Все рассказы либералов о ВОВ – бред

Память о подвигах наших предков, память о Великой Отечественной войне как нельзя лучше учит патриотизму. Сохранять и приумножать эту память помогает движение поисковиков, которое в России очень развито. В гостях у Pravda.Ru побывал глава департамента поисковой и реконструкторской работы Российского военно-исторического общества Сергей Мачинский.

- Сергей, я знаю, что вы постоянно в экспедициях. Что можете рассказать о последних?

 - Последним в этом году у нас был проект "Волховский фронт", который проходил на Синявинских высотах Ленинградской области. До этого мы проводили поисковые экспедиции в Калужской области, в Новгородской области, в Белоруссии, в городе Бресте, и в Аджимушкайских каменоломнях Керчи.

  - Что-нибудь произошло, о чем вы еще не писали в своем сетевом дневнике?

 - В принципе, я старался писать обо всем. Для каждого, наверное, жителя бывшего Советского Союза Брестская крепость — это что-то особенное. Это символ начала войны. Даже не только для нас. Она даже нашим противникам показала, что такое Советский Союз и какая будет война.

Один из ветеранов вермахта говорил мне о том, что его брат, который участвовал в штурме Брестской крепости, понял, что они никогда не победят Советский Союз. Еще один брат понял это в Подмосковье, а он это понял под Сталинградом.

Любое место, где были бои, где погибали люди, несет какую-то не только смысловую, но и эмоциональную нагрузку. Если Сталинград — это символ мужества, то Ленинград — это символ стойкости. Пережить блокаду, при этом держать фронт — это наша национальная гордость. Каждая точка, где была война, — это объект национальной гордости.

 - Какова специфика вашей работы?

 - Я всегда говорю людям, которые думают заняться поисковой работой и которым кажется, что в этом есть какая-то романтика, что это работа, если этим заниматься честно, правильно и для результата. Это работа, а не какая-то развлекуха. Это тяжело и физически, и морально.

Поисковики — это люди, которые видят войну в самом страшном ее проявлении. Что получается в результате войны? Получается черная воронка, которая набита костями молодых людей. Это результат любой войны. Победа, поражение, а результат вот этот. 

 - Не страшные ли вещи вы говорите для человека военного? Какой-то пацифизм в ваших словах, разве нет?

 - Это не я придумал, до меня неоднократно говорили — больше всего войны не хотят военные. Потому что военные больше всех понимают, что такое война и к чему она приводит.

Мы занимаемся поисковой работой, чтобы напомнить, к чему приводит война. От сегодняшних подростков зависит принятие решений в будущем. Кто-то из них станет большим человеком, и может быть, от него будет зависеть, начать войну, или нет. 

 Поэтому поисковая деятельность очень важна. Помимо нашей организации, которая является общественно-государственной, есть еще самая крупная — общероссийское общественное движение "Поисковое движение России", которое было создано в 2013 году, оно объединяет порядка 70 регионов Российской Федерации.

Мы, поисковики, делим всю Россию на боевые и тыловые регионы. Там тоже ведутся свои поисковые работы. А те ребята, где не было никакой войны, они даже более организованны, они ездят сюда. У них нет возможности ездить каждые выходные, но они приезжают на длительные сроки.

 - Сколько примерно людей в движении?

 - Порядка сорока тысяч человек. Надо понимать, что поисковик — это последний человек, который видит солдата. И от того, насколько правильно поисковик проведет работы по эксгумации, по описанию этих работ — зависит, будет ли установлено имя этого человека, его судьба.

"Поисковое движение Россия" на своем съезде приняло общие документы, такие как "Протокол эксгумации", "Протокол о раскопках". У этого движения есть компьютерная база данных, куда стекаются материалы со всех поисковых экспедиций России. Любой человек может зайти на сайт и посмотреть, где и кого нашли, как проводились работы, в каком составе. 

 - Сергей, либеральная тусовка любит "поразмышлять" на тему Великой Отечественной войны. Вот они рассказывают, что наши бросали на одного солдата вермахта по десять красноармейцев. Вы, как поисковик, можете это опровергнуть?

 - Могу сказать одно — в моей поисковой практике я никогда не находил солдат с деревянной винтовкой в руках. У всех красноармейцев было оружие. Да, мы платили потерями. Другой вопрос, насколько они были необходимы, но это уже не нам судить.

Однажды я спросил прошедшего всю войну орденоносного ветерана: "Правда, что комиссар с наганом и заградотряд гнали вас на смерть?" Он мне ответил: "Сынок, мне было двадцать лет, три из них я воевал. Я видел такое, что не приснится ни одному человеку. У меня был автомат. Какой комиссар с пистолетом мог меня заставить что-либо делать? Я не боялся ни бога, ни черта, я знал, что надо идти и уничтожать врага. Никто меня не заставлял это делать".

