Современные мученики за Христа

Мы привычно прибавляем наименование "мученик" к именам святых, которых отделяют от нас века, чья жизнь давно уже стала легендой, а имя легло в основу топонимов. А что, если завтра Церковь канонизирует за твердость в вере твоего бывшего одноклассника или соседку с пятого этажа? Это не укладывается в голове — ведь мы все знаем об их несовершенствах.

Слову "мученик" в русском языке не очень повезло. Во многих европейские языки вошло греческое μάρτυς или латинское martyr, что означает "свидетель" — человек, самой своей жизнью свидетельствующий о победе Христа над смертью. У нас же зачастую тем же словом называют просто любого человека, который много в жизни страдал, независимо от его веры и убеждений: "Ах, она настоящая мученица, ей так тяжело приходится в жизни".

В современном обществе считается дурным тоном говорить о смерти. Даже с глубокими и тяжелобольными стариками не принято обсуждать детали, которые еще в прошлом веке считались бытовыми и нормальными: в какой одежде их положить в гроб, что из вещей кому отдать, кого не забыть пригласить на похороны. Сами похороны тоже не принято афишировать: мы встречаем похоронные процессии только на кладбищах, а не на городских улицах. Люди стараются не думать о смерти, хотя все прекрасно понимают ее неизбежность.

В дохристианские времена у многих народов "хорошей" считалась смерть героическая — в бою с врагом или в результате ритуального самоубийства, а "плохой" и не сулящей ничего доброго в загробном мире — смерть от старости в своей постели. Что же считается "хорошей" смертью в секулярном обществе? Пожалуй, та, которая никогда не наступит. Но такой пока еще не изобрели.

В церковном Предании доброй кончиной, "безболезненной, непостыдной, мирной", о которой христиане молятся в просительной ектенье, считает та, к которой человек успел подготовиться: испросить прощения у всех, кого обидел, покаяться в грехах, исповедоваться, собороваться и принять Святое Причастие. Об избавлении от внезапной смерти, которая может застигнуть врасплох, принято молиться святой мученице Варваре. Радостной же считается та смерть, которую предваряет уверенность в вечном блаженстве.

"Самая лучшая смерть для христианина, конечно, мученическая за Христа Спасителя. Это самая наилучшая смерть, которая возможна для человека в принципе. Некоторые посылали соболезнования в Оптину пустынь после убийства трех монахов, для христианина же это на самом деле величайшая радость. В древней Церкви никогда соболезнования не посылали, когда кого-то где-то убили. Все церкви всегда немедленно посылали поздравления. Представляете, поздравить с тем, что у них появился новый защитник на Небесах!" — писал в одной из своих книг священник Даниил Сысоев, через некоторое время сам сподобившийся мученической кончины.

Оптинские мученики, иеромонах Василий и иноки Трофим и Ферапонт, которые упоминаются в книге отца Даниила, пока еще не канонизированы официальной Церковью, но широко почитаются в народе как святые. Трое монахов были убиты в Оптиной Пустыни на Пасху 1993 года, которая тогда пришлась на 18 апреля. На месте их убийства был обнаружен окровавленный меч с надписью "666". Вскоре был задержан убийца монахов Николай Аверин, который в ходе прохождения судмедэкспертизы заявил, что он — "воин сатаны в войне Бога и сатаны за души, то, что он совершил нельзя считать уголовным преступлением, как не может считаться уголовным преступлением убийство противника на войне".

"Для верующего человека, для христианина смерть не есть страшная участь, не есть предел нашей жизни, но за смертью есть воскресение. Другое страшно — есть зло, есть грех… Поминая наших братьев, убиенных злодейской рукой, мы видим, что наша печаль растворяется в нашей вере в то, что они по смерти живы: пострадавшие, они обретут от Господа награду, обретут от Него радость будущую. Но в то же время зло, которое действует в мире, не может быть приветствуемо, не может быть оправдано тем, что это зло Господь обращает в доброе", — сказал в своей проповеди в годовщину убийства трех монахов схиигумен Илий (Ноздрин), духовник Оптиной пустыни.

