Отец Михаил Потокин: милосердие требует жертв

Как помочь людям, у которых случилось горе и нуждаются они не в материальной помощи, а в психологической поддержке? Что делать с армией бездомных? Ведь мало их накормить и вылечить — надо вернуть их в общество. На эти и другие вопросы "Правде.Ру" ответил председатель епархиальной комиссии Москвы по социальному служению, священник Михаил Потокин.

Отец Михаил, расскажите, пожалуйста, о вашей деятельности на посту председателя Комиссии по церковно-социальной деятельности.

— Я вам хочу сказать, что такое комиссия. Это как бы такой орган управления епархии Московской, управляет сам патриарх, в помощь ему есть так называемый Епархиальный совет. И вопросы, которые связаны с осуществлением конкретной деятельности в приходах и в межприходской сфере, решает Епархиальный совет. При нем есть разные комиссии — по работе с молодежью, катехизации. Есть комиссия, которая посвящена решению социальных вопросов — говоря современным языком. Если взять церковный язык — это служение милосердию.

Вопрос не в том, что она осуществляет какую-то конкретную деятельность. Сам я как священник тружусь на приходе, сам хожу в хосписы, по больницам. А наша комиссия осуществляет координацию такой деятельности по Москве, поскольку у нас почти 300 приходских храмов.

Возникают разные вопросы: согласование нашей деятельности, проведение совместных служб. Когда приход сам по себе решает свои вопросы — это совершенно одно, когда мы можем решать их вместе, это значительно усиливает наши возможности, расширяет социальное служение.

Что входит в координацию? Безусловно, мы решаем какие-то общие вопросы для всех рангов. Мы считаем — и это мнение не наше, а святейшего Патриарха — что сейчас важное для Москвы служение — это служение в больницах, в социальных учреждениях, в интернатах, служение бездомным, помощь семье и малообеспеченным. Таких направлений много, и мы стараемся решать общие вопросы и объединять наши усилия для решения совместных задач прихода.

Хотя каждый приход по своему устроению, по желаниям людей выражает свое служение. Кто-то еще помогает детским домам и приютам в Москве и за ее пределами, кто-то поддерживает заключенных, отправляя им письма и посылки. Это личная инициатива прихожан. Но здесь мы о ней не говорим. А комиссия занимается тем, что мы обращаем внимание на общие программы, помогаем приходам объединиться, чтобы сделать более значительные шаги.

Какое направление сегодня наиболее болевое?

— Вы знаете, каждое — болевое. Что значит социальное служение? Мы помогаем тем, кто не просто нуждается в помощи, а кто уже гласно высказал свое желание. Ведь многие люди терпеливы и они не сразу высказывают прошение свое, но когда терпеть уже нету мочи — тяжело, трудно. Когда человек обращается за помощью, это значит, что он уже почувствовал свой предел, что он сам не справляется и помочь ему некому. Поэтому каждая из таких просьб должна рассматриваться внимательно. Нет незначительных прошений.

Речь здесь идет о живой душе, которая каждая нуждается в участии. Помощь заключается не только в материальных пожертвованиях, а в том, что в этот момент человеку нужнее всего. О материальном здесь речь не идет — здесь не страдают от вопросов, связанных с недостатком средств. Это не бездомные на улице, которые зимой могут замерзнуть. Здесь именно боль духовная, душевная. Спектр обращений самый разнообразный, и всякому обращению следует уделить внимание. На чужую боль мы должны откликнуться, как нас Евангелие об этом наставляет.

Что для вас значит понятие "милосердие"?

— Милосердие — очень сложное понятие. Это слово часто используется в Евангелии, и сам Господь говорит, что милосердны мы должны быть, как наш Отец небесный милосерден есть. В это очень глубокое понятие входит не только сочувствие. Сочувствие связано именно со взглядом извне, когда человек, которому мы сочувствуем, вне нашего круга жизни. Мы как бы отделяем его от себя: он нуждающийся, я благотворитель, мы не взаимодействуем никак кроме того, что он получает, а я отдаю. Это неверное понимание сути вопроса. Потому что наша жизнь едина: Бог рассматривает все человечество как единое целое. Когда у меня болит рука, я не могу отделить ее от себя, сказать ей: "Рука, не болей" и как-то ей преподавать помощь. Я, конечно, буду лечиться сам, но болею при этом я весь.

Милосердие — это восприятие чужой боли не просто как некоего события вне моей жизни, на периферии, когда я могу открыть дверь, оказать помощь, закрыть дверь и жить дальше. А это именно восприятие внутреннее, когда чужая боль становится моей. Знаете, это как фраза Джона Дона из предисловия к "По ком звонит колокол" Хемингуэя: он звонит по тебе. Так вот, милосердие — момент такого соучастия в жизни другого человека.

