Цена доверчивости: атомная гонка на выживание

Уран для первой советской атомной бомбы добывался под носом американцев.

Холодная война началась с атомной гонки на выживание. Американское показательное выступление в Японии произвело должное впечатление. Ведомство Берии, посвящённые учёные и инженеры, а вместе с ними и остальной непосвящённый СССР, напрягаясь изо всех сил, делали свою атомную бомбу. Поначалу не было ничего, прежде всего основного "рабочего тела" бомбы — урана. Обнаруженные после усиленных поисков урановые месторождения в Узбекистане оказались слишком бедны и трудноразрабатываемы. Атомный проект растягивался на десятилетия, а времени у страны не было. Сталин заметно нервничал, Берия обещал всех расстрелять… И вдруг нежданная, невероятная удача — найдены богатые залежи урана. И где! В Саксонии, в советской зоне оккупации Германии, под боком у американцев…

Немецкие и голландские художники прежних веков, получившие в своё распоряжение "жёлтую руду" из горных выработок и готовившие из неё краску, разумеется, не подозревали, что имеют дело с радиоактивной "урановой смолкой", интенсивно переработанной в особых природных условиях. Именно поэтому, кстати, некоторые картины старых мастеров "фонят".

После открытия на рубеже XIX-XX веков явлений радиоактивности стало известно доподлинно, что уран здесь есть. Ведь многочисленные водные источники Рудных гор оказались очень богаты радоном — газом, образующимся в результате непрерывного разложения радия, содержащегося главным образом в урановых рудах.

Вокруг наиболее крупных радоновых источников возникли курорты с водолечебницами, радоновые ванны стали применять чуть ли не от всех болезней, не подозревая о последствиях радиации.

О радиоактивных рудах в Саксонии, разумеется, знали немецкие геологи, которые по заданию нацистских властей искали сырьё для германского секретного оружия в начале войны. Радиометров тогда ещё не было, поиски руд проходили визуально. На поверхности урана не нашли, а высокая концентрация радона в воде источников привела искавших к выводу, что вся масса урановых коренных руд уже "разложилась", перейдя в газовую, радоновую фазу. Поиски прекратили, а Рудные горы объявили неперспективными для атомного проекта. Вскоре и сам проект, как слишком "долгоиграющий", был Гитлером задвинут.

Американцы и британцы наскоро покопались в горах и внимательно — в архивах Третьего рейха. Наткнувшись на заключение немецких геологов, расслабились и поэтому на Ялтинской конференции в феврале 1945 года согласились махнуться с Советским Союзом не глядя: Саксонию на западную часть Большого Берлина.

Забавно, что русские тоже не сразу поняли, какое счастье привалило. В 1946 году из СССР приехала авторитетная экспертная комиссия, дабы ещё раз проверить Рудные горы на уран. Коллективное заключение маститых специалистов Москвы и Ленинграда подтвердило отрицательные выводы немецких геологов. Главным аргументом опять служило слишком высокое содержание радона в водных источниках, как бы само собою отрицающее наличие большого количества первичных урановых руд.

Трудно упрекнуть высокую комиссию в некомпетентности, тогда ещё не были известны столь крупные урановые месторождения, которые даже при сильном истечении радона оставались бы промышленно состоятельными.

Об открытии залежей урана в Рудных горах Саксонии существует легенда, которую мне рассказали еще в ГДР в 1953 году геологи, приехавшие туда на работу раньше меня. Отрицательному заключению советских экспертов не поверил некий генерал Мальцев, служивший в оккупационных войсках в Саксонии. Генерал вроде бы имел в прошлом геологическое или горняцкое образование и, видимо, помнил о старом правиле рудокопов — "ищи руду возле руды". Заручившись поддержкой в верхах, он решил пройти поисковую шахту, и она неожиданно вскрыла богатейшие и к тому же легкообогатимые запасы урана. Говорят, что Мальцева наградили и срочно отправили в Союз на другое место работы, а шахту строжайше засекретили.

Вскоре на базе открытых в Саксонии, а затем и в Тюрингии урановых месторождений родилось советско-германское акционерное общество "ВИСМУТ". В первые годы его деятельности все руководящие должности в правлении общества и на его "объектах" — кустах рудников, самих рудниках, обогатительных фабриках и лабораториях — занимали советские учёные-технологи. Рабочими же были исключительно немцы. Лишь с середины 50-х годов среди инженерно-технического персонала стали появляться немецкие специалисты, главным образом из числа выпускников советских вузов.

