Иоасаф Белгородский — Богом любимый святитель

Святитель Иоасаф Белгородский родился в ХVIII веке, в православной семье малороссийского (украинского) дворянина. Как очень многие святые, бывшие настоящим цветом аристократии, он был поставлен перед сложным выбором: слава, почести, деньги или Христос, — и выбрал Христа. Дело было не в том, что мирская благочестивая жизнь плоха сама по себе, но если Господь зовет к большему, то грех с ним спорить из-за временных благ. Иоасаф осознал это, как никто другой.

В Крещении он получил имя Иоаким, какое носил отец Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии. И когда подвижник был еще совсем юным, его отцу явилось видение, показывающее особый покров Матери Божией над его сыном. На закате солнца Андрей Горленко увидел на воздухе за горизонтом стоящую Божию Матерь в окружении ангелов и святых, а перед ней — Иоакима. Всецарица сказала подвижнику: "Довлеет мне молитва твоя", после чего слетевший ангел облачил молитвенника в мантию архиерея. Стоит ли говорить, насколько изумлен был отец подвижника? Но тем не менее, у него хватило сил спросить: "Нам же, родителям, Пречистая Богоматерь, что оставляешь?".

Читайте также: Апостол Фома: от неверия к убежденности

Богородица тогда не ответила ему. Но, надо полагать, сам вопрос Ее прогневал. Именно поэтому Андрей Дмитриевич не смог даже пересказать содержание увиденного своей жене — он мгновенно его забыл, и, как потом не силился, не мог вспомнить. Человеческое "я", которое слишком много хочет, всегда будет поставлено Всевышним на место. Ведь, казалось бы, ответ очевиден: оставляет благословение, честь, которой удостоился бы не каждый, свою защиту. А люди не поняли этого…

А ему отныне предстояло несение очень тяжелого жизненного креста. Илларион был на редкость аскетичным и смиренным для своих юных лет, чем подавал пример всем монахам Киево-Межигорского монастыря. Бывая в доме своего отца, он никогда не радовался на пирах, которые тот устраивал, не притрагивался и к изысканной пище, а сидел в стороне, глядя на пирующих с огорчением и состраданием. Возможно, он разбирался в человеческих душах гораздо больше своих родителей, и, видя "искренность" некоторых гостей, поднимающих чаши за его здравие, ей удивлялся. Впоследствии будущему святителю пришлось претерпеть достаточно искушений от его родителей. Как и большинство сыновей знатных родов, семилетний Иоаким был отдан на обучение в Киевскую духовную академию — лучший "вуз" тех времен. Андрей Горленко и его жена надеялись на то, что сын, поучившись, возвратится к ним, но нет — именно там отрок искренне полюбил монашество и уже знал, куда лежит дальнейший его путь. Неумеренным родительским амбициям, расходящимся с промыслом Божиим, он уверенно сказал "нет", не огорчая их, впрочем, прекословием. В 21 год он постригся в рясофор с именем Илларион тайком от матери и отца. Только после того как иноческий постриг состоялся, он через верного слугу попросил у них прощения за то, что сделал это без их согласия и ведома. Но так было необходимо, и родители, будучи все же верующими христианами, со временем простили и поняли сына.

Священноначалие обратило внимание на удивительного молодого инока, и спустя всего два года (для тех времен небывало короткий период) он принял постриг в мантию. Имя будущий архиерей получил в честь святого Иоасафа, царевича Индийского. Затем были его рукоположение в иеродиаконы, иеромонахи, возрастание как духовной личности и пастыря Христова. И, наконец, Иоасаф был назначен игуменом в Лубенско-Мгарский Преображенский монастырь, в котором было много насельников, а значит, требовалось и очень хорошее руководство.

По сути, он стал настоятелем сразу двух монастырей — в то время в ведении Лубенско-Мгарской обители находилась и Красногорская, а также приходские храмы. Он созидал как души людей, так и Божии дома для их телесного обитания. И это при том, что игумен Иоасаф не мог похвастаться отменным здоровьем.

"16 августа 1737 года я крепко заболел и уже чувствовал близкий исход жизни, но Божьим милосердием был помилован…". Такие записи время от времени появлялись в его нотатках, которые, к счастью, сохранились и для нас. Это был человек, который во славу Божию был готов бороться с кем и с чем угодно, — хоть с ересями, хоть с болезнью, хоть и с самим дьяволом. Да что там "был" — и есть, ведь известно, что у Бога все живы (Лк. 20:38)….

