначе, Оджалан до сих пор жив.

В общем, я против этой меры: уровень следствия низкий, во многих случаях работают молодые ребята, текучесть кадров огромная. Мысль очень простая: из-за того, что уровень следствия и суда весьма низкий, вероятность ошибки велика. Вероятность коррупционной составляющей тоже велика. Каламбур вам скажу. Я не говорю, что эта мера не имеет права на жизнь. Смертная казнь на сегодняшний день просто применяться не может. В данном случае наши следственные, судебные органы компетентны — но не более и не менее, чем, например, сантехники, адвокаты или, допустим, программисты.

Вообще, уровень компетентности по сравнению с советским временем снизился. Уровень порядка, как говорят, тоже: порядок надо наводить. Сейчас вероятность этой ошибки действительно велика. Надо сказать, что останавливающее воздействие эта мера имеет. Я вчера слушал Жириновского, он говорил: "Подумаешь, смертники". Даже теракты совершаются во многих случаях не смертниками. Но на сегодняшний день — это слишком опасно.

— Смертная казнь скажется на борьбе с терроризмом?

— Это никак не скажется на борьбе с терроризмом. Почему практически не было терактов в Советском Союзе? По двум причинам. Во-первых, у Советского Союза была развитая агентура. Как только Ельцин пришел к власти, он всю ее уничтожил, чтобы она не угрожала власти. Во-вторых, Советский Союз мог дать асимметричный ответ.

Мы, например, знаем, что практически все теракты — и в мире, и особенно у нас в стране — так или иначе идут от США, но в силу политических причин мы не можем об этом прямо сказать. А Советский Союз предпринимал определенные меры. То есть что в США, что в Советском Союзе было достаточно малое количество терактов, потому что было некое взаимное уважение, договор о ненападении. А сейчас Россия слишком слаба. Все считают, что здесь можно пробовать силу, можно на нее действовать.

Необходимо не смертную казнь вводить, а нужно укреплять государство и спецслужбы. Самый лучший способ борьбы с терактами — это несостоявшийся теракт, предотвращенный. Это скажет вам любой специалист соответствующих спецслужб. Я много с кем разговаривал. Знаю, что абсолютное большинство терактов просто предотвращалось, причем иногда и жестокими методами, вплоть до убийства наиболее оголтелых террористов.