Путь к крепкой семье - исповедь

Считается, что практикующие христиане, мусульмане и иудеи чаще становятся многодетными, чем люди нерелигиозные. Так ли это на самом деле, и стоит ли возлагать на верующих главные надежды относительно роста рождаемости в России? Или на рост семьи все-таки больше влияют денежные пособия, чем молитвы, посты и наличие храмов шаговой доступности?

Фото: Фото: AP

В чем ученые-социологи не сомневаются — так это в том, что у людей религиозных создание семьи связано с более позитивными установками, чем у неверующих или не определившихся в выборе конфессии. Верующие православные, иудеи или мусульмане почитают семью святыней. По крайней мере, в брак они вступают с надеждой сыграть красивую свадьбу, порадовать родственников, родить много детей, хорошо воспитать их и хранить друг другу верность до самой смерти. Конечно, в жизни часто все выходит не так правильно и легко, но у религиозных семей есть хотя бы идеал, к которому они должны стремиться. Людям без веры сложнее: многие из них вступают в брак, уже заранее считая развод вполне допустимым вариантом развития событий: "Ну, не получится — разбежимся".

Аборты не одобряет ни одна из традиционных для России конфессий, да и немногие из людей нерелигиозных назовут его делом хорошим и правильным. Тем не менее, процент искусственно прерванных беременностей достаточно высок среди тех, кто относит себя к православным, иудеям и мусульманам. Согласно исследованию, проведенному социологами в 2005 году, доля беременностей, закончившихся искусственным абортом, была примерно одинаковой у людей нерелигиозных и "невоцерковленных" православных — около трети. Чуть меньше чем в 30 процентах случаев беременность заканчивалась абортом у иудеек, еще реже ее искусственно прерывали мусульманки — около 20 процентов. Реже всего к абортам прибегали практикующие православные — около 12 процентов. Само по себе обстоятельство, что православные женщины когда-либо делали аборты, вызывает недоумение — ведь Церковь считает это тяжким грехом детоубийства. Впрочем, этому можно найти такое объяснение: некоторые женщины пришли в Церковь уже в зрелом возрасте и покаялись в абортах, совершенных когда-то в молодости по незнанию.

Фото: AP

Социологи считают Россию страной, где количество детей наименее вариативно — у 80 процентов женщин ребенок один или двое. Это где-нибудь в Западной Европе как норма воспринимается и мать пятерых детей, и женщина убежденно бездетная. У нас же традиционно и на бездетную, и на "слишком" многодетную женщину оказывается жесткое психологическое давление: если первых родные и близкие уговаривают родить любой ценой — с помощью ЭКО, донорской спермы или угрозы для здоровья, то вторых с такой же настойчивостью уговаривают сделать аборт или "поставить спираль", чтобы "не плодить нищету".

Так же маловариативно в России и представление о возрасте, когда "положено" рожать. Согласно господствующим в обществе стереотипам, в 18 лет становиться матерью еще слишком рано, а в 35 — уже неприлично поздно. В то время как в демографической науке детородным периодом жизни женщины принято считать возраст от 15 до 49 лет. Еще в 1930-е годы в России нередки были случаи рождения детей у женщин далеко за сорок, уже имевших к тому времени внуков. Врач-гинеколог в одной из московских поликлиник рассказывала приходящим к ней на прием "возрастным" беременным такую утешительную историю: в 30-е годы муж одной ее знакомой оказался в лагерях, и женщина дала Богу обет: "Вернется живым — рожу еще одного ребенка". Муж действительно вернулся живым, и она благополучно родила восьмого ребенка, хотя женщине в то время было уже за пятьдесят. В наши дни ее "обетованный" сын занимает высокий пост в одном из транспортных ведомств.

Главная причина, по которой женщины в России отказываются рожать вторых, третьих и так далее детей, — это, по мнению демографов, даже не жилищные или материальные проблемы, а непрочность семейных союзов. Практически каждой девочке с ранних лет внушают, что муж — это тот, кто сегодня есть, а завтра его может и не быть, поэтому рассчитывать в жизни следует только на свои силы и детей рожать столько, сколько без проблем сможешь прокормить ты сама и клан твоих родственников, если таковые имеются. Развод или череду сменяющихся "гражданских мужей" вообще не считают проблемой.

