Болгарский джиен собрал и светских, и исламских лидеров

Несмотря на проливной дождь, несколько омрачивший начало празднования "Изге Болгар джиены" (Собрание Святого Болгара), в субботу на месте старого булгарского городища на берегу Камы собралось около десяти тысяч человек.

Фото: Фото: AP

Начиная с 1989 года, в один из июньских выходных мусульмане Татарстана и окрестных регионов приезжают в древнюю столицу Волжской Булгарии, чтобы торжественно отметить очередную годовщину официального принятия ислама этим государством.

Начало традиции положил председатель Центрального духовного управления России Талгат Таджутдин. Совет муфтиев России, возглавляемый Равилем Гайнутдином, долгое время игнорировал мероприятие. В этом году в праздновании участовали не только оба муфтия и их дагестанские и чеченские коллеги из Координационного совета мусульман Северного Кавказа, но и президент РТ Рустам Минниханов, премьер-министр Ильдар Халиков (не проронивший, впрочем, на публике ни слова), а также госсоветник Минтимер Шаймиев.

Таджутдин возглавил общую молитву, Шаймиев выступил с пространным докладом о возрождении памятников Болгара и Свияжска, а Минниханов, как и ранее, не произнес ничего, что могло бы прояснить его позицию по проблемам национально-религиозного возрождения татарского народа. Утром перечисленные светские и духовные лица торжественно открыли закладной камень, установленный на месте будущего памятника в честь принятия ислама Волжской Булгарией, а затем поучаствовали в заседании шаймиевского фонда "Возрождение" и круглого стола "Ислам в России: история и современность".

Появление в Болгаре большого числа татарстанских "первых лиц" свидетельствует о стремлении казанского Кремля повысить значимость булгарского джиена, сделать его официальной площадкой консолидации татарской нации на основе исламской идентичности. При этом болгарское собрание полностью лишено какой бы то ни было политической подоплеки: на нем звучали только молитвы и призывы к возрождению исторического достояния республики — Болгара и Свияжска. Тяжелый националистический дух, отличающий некоторые, порой даже научные мероприятия, в Болгаре полностью отсутствует, хотя джиен, конечно — праздник в первую очередь татарского народа. "Спасибо нашим дедам и прадедам, которые смогли через века сохранить культуру и жизнь татарской нации, — сказал на открытии Талгат Таджутдин. — Мы должны передать это своим детям".

Читайте также: Мусульмане Татарстана отметили годовщину принятия ислама

Фото: AP

Главное событие джиена — коллективный намаз на фоне минарета Соборной мечети и крестов и куполов Успенской церкви (где сейчас размещается музей археологии), но в нем участвовало относительно немного людей. Немного было и молодежи. Значительная часть празднующих приезжает в Болгар, скорее, на пикник и прогулку на свежем воздухе, особо не утомляя себя религиозной составляющей действа. Пожилые люди в национальной одежде — тюбетейках и платках — с удовольствием общаются друг с другом, слушают мусульманские песнопения в исполнении группы "Раяд" и других коллективов аналогичной направленности, фотографируются на фоне камских красот. От всего этого остаются очень приятные, позитивные впечатления, и трудно представить, что болгарская историко-религиозная акция может быть наполнена каким-то иным содержанием.

Показательно, что в последние годы против массового посещения Болгара активно выступают ваххабиты, настаивающие, что это, мол, недозволенное новшество, вызывающее нежелательные ассоциации с малым хаджем. По мнению ректора Российского исламского университета Рафика Мухаметшина, это не так. "В Булгарах всегда собирались: это некий символ татарской государственности, больше национальный, чем религиозный, — считает он. — Это стремление татар осталось на уровне подсознания. Никто сейчас не думает о возрождении государства, но оно есть. Это дань памяти предкам, причем не только в конфессиональном, но и в национальном срезе. И это очень важно — ведь когда мыговорим о современном мусульманине, он все равно остается татарином".

Согласно историческим источникам, Волжская Булгария приняла ислам 16 мая 922 года (по расчетам астрономов — 21 мая; джиен проходит в июне потому, что, как заметил представитель татарского исламского сообщества, "в мае в Болгаре делать нечего — обычно еще просто холодно"). Вторую майскую дату предлагается утвердить в качестве Дня принятия ислама по аналогии с Днем крещения Руси. Введение в федеральный календарь нового праздника лоббируется мусульманской общественностью Казани и Уфы, деятельно поддержанной Минтимером Шаймиевым. Представители северокавказских мусульман, приветствуя саму идею, отвергают предлагаемую "булгарскую" дату: Дербент принял ислам еще в 642 году, хотя точная дата этого события неизвестна. Соперничество между "поволжским" и "кавказским" исламом проявляется в том числе и в таких мелочах.

Казанцы уже обращались за поддержкой в один из ведущих академических институтов России, аргументируя "свою" дату в том числе и тем, что ислам в Дербент принесли арабские завоеватели, которые не имеют к россиянам никакого отношения. Однако московские ученые возразили, что, возможно, лучшим решением в таком случае станет утверждение в каждой желающей того мусульманской республике собственного регионального памятного дня. Есть и иной вариант — остановиться на дне принятия ислама ханом Узбеком, властителем Золотой Орды. Это предложение весьма логично, учитывая регулярно повторяющиеся высказывания некоторых татарских религиозных деятелей и ученых, пытающихся представить Российскую империю преемницей Золотой Орды. Однако оно не привязано к той или иной национальности, а следовательно, вряд ли имеет перспективу.

Дата Дня принятия ислама, вероятно, вызывает у некоторых участников обсуждения слишком бурные чувства — во всяком случае, посвященное этому вопросу совещание муфтиев, оно же круглый стол об истории и современности ислама в России, прошло в закрытом для прессы режиме. "Кавказцы" и "поволжцы" в очередной раз высказали свои аргументы. "Наша позиция — процесс распространения ислама шел везде, однако точная дата его принятия в качестве государственной религии известна только у нас", — подчеркнул представитель Казани. Возник и новый вариант — в качестве компромиссного решения северокавказцам предложили просто принять дату 21 мая, не указывая год.

Участники совещания достигли согласия по трем пунктам: во-первых, что единая дата нужна, во-вторых, что она должна быть выбрана по григорианскому календарю, а не по хиджре, то есть быть точной, а не плавающей, и, наконец, что памятный день будет избран среди событий древней истории, но не деяний, в частности, императрицы Екатерины II, легализовавшей ислам в XVIII веке.

Муфтии и представители мусульманской общественности намерены "пробивать" День принятия ислама на федеральном уровне, не довольствуясь региональными. Дальнейшее обсуждение этой темы продолжится в режиме консультаций. По мнению заместителя председателя Духовного управления мусульман РТ Валиуллы хазрата Якупова, их исход будет зависеть от позиции северокавказских элит. Он выразил надежду, что "они примут нашу дату". "Татары — самый большой в России мусульманский народ, — напомнил он. — У нас самый большой "стаж" пребывания в России. Надеюсь, что будет принято разумное решение".

Позиция федеральных властей по этой проблематике во многом определяется мнением Русской православной церкви, согласно которому государствообразующей религией России, безусловно, является православие. Идея выноса Дня принятия ислама на общероссийский уровень воспринимается Москвой, мягко говоря, неоднозначно, и, скорее всего, будет сначала спущена на тормозах, а потом плавно переведена на региональный уровень. И в этом не будет ничего оскорбительно для ислама и его приверженцев — только историческая справедливость.

Читайте также в рубрике "Религия"