После окончания спецфакультета Московского геолого-разведочного института в 1953 г. я получил назначение участковым геологом на один из рудников Саксонии. Наш рудник отрабатывал лишь часть месторождения, которое в числе других составляло огромное рудное поле, состоявшее из серий протяжённых крутопадающих жил. Рудным веществом являлся минерал уранинит (он же — "урановая смолка"). Очищенную от примесей "смолку" мы прямо под землей складировали в железные ящики, которые потом вагонами отправлялись в СССР. Руда, смешанная с пустой породой, сначала поступала на местные обогатительные фабрики, а концентрат тоже направлялся в Союз.

В процессе горных работ "всплывали" поразительные вещи. Например, оказалось, что старые курортные посёлки с радоновыми ваннами Обершлемма и Нидершлемма стояли прямо на рудном поле. При сносе зданий, просевших в результате отработки недр, я своими глазами видел, что фундаменты многих из них покоились на зачищенных ураноносных жилах. Говорят, лечение здесь многим поправляло здоровье…

После двух лет работы на руднике меня перевели в Центральную минералогическую лабораторию. Кроме текущей работы, я должен был пополнять минералогический музей "ВИСМУТа" и фактически им заведовал, будучи ещё и экскурсоводом для именитых гостей.

Как-то в 1955 году, в конце рабочего дня, меня вызвал начальник лаборатории и попросил отобрать на завтра штук 8-10 красивых образцов нашей руды размером не больше ладони.

— Приехал Молотов. Да, да, тот самый. Покажешь ему образцы. Я расскажу в общем, а если Вячеслав Михайлович что спросит — ответишь. Смотри не жми ему руку сильно!

В наш музей поставлялись все наиболее эффектные образцы урановой руды, и я не удержался — завернул двадцать штук поинтереснее. Утром следующего дня раскладываю экспозицию на круглом столе в дальнем конце гигантского кабинета генерального директора "ВИСМУТа". (Это парадный зал бывшего магистрата г. Зигмара, пригорода Карл-Маркс-Штадта, ныне — снова Хемнитц.) Наконец дверь приоткрывается, и меня манят пальцем занять своё место. Из дальнего угла к столу с образцами направляется группа из 6-7 человек и останавливается от него в пяти шагах. Оттуда явно плохо видно, и я приглашаю группу подойти поближе. Предложение повисает в воздухе, а мой начальник начинает рассказ о типах "наших" руд. Проходит не более трех минут, как Молотов берёт за локоть докладчика и перебивает его:

— Да, оч…ень инт…интересно, спасибо.

Затем протягивает мне руку, благодарит и быстро уходит в другой конец зала, за ним и все остальные. Мой начальник шепчет мне:

— Быстро сворачивайся!

На следующее утро он меня пожурил:

— Ну зачем так много принёс руды? Меня и Вячеслав Михайлович неспроста так быстро прервал — он же испугался радиации!

Мы оба снисходительно улыбаемся. Ведь нам многократно объясняли, что дозы облучения, которые мы получаем при работе с урановыми рудами, не опасны, они — ниже нормы. Однако, похоже, что для людей разных категорий существовали разные нормы!

Вскоре московские центральные газеты опубликовали "Коммюнике о пребывании первого заместителя председателя Совета министров СССР тов. Молотова В. М. в Германской Демократической Республике". Там, в частности, говорилось о посещении Молотовым предприятий советско-германского акционерного общества "ВИСМУТ". Это было первое упоминание о "ВИСМУТе" в открытой советской печати, и оно нас, запуганных строгой секретностью, изумило.

Гораздо позже я узнал, какую роль сыграл уран, добытый в Рудных горах, для создания советской атомной бомбы.

Справка

Рудные горы — стариннейший рудный район Европы. Горы раскинулись от южной части германской земли Саксония до северной части Чехии. Со средних веков здесь, в невысоких кряжах, отрабатывались многометалльные месторождения. Они неоднократно описаны в литературе, и в том числе — в знаменитом труде известного рудознатца эпохи Возрождения Георга Агриколы "О горном деле…". Добывались находившие практическое применение серебро, свинец и некая "жёлтая руда", из которой изготавливалась первоклассная жёлтая краска, высоко ценимая художниками. Попутно извлекаемые руды висмута, цинка и других металлов не находили спроса. Технические и технологические особенности прошлого позволяли отрабатывать только окисленные руды, залегающие в верхних частях месторождений, поэтому горный промысел в районе практически прекратился уже в XVIII веке.

Николай Биндеман