Поэтому дело это непростое. Оно может начинаться внешней помощью, но всегда сопряжено с сопереживанием человеку. Мы не просто машинально этоделаем — когда мы осуществляем служение милосердию, с нами происходят внутренние перемены. Это взаимодействие людей в духовной сфере, связанное с исполнением заповеди любви к ближнему, когда меняюсь и я, и он в том смысле, что мы с ним совершаем общее дело.

И если одному дано помогать, то другому дано принимать эту помощь. Это тоже непросто. Поэтому это служение можно рассматривать шире, чем просто социальную инициативу.

Какие перемены происходят с человеком во время этого служения?

— Я рекомендую просто попробовать, потому что об этом невозможно сказать словами. Даже медицина, когда мы говорим о каких-то аспектах здоровья, всегда выставляет личностные особенности человека. В зависимости от особенностей нашего личного бытия, нашего здоровья, все остальные медицинские параметры у нас могут быть разными при одних и тех же названиях этих особенностей. То же самое здесь — только личный опыт. Ничто иное человеку не поможет в этом понимании. Так же как если вы меня спросите о том, что такое дружба, а я вам начну перечислять, что нужно встречаться, что-то вместе праздновать, поздравлять друг друга, звонить друг другу, и напишу список, с какой частотой звонить и что отмечать в календаре. Это не дружба, вы понимаете.

Поэтому здесь такое неформальное общение, которое просто нужно попробовать. Понимая, что так же, как и в любом деле, невозможно сразу достигнуть значительного результата, но если быть последовательным, этот результат наступит.

Раньше вы говорили, что очень мало людей в наше время хотят помочь другим людям, но когда вы приступили к своей деятельности в комиссии, вы поняли, что это не так. Так как же на самом деле?

— На самом деле, количественно желающих помочь никак нельзя оценить. Потому что у нас нет такой цели. Важно другое: то, что людей доброй воли, которые помогают, достаточное количество. Многого из того, что они делают, мы увидеть не можем. Они действуют не для прессы и телевидения, не для близких, а исключительно в целях помощи другому человеку, и поэтому никак об этом не распространяются. И это, наверное, особенно ценно, потому что это и есть свидетельство бескорыстия их поступков.

Ведь может быть и такая корысть, когда человек желает, чтобы его восхваляли за добрые дела, которые он совершает. А есть люди бескорыстные, которые помогают другим, и о многих мы не знаем. Но сталкиваясь с реальными случаями, понимаешь, что человеку помогали не из каких-то соображений, а именно потому, что есть человеческое чувство солидарности, желание помочь и участие в нуждах и даже в горе ближнего.

Меняется представление о мире, когда мы ближе знакомимся не просто с нуждающимися, но и с теми, кто помогает им. Часто становится жалко, что качеств этих людей нет в тебе. Этому надо учиться тоже, и с этим нужно смириться.

Какие это качества, отец Михаил?

— Для каждого это вопрос личный, но если мы честно относимся к себе, мы понимаем, что неидеальны. Однако, видя то, как одни служат и трудятся и какая жизнь бывает у других людей, мы многому можем научиться. И смириться вместо того, чтобы возмущаться тем, что у нас что-то не вышло, не получилось, что-то жизнь нам не дала. Поэтому так важно соприкосновение с людьми, которые в сложных жизненных случаях сохраняют и достоинство, и порядочность, и глубину отношений. Когда мы читаем о них в книгах или видим на экране — это одно, а когда встречам их в жизни — совсем другое.

Нужно постараться не погасить в себе желание помочь, а найти ему применение: ведь желания наши случайно не возникают. Вообще наша жизнь не случайна. Если мы посмотрим на нее внимательно, многие события, встречи были к чему-то или почему-то. Мы встречаем определенных людей в определенных обстоятельствах, чему-то они могли нас научить, к чему-то могли нас привести. И наша задача была выбрать этот момент.

Так вот, когда приходит мысль о помощи ближнему, наша задача выбрать ее, понять, что мы должны потрудиться, найти применение нашим возможностям, а не оставить это просто как благую мысль. Благих мыслей приходит много, но мы знаем, как мало потом реализуется. Это одно из тех дел, которое нам действительно очень поможет. Результат обязательно придет.

Важно не откладывать на потом, когда будет время: я вас уверяю, времени никогда не будет! То время, которое у нас есть, мы должны распределить, буквально разодрать его и вклинить в него милосердие. Тогда мы увидим, насколько мы связаны обыденной жизнью, работой, семьей. Чтобы что-то новое внести в свою жизнь, человеку нужно от чего-то старого отказаться — и это тоже правда.

Поэтому, если мы хотим служение милосердию, ближнему, нужно понимать, что от чего-то в своей жизни придется отказаться, и этого будет жалко. Но нужно сделать это сознательно, потому что тогда человек будет уверен, что это его решение — а правильное оно или нет, жизнь покажет. И не жалеть то, от чего ты отказался, потому что есть более высокие вещи, которые достигаются только жертвами, а не трудом. Жертвой, внутренним подвигом, отказом, отречением от себя.

