Петр Кропоткин — потомок Рюрика и анархист

Наверное, многим покажется странным, но имя Кропоткина не связано с лозунгом "Анархия — мать порядка". Несмотря на то, что наряду с Прудоном Петр Кропоткин остается теоретиком мирового анархизма и левацких движений, а Че Гевара с юности возрос на его идеях, cам Петр Алексеевич был за равенство.

Лихие предки Петра Кропоткина

Столичная станция метро "Дворец Советов" и хутор Романовский в Краснодарском крае, получив статус города, были переименованы в "Кропоткинскую" и Кропоткин в честь выдающегося ученого-естествоиспытателя, географа, писателя, историка, философа, революционера-народника и анархиста князя Петра Алексеевича Кропоткина.

Родившийся в Москве 173 года назад мальчик, нареченный Петром, происходил из рода князей Смоленских. Проще сказать, из Рюриковичей в тридцатом колене. Если по отцу он наследовал дух государственности на Руси, то анархические "нотки" вдохнул от матери и деда — героя Отечественной войны 1812 года генерала Николая Семеновича Сулимы.

Напрямую матушка не оказала особого влияния, поскольку умерла, когда Петруше было три с половиной годика. Однако недаром Кропоткин был крупным ученым-биологом, при отсутствии диплома о высшем образовании. Задолго до открытия генов он обнаружил, что приобретенные в процессе жизни признаки (прежде всего особенности поведения) могут передаваться по наследству.

Героический дедушка Петра Алексеевича являлся прямым потомком атамана запорожских казаков Ивана Михайловича Сулимы, заслужившего у народа добрую память тем, что он уничтожил со своим отрядом крепость Кодак, стоявшую на пути беженцев из Речи Посполитой в Запорожскую вольницу.

Видимо, вольный казачий дух добровольно погнал лучшего ученика старшего класса Пажеского корпуса, 19-летнего камер-пажа князя Петра Кропоткина, состоявшего при императоре Александре II, в Сибирь, чтобы там вступить в Амурское казачье войско, а потом присоединиться к кружку народников, ведших революционную пропаганду против самодержавия.

"Революция без жертв возможна"

Готовый отдать жизнь за царя, князь Кропоткин другими глазами посмотрел на царя-батюшку после ареста Чернышевского и усмирения Польши. Во время церемонии производства в офицеры кадетов и пажей, царь-Освободитель вдруг сорвался на крик, а лицо его исказила злобная гримаса. Петру Кропоткину вспомнился оравший на крепостных отец: "Я с тебя шкуру спущу!"

На другой день после царского напутствия по приказу Александра были расстреляны три офицера, а рядовой засечен до смерти шпицрутенами. В начале лета 1862 года Кропоткин отбыл из столицы в Москву, а затем в азиатскую часть России.

Анархизм, по мнению известного французского анархиста Даниэля Герена (Daniel Guérin, 1904-1988), — это, прежде всего, врожденный бунт. "Для анархиста государство — наиболее пагубный и губительный из предрассудков и предубеждений, ослеплявших человека испокон веков. В уста своего Вотрена (беглого каторжника из "Человеческой комедии" — Ред.), являющегося ярким воплощением социального протеста, полубунтовщика, полупреступника, Бальзак вложил взрывные речи, от которых не отречется ни один анархист", — писал Герен.

В отличие от сторонников Бакунина и последователей Маркса, которые уверяли, что без жертв в революции никак не обойтись, а ее успех окупает все жертвы, Кропоткин уповал на достижение такого состояния в обществе, когда новые идеалы, которыми вдохновляются угнетенные классы, глубоко проникнут в сознание людей того класса, экономические и политические привилегии которого предстоит разрушить.

На Кропоткина скорее оказали влияние идеалистические идеи целенаправленной эволюции Шеллинга и крупнейшего биолога николаевской России Карла фон Бэра, а не радикальные течения современности.

"Исход борьбы будет зависеть не столько от ружей и пуль, сколько от творческой силы, примененной к переустройству общества на новых началах", — говорил идеолог безвластия Петр Кропоткин.

Кропоткин: Родившись свободным, человек не нуждается во власти других людей

Кропоткина изумлял тот факт, что в Русской секции Международного товарищества рабочих и вообще среди революционеров точно такие же бюрократические отношения, как и в среде российского чиновничества. В отличие от Достоевского, узревшего в Нечаеве и его подельниках "бесов" и предсказавший невозможность изменить сотворенный Богом мир, Кропоткин мыслил иначе.

Согласно его умственным построениям получалось, что в полной гармонии природе существует нравственность, которая имеется и в порожденном природой человеке. Родившись свободным, глаголил Кропоткин, человек не нуждается во власти других людей, которые его этой свободы лишают. Занимаясь разработкой "идеала будущего строя", Кропоткин сам не заметил как вписал в него элементы государственного, казарменного коммунизма, противником которого выступал.

К слову, слово "анархия" было употреблено не Кропоткиным и не его единомышленниками, а министром юстиции графом Паленом, написавшем в своем докладе на Высочайшее имя, что "в России существуют тайные и противозаконные общества, имеющие целью ниспровержение государства, всего существующего порядка и водворения полнейшей анархии". Слово было найдено.

А Кропоткин даже внешне больше походил на Льва Толстого, чем на башибузуков с черными анархическими знаменами. "Что ж тут удивительного, — ухмылялся гений русской литературы Толстой, — я — тип русского мужика. И он — тоже тип русского мужика".

Лев Николаевич, правда, вел свою родословную от того еще "мужика", как и Кропоткин, — от Рюрика. Мужская линия Толстых восходит к немцу Идрису, приехавшему в 1353 году в Чернигов, а по матери из рода князей Волконских — непосредственных потомков Рюрика. Вот вам и ирония судьбы.