На Белгородскую кафедру владыка Иоасаф вступил 2 июня 1748 года. Он прославился как архипастырь, заботящийся, прежде всего, о духовном образовании чад. Святитель особенно ревностно относился к благочестиюсвященства, следил за тем, чтобы пресвитеры не подавали соблазна пастве. Например, священникам, поссорившимся между собой, он до примирения не позволял служить литургию. А за нечестивцев в рясе праведный епископ молился ночами — что, впрочем, не противоречило его справедливости. Известно, что за пренебрежение к Святым дарам он лишил сана одного священника, и никакие уговоры не помогли нечестивцу остаться в духовном звании.

Нельзя и не упомянуть об одной потрясающей истории о духовном видении владыки Иоасафа, которую стоит полностью привести из его жития.

В толпе стоявших пред ним свт. Иоасаф заметил одного дряхлого старца-священника, на которого устремил свой испытующей взор. Преподав благословение и отпустив представлявшихся ему пастырей, святитель задержал подле себя дряхлого старца и, узнав от последнего, что ему уже минуло 130 лет, сказал: "Ты видишь пред собою пастыря, как отца стоящего пред сыном своим, поведай мне, не опорочена ли твоя совесть, каким-либо тяжким грехом, который связывает тебя и не дает умереть… Долговременная жизнь твоя убеждает меня, как архипастыря, очистить душу твою покаянием, примирить тебя с оскорбленными тобою и данною мне властью простить и разрешить самый грех по слову: "аще разрешите на земли, разрешена будет и на небеси"…

Изумленный старец, не сознававший за собою никаких преступлений, считавший долголетие особою милостью Божией, был настолько ошеломлен словами святителя, что только и мог повторять: "Не знаю, не помню". Но пристальный взор, устремленный на него, отеческая ласка и бесконечная любовь, какая светилась в очах святителя и чувствовалась старцем в каждом движении и каждом слове его, заставили содрогнуться, пробудили в нем старые воспоминания, воскресили в памяти давно забытое прошлое…(…).

Однажды, говорил старец, совершив в своем храме Божественную литургию и собираясь идти домой, он был остановлен посланным от местного помещика, с требованием совершить литургию вторично, какового требования он не мог исполнить в виду того, что храм был однопрестольный. Никакие доводы священника не в состоянии были вразумить ни посланного, ни помещика, и, под угрозою наказания за ослушание, он вернулся в храм и приступил к совершению литургии на том же престоле, на котором только что закончил ее. Но в этот же момент он услышал таинственный и грозный голос: "Остановись, что ты делаешь"…

Содрогнулся священник, но страх ответственности перед помещиком был сильнее страха пред Богом. Оправившись от смущения, он возгласил: "Благословенно Царство…", как вдруг вторично услышал еще более грозное предостережение: "Не дерзай, аще же дерзнешь, проклят будешь"…

В порыве безумия он ответил: "Сам будь проклят", — и затем продолжал литургисать и окончил службу.

С тех пор прошло уже свыше 70 лет, ветхая церковь разрушилась, а там, где она стояла, теперь чистое поле, еще недавно вспаханное…

С ужасом великим выслушал свт. Иоасаф рассказ дряхлого старца и сказал ему: "Несчастный, что ты сделал… Ты проклял Ангела Божия, Хранителя того места святого… Оба вы связаны проклятием и доныне. Так вот причина долголетия твоего и удрученность телесного слячения"…

После этого святитель велел немедленно приготовить походную церковь, разыскать то место в поле, где стояла прежняя церковь, и вместе со старцем отправился туда, приказав последнему совершить там Божественную литургию. По окончании последней свт. Иоасаф подозвал к себе старца и велел прочитать ему "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…", — затем благословил его, сказав: "Прощаю и разрешаю тебя от всех твоих грехов"… Стоя на коленях пред Святителем, поддерживаемый диаконом, дряхлый старец, примирившись с Ангелом, охранявшим святой престол, и своею совестью, безмолвно, очами полными слез, смотрел на святителя Иоасафа, протягивая к нему свои старческие изможденные руки.

Кротко и любовно взирал святитель Иоасаф на бедного пастыря, спасенного от гибели и, наклонившись к нему, обнял его… Склонилась глава старца на плечо святителя и примиренный с собою, прощенный Богом, он испустил последнее дыхание и здесь же, на месте бывшей церкви, святитель Иоасаф повелел совершить и погребение почившего старца и лично отпевал его.

Вот к кому стоит обращаться в молитве тем, кто, как в старой песне, повторяет: "Нет, и в церкви все не так, все не так, как надо". Если проявим хоть сотую долю его любви к заблудшим попам, может, и станет лучше…

Подписывайтесь на канал "Айя Софья" о религии в Яндекс. Дзен