Врага надо было остановить. И остановить мог только солдат с винтовкой. И он это делал, насколько мог. И если приходилось платить десятью жизнями за одну немецкую — эти люди делали это осознанно. Они понимали, что кроме них некому. И эти разговоры о том, что русского солдата гнали на убой, — это разговоры предателя. 

 - Вы в Аджимушкае сейчас побывали. Это как-то связано с тем, что Крым стал российским?

 - Никто не запрещал поисковые работы на Украине, скажем так, при нормальной власти. Поисковые отряды занимались тем же, чем занимаются и в России. Ну, немного, может быть, по другой схеме. Мы до сих пор общаемся с ребятами с Украины, которые уже, наверное, не так открыто эту работу проводят.

Поисковое движение Украины очень сильное. Что с ним стало сейчас — непонятно, потому что мы лишены связи, лишены возможности общаться. Люди, с которыми мы работали, боятся с нами общаться по ряду понятных причин. Тем не менее, в 2013 году мы похоронили на Троекуровском кладбище останки красноармейца-москвича, найденные под Киевом. Его чуть ли не контрабандой перевезли сюда ребята, которые его там нашли.

 - А документальные фильмы о вашей экспедиции снимаете?

 - Да, снимаем документальные фильмы, но почему-то центральным каналам больше нравится формат новостей о поисковых работах, хотя мы неоднократно выходили с инициативой снять полнометражный фильм или сериал о поисковом движении. В поисковом движении за одним столом может сидеть бизнесмен с миллионным долларовым состоянием, а рядом с ним — безработный. Здесь 13-летний пацан может учить 40-летнего дядьку.

 - У вас чисто мужской клуб? Или девушки тоже ходят в экспедиции?

 - Женщин становится все больше и больше. Наверное, уже процентов сорок — это девушки. Сейчас вообще девушки активней, чем парни. В полевых условиях девушкам тяжелее, но они никогда не скулят, они самоотверженнее работают.

Детей берем в поиск с четырнадцати лет. Это обусловлено техникой безопасности. Если родители привозят детей, которых они контролируют лично, можно и помладше. Других ограничений нет.

 - В девяностые годы появилась тема "черных" копателей. В те же годы была и "красная ртуть". Ее нет, но о ней все говорили.

 - Я считаю, что тему "черных" копателей вообще поднимать не надо. Это было в девяностые, когда раскопки велись с целью наживы. И сейчас мы с ними встречаемся в экспедициях. Но никогда особых конфликтов не возникает. Разошлись бортами и все. И чем меньше мы о них будем вспоминать, тем быстрее это движение загнется.

Сейчас даже больше вреда наносят местные жители. Так называемые "охотники за металлом", которые собирают остатки бронетехники, каски, лопаты. Они не грабят захоронения, но что такое забрать каску? Надо понимать, что в ней шел солдат и это единственное материальное подтверждение его нахождения на земле. Рядом с этой каской лежит солдат, а если ее забрать, то найти солдата — шанс близкий к нулю.

 - Главное в вашей работе — возвращение исторической памяти?

 - В прошлом году мы проводили экспедицию на Зайцевой горе по наступательной операции апреля 1942 года, основной целью которой ставилась задача перерезать Варшавское шоссе и вывести из окружения конницу Белова, которая попала в окружение под Вязьмой.

Официально считается, что задачи операции не были выполнены, но нашими ребятами были обнаружены останки солдат 112-й танковой бригады, совместно с конниками Белова. Фактически какими-то небольшими участками. Но они соединились, воевали вместе. Эти люди свою задачу выполнили.

Если говорить о том, что главное в этой работе, — это не мы им нужны, им уже все равно, это они нам нужны. Мне, например, они нужны, чтобы, глядя на останки солдата или командира, я как-то поступал по-другому в жизни. Жил честнее. Ведь они честно жили.

Поисковики, наверное, счастливые люди, потому что им не надо стоять в очереди, чтобы прикоснуться к святым мощам, привезенным откуда-то, я к ним каждый день прикасаюсь. Потому что, в принципе, даже Церковь говорит о том, что каждый, кто погиб "за други своя" — святой. Мне это помогает достойней жить. И, наверное, остальным тоже.

Также по теме: 

Дочь маршала Конева: Победу у нас не отнять

Дети-поисковики учат родителей патриотизму

Глянец приравнял фронтовиков к маньякам

Автор Игорь Буккер
Игорь Буккер — журналист, очеркист *