Еще хотелось спросить вас про помощь бездомным. Это особый, болевой путь. Мы живем в городах, где бездомных много. Это все крупные города мира.

— Здесь у них есть больше возможностей выжить, поскольку тут все гораздо большего масштаба — и строительство, и сама жизнь. Многие становятся бездомными в Москве — к сожалению, не только из-за того, что условия такие, но и по личному выбору или по неким недугам духовным, таким, как пьянство. Можно человека обвинить в том, что он не желает социализироваться, встать в очередь на работу. С другой стороны, иногда мы сами не хотим с утра вставать на работу и объясняем себе, что мы больны, что мы слишком много сделали в последнее время. Даже мы не всегда можем заставить себя сделать то, что надо.

Читайте также: Не ради Иисуса, а ради хлеба куса

Представим теперь людей с раздробленной волей, которым действительно очень сложно себя заставить. Духовно здоровый, крепкий человек может переломить ситуацию, начать новую жизнь. Но это очень редкий случай — скорее всего, такой человек не окажется бездомным. А большинство — иные люди. Признать наличие людей слабых, в то же время не унижая их достоинства в этой немощи, действительно бывает сложно. Поэтому у нас вопрос служения бездомным сопряжен именно с отношением к ним. Отношением не людей, которые занимаются благотворительностью и помогают им — с ними все понятно, а всех остальных, в том числе и властей, и всех, кто руководит жизнью города.

Ведь для них это проблема. Эта язва снаружи, которую хочется спрятать, чтобы она не мозолила глаза. Но так вопрос не решается. Даже в медицине хирургия не всегда есть лучшее средство. Поэтому понять, что это тоже наши ближние, хотя и в очень тяжелом и трудном состоянии — первое, что нам нужно.

А бездомных встречает всякий. Особенно их много в центре, на вокзалах, там, где есть возможность пропитания, какого-то промысла. Поэтому здесь особенно болевые точки. Есть много благотворительных структур — знаете, есть такой "Справочник бездомного"? Там целый список, где поесть, где помыться, где лечиться. Все, все это существует в Москве. Слава Богу, в последнее время ситуация с бездомными начала меняться. Даже по нашей статистике стало меньше бездомных, которые попадают к нам в холодное время, в автобусы службы "Милосердие", которые курсируют по Москве и собирают замерзающих людей, чтобы их обогрели, оказали медицинскую помощь, накормили, одели. Но все равно остается существенное количество таких людей — это тысячи людей, которые остались без крова и нуждаются в помощи.

Есть разного рода инициативы приходов. Один из приходов наших организовал дома трудолюбия в Подмосковье — три дома на 200 человек, где пытаются социализировать бездомных при помощи работы. Храм Косьмы и Дамиана в Шубине, отец Александр Борисов, он руководит Емельяново.

Сейчас это в стадии организации. Мы привыкли по плодам оценивать действия. Многие бездомные, нищие не хотели там работать, и это тоже проблема. Это болезнь связана не только с нищетой и с отсутствием крова. Это болезнь духовная, душевная, такое расслабление.

Читайте также: Дети улиц: куда деваются беспризорники

Сейчас важно выработать нормальное, достойное, серьезное отношение к этому вопросу. Да, это существует. Наши ближние попали в ситуацию, когда они оказались в числе бездомных. Можно по-разному оценивать их жизнь, но мы должны им помочь. Помощь — это тоже непростое дело. Есть приюты, где можно переночевать, поесть, вымыться, получить одежду — все это имеется. Но дальнейший шаг именно к тому, чтобы помочь этим людям влиться в общество…

Это должно уже государство, наверное?

— Не государство, тут непонятно. Очень трудно этот вопрос решить. Видите, ведь даже гораздо более социально обеспеченные европейские страны не могут решить вопрос с бездомными. Они могут сослаться на то, что бездомные приезжают к ним из других стран, но это неважно — они живут рядом с нами. На улицах Рима и Нью-Йорка вы можете встретить тех же бездомных, которые и у нас.

Так что вопрос это не экономический, дело не в деньгах. А вопрос именно нравственный, нравственной жизни. И для этих людей тоже вопрос, как они появляются таковыми на свет. Поэтому нужна профилактика, анализ причин и длительное лечение, как после тяжелой болезни.

Причин много: и безработица, и алкоголизм, и другие. Каждая из них добавляет в армию бездомных определенное количество людей. Мы можем погасить каждую из этих причин: температуры нет у больного, но мы не вылечили его, корень болезни остается в обществе.

Корни болезни сложнее найти — но все возможно. Почему нет? Без этого мы их не вылечим. Но уменьшить страдания мы можем уже сейчас — ведь это страдание людей, а страдание каждого человека — страдание великое. Если мы одного человека избавим от страдания, мы много сделаем в этой жизни.