В то же время, с послевоенных времен в обществе бытует стереотип, что муж, какого бы он ни был "сорта" и "качества", — это великая ценность, для завоевания которой не жалко и жизнь положить. Легкость развода обеспечивается еще и тем минимумом требований, точнее почти полным их отсутствием, которые женщины предъявляют к потенциальным избранникам. Это где-то в иное время и в ином месте мужчина, бросивший жену с двумя детьми, считался человеком, мягко говоря, непорядочным, а немолодой вдовец — подходящей партией для равной по возрасту вдовы или некрасивой бесприданницы, засидевшейся в девках. Сегодня мужчина лет сорока, имеющий в "анамнезе" продлившийся 15 лет брак, больную бывшую жену, троих детей, алименты и судебные тяжбы из-за раздела жилплощади, считается завидным женихом для 20-летней девушки из хорошей семьи, к которой он с легкостью и уходит, помахав прежней семье ручкой.

Фото: AP

Множество православных брошюр, книг, журналов, документальных фильмов учат девушек смирению, которое, безусловно, является великой добродетелью, если не деградирует до мазохизма. Но практически нигде не увидишь напоминания женщине о том, что она, вообще-то, тоже человек и даже образ Божий. А ведь именно такая ложная аскетика, когда низкая самооценка сочетается с маниакальным желанием выйти за кого-нибудь замуж, и приводит к распаду чужих семей. Хотя отказать во взаимности мужчине, бросившему первую или уже не первую семью, — это отнюдь не грех гордыни, а уважение к церковным канонам и стремление не причинять другим людям боль.

К сожалению, статистика свидетельствует о том, что православные христиане, которые оба являются верующими и заключают друг с другом венчанный брак, разводятся всего лишь в два раза реже, чем люди неверующие или малорелигиозные. А в целом процент разводов в России один из самых высоких в мире — распадается примерно два брака из трех. Известно огромное количество антиабортных инициатив, исходящих от Русской православной церкви. На днях глава Синодального информационного отдела пообещал, что нуждающимся женщинам, отказавшимся от искусственного прерывания беременности, Церковь будет оказывать материальную помощь. Но вот о разъяснительной работе против разводов, которая бы проводилась хотя бы в среде уже воцерковленной молодежи, пока ничего не слышно. Напротив, отношение к разводам в церковной среде более чем либерально: человека, имеющего за плечами распавшийся брак, с легкостью обвенчают и во второй раз, и в третий.

Фото: AP

Быть может, такое снисхождение Церковь проявляет к своим чадам, чтобы "народ потянулся"? Ничего подобного — женщин, которые составляют примерно 70 процентов прихожан Русской Церкви, скорее оттолкнет от конкретного прихода или от Церкви вообще либеральное отношение к разводам. Мать семейства хочет найти в Церкви опору и поддержку, а вместо этого видит, как один из постоянных прихожан ее храма выгоняет надоевшую жену и сразу же обзаводится новой, с которой его охотно венчают и ничуть не перестают из-за этого меньше уважать. Естественно, в ее голове проносится мысль: "Если завтра кризис случится в моей семье, то нам тоже никто не поможет его пережить, разобраться в отношениях, найти выход, а сразу посоветует моему мужу забыть обо мне и найти другую женщину, а мне с детьми — отправиться на помойку". Некоторые из таких случаев происходят там, где духовники "младостарчествуют", то есть бескомпромиссно навязывают духовным чадам свою волю, которую они считают "волей Божией". Но чаще православные семьи распадаются просто потому, что "в миру" разводы слишком привычны и кажутся самым простым решением любой семейной проблемы, а у священнослужителей нет времени и сил, чтобы что-то этому противопоставить.

Как это ни удивительно, социологи указывают еще на одно весьма древнее и проверенное средство сохранения и роста семьи для верующих людей — исповедь. По данным демографических исследований, чем чаще православные христиане исповедаются, тем меньше вероятность, что их семья распадется, а вот детей у них ожидается больше. Вот только исповедь для жителей многих российских мегаполисов, особенно Москвы, остается роскошью — в некоторых спальных районах один православный храм приходится на 50-70 тысяч жителей, и для того, чтобы попасть на исповедь Великим Постом, придется отстоять многочасовую очередь. Так что строительство быстровозводимых церквей в "духовных пустынях" — это не просто способ украсить скучные районы многоэтажек золотыми куполами и колокольным звоном, но "скорая помощь" для многих и многих семей, которые могли бы стать крепкими и многодетными.

Что же касается материальной помощи многодетным семьям, то статистика показывает, что наиболее отзывчивы к ней мусульмане. Повышение пособий дает резкий рост рождаемости в тех регионах России, где преобладает исламское население, особенно на Северном Кавказе.