Взгляд из Ростова: Беженцы ждут любой работы, но не хотят уезжать далеко от Украины

Декан факультета "Регионоведение" ростовского Южного федерального университета, кандидат социологических наук Антон Сериков в интервью корреспонденту Pravda.Ru рассказал о ситуации с украинскими беженцами.

— Расскажите, как обстоят дела с работой в Ростовской, Белгородской областях и других российских субъектах, расположенных на границе с Украиной?

— Губернатор неделю назад сказал, что Ростовская область приняла уже порядка 200 тысяч беженцев, возможно, эта цифра несколько больше. Ростовская и Белгородская область становятся регионами транзита, потому что не все останавливаются здесь, многие переезжают в ближайшие регионы, Краснодарский край, республику Калмыкия, в Адыгею. Но большая часть пока остается в Ростове.

Ежедневно скапливаются огромные очереди на всех пропускных пунктах, которые еще работают на территории Ростовской области. Цифры примерные, потому что не все записываются беженцами, не все отмечаются, не все приходят в палаточные или другие лагеря. Многие разъезжаются по своим родственникам, знакомым.

Многие селятся в квартиры, к тем, кто может кого-то принять. Есть люди, которые по 7-12 человек принимают, отправляют дальше в глубину России к другим знакомым, и распределяют, селят на дачах своих и т. д. Официально регион использовал все возможные ресурсы. Не зря первые лица региональной власти обращаются к первым лицам государства с просьбой выделить новые ресурсы.

Заселены детские пионерские лагеря, поставлены палатки МЧС, существует огромное количество лагерей в ростовском, российском Донецке и других областных городах. Заселены общежития крупнейших вузов. Поток не останавливается, поэтому в этом году приостановлена плановая реконструкция аэропорта, чтобы он работал и мог беспрепятственно отправлять беженцев на самолетах в другие регионы.

Сейчас нужны волонтеры. Приезжают беженцы, которым необходимо больше, чем первым беженцам, и лекарства, и пища, и одежда, потому что первые беженцы выезжали, как бы это цинично ни звучало, в атмосфере относительного спокойствия. Сейчас уже убегают прямо под выстрелами, не успевая собрать вещи, убегают с одним чемоданом.

— А что с трудоустройством этих людей?

— Есть официальные квоты от различных предприятий Ростовской области. Изначально предлагали в сектор сельского хозяйства устроиться волонтером. Были нужны рабочие специальности на территории Ростовской области, Краснодарского края. Преподаватели частично устраивались образовательные учреждения у нас на территории.

Но пока массовое трудоустройство — теневой рынок рабочих услуг, потому что это незарегистрированная рабочая сила, зарплата неофициальная. Существует много украинских бригад, цены начинают падать на их работу. Украинцы сейчас могут прийти и за те же работы, положить плитку или кирпич, вместо условных 300 или 500 рублей, могут брать 100 и 150.

Другой возможности работать нет. Официальное устройство — это капля в море. В основном, идет попытка устроить неофициально. Беженцам первое время выплачивали компенсацию, установленную законодательством, в размере 800 рублей в день.

Это проблема двухсторонняя. С одной стороны, есть рабочие места, квоты пришли с Дальнего Востока, Сибири, с возможностью переехать туда, обеспечить жильем, но психологически люди, которые живут в палаточных городках или общежитиях, уверены, что на Украине все наладится, и они смогут вернуться обратно. Им проще быть в нескольких десятках километров на территории Ростовской области.

Некоторые занимались бизнесом, кто-то был на госслужбе, и они не могут себе представить, что все бесповоротно. Люди верят в лучшее. Пока поголовного переезда в дальние регионы России нет, потому что люди боятся, единицы уезжают.

— Если едут, то куда? Сибирь и Дальний Восток?

— Да, Сибирь и Дальний Восток, была квота в Калмыкию. Причем съездили, вернулись, не понравилось. Сейчас летом в Калмыкии тяжело, в голых полях температура под 40-45 градусов. Очень тяжело привыкнуть. Здоровые мужчины сразу предлагают себя, есть рынок неофициальный, в котором до этого конкурировали представители с Южного Кавказа, Средней Азии.

Сейчас на рынок вышел Восток Украины, чернорабочие, рабочие специальности, которые стоят и с объявлением какого-то объекта идут туда.

— Люди активно ищут работу или пассивно выжидают, что будет дальше?

— В каждом случае по-разному. Первая волна была очень пассивна, был психологический дискомфорт у волонтеров у многих. Мы приезжали туда, понимая, что люди бежали от войны, помочь с трудоустройством, жильем. Но, люди уезжали на время, ни в чем особо не нуждаются, в ожидании, что все будет хорошо.

Сейчас люди, которые приезжают, видели разбитые населенные пункты, видели все, что происходит, поэтому многие понимают, что вернуться некуда. Инфраструктуры, домов, бизнеса не существует.

Читайте также:

Страна гостеприимства по соседству с войной

Ольга Чудиновских: Украинские беженцы — подарок судьбы для России

На Дону ждут помощи с беженцами

Юрий Московский: Никто не предполагал такого потока беженцев