Вмонастыреведетсязаписьчудес, которые совершаются по молитвам убиенных монахов. В летописи зафиксированы совершенно невероятные истории — исцеления от онкологических заболеваний, алкоголизма, наркомании, спасение солдата на Чеченской войне из ситуации, которая казалась безвыходной.

С войной в Чечне связана история страдания еще одного широко почитаемого в народе мученика — воина Евгения Родионова. Без его фотографии или иконописного изображения сегодня не обходится ни один патриотический крестный ход. Почитатели воина Евгения часто упрекают членов Синодальной комиссии по канонизации святых в бессердечии и бюрократизме, но те в свою очередь призывают патриотов умерить эмоции и предоставить делу возможность идти своим чередом.

Евгений Родионов был казнен в плену чеченскими боевиками 23 мая 1996 года. В убийстве признался Руслан Хайхороев. В присутствии иностранного представителя ОБСЕ он рассказал: "…У него был выбор, чтобы остаться в живых. Он мог бы веру сменить, но он не захотел с себя креста снимать. Бежать пытался…" После трех месяцев жестоких пыток Евгению Родионову и его сослуживцам было предложено принять ислам. Особую ненависть боевикам внушал именно Евгений, потому что он один из всех носил на груди нательный крест. После отказа Андрея Трусова, Игоря Яковлева и Александра Железнова расстреляли, а еще живому Евгению Родионову отрезали голову.

"По поводу Евгения Родионова могу сказать, что наша Синодальная комиссия оснований для его канонизации не нашла. Почитать можно кого угодно, но канонизирует Церковь при наличии определенных оснований. В частности, нет оснований считать, что Евгений Родионов принял мученическую смерть. Неизвестно, что это", — заявил ранее "Правде.Ру" протоиерей Георгий Митрофанов, член Синодальной комиссии по канонизации святых.

Священника Даниила Сысоева, убитого в ночь на 20 ноября 2009 года, почитает святым не только круг его последователей в России, но и многие православные за рубежом. На Балканах, не дожидаясь официальной канонизации, уже пишут его иконы, а в США в его честь собираются освятить храм. Фотографии отца Даниила размещают вместе с иконами православные греки и арабы.

У некоторых людей, знавших мучеников наших дней при жизни, одна только мысль о возможности их канонизации вызывает бурю возмущения — ведь известны такие поступки или высказывания пострадавших за Христа, которые с трудом совместимы с представлениями о святости. Но канонизация не означает, что Церковь возводит в ранг непреложной истины все, что когда-либо говорил и делал до своей мученической кончины этот человек — она лишь напоминает о том, что через верность Христу "даже до смерти" все грехи мученику прощаются. Например, причисление к лику святых мученика Вонифатия отнюдь не служит доказательством того, что отныне пьянство и блуд, которыми будущий мученик грешил при жизни, считаются теперь делами праведными.

В православном народе как мученики наших дней почитаются еще некоторые священники и миряне, быть может, не столь известные, но тоже совершившие подвиг веры. Не исключено, что однажды к лику святых будет причислен ваш бывший одноклассник или френд в блогосфере. Что же полагается делать в таком случае? Во-первых, в древней Церкви, неоднократно претерпевавшей очередные волны гонений, не было принято скорбеть по поводу кончины мученика или выражать соболезнования его родным и близким. Напротив, с новоявленным мучеником поздравляли — ведь этот человек принял смерть за Христа, обрел вечное блаженство, стяжал себе нетленный венец. Так что если семья мученика — люди верующие, то их следует поздравлять, а не соболезновать им.

Во-вторых, знакомства и дружеские связи, которые сложились в земной жизни, могут продолжиться и в жизни будущей. Чтобы ваш достигший Царствия Небесного друг о вас не забыл, заказывайте о его упокоении панихиды в храме или на кладбище, а также молитесь дома. Ведь молитва — это двусторонняя связь, а мы нуждаемся в молитве святых куда больше, чем они в нашей.