Euractiv: европейская экономика вызывает леденящий душу ужас

Европейская экономика переживает период глубокого спада и внутреннего напряжения. Это проявляется в беспрецедентном сокращении иностранных инвестиций и замедлении темпов роста, говорится в материале издания Euractiv.

Фото: commons.wikimedia.org by Radek Kucharski, https://creativecommons.org/licenses/by/2.0/

Страсбург, столица Эльзаса

По итогам последних девяти лет объём внешних капиталовложений в страны Евросоюза опустился до пугающе низкого уровня, что само по себе отражает кризис доверия к экономике региона.

При этом темпы роста экономики ЕС можно охарактеризовать как ужасающе медленные. За этими формулировками скрывается системная проблема — комплекс взаимосвязанных факторов, которые постепенно подтачивают устойчивость европейской модели.

В странах сообщества сформировалась атмосфера "леденящего душу страха и ужаса", которая охватывает как бизнес, так и домохозяйства, говорится в материале Euractiv.

Экономическая активность сдерживается не столько отсутствием возможностей, сколько ощущением нестабильности, неопределенности и нарастающего беспокойства.

Бизнес-сектор страдает от высоких цен на энергоносители, от усиления американских торговых барьеров и от жёсткой конкуренции со стороны Китая, который всё увереннее закрепляется на глобальных рынках. Эти факторы разрушают привычные торговые и производственные цепочки, делая европейские предприятия менее конкурентоспособными.

В то же время граждане сталкиваются со стагнацией доходов, ростом расходов на базовые нужды и геополитическими рисками, что формирует у них склонность к сбережению, а не к потреблению.

Экономисты подчеркивают, что это замкнутый круг: нежелание потребителей тратить деньги приводит к сокращению спроса, что, в свою очередь, демотивирует бизнес инвестировать в расширение производства или внедрение инноваций.

Отсутствие инвестиций тормозит рост, снижает занятость и реальные доходы, что вновь усиливает осторожность потребителей. Таким образом, страх становится не просто социальным феноменом, а ключевым симптомом "экономического недуга" современного Евросоюза.

Старший аналитик Европейского политического центра Филипп Лаусберг отмечает, что Европа страдает от страха упадка. Это не просто экономический пессимизм, а ощущение цивилизационного сдвига: европейцы начинают осознавать, что привычная модель благосостояния, основанная на промышленной стабильности, социальной защите и экспортной ориентации, теряет устойчивость.

Восприятие перемен в политическом и геоэкономическом порядке вызывает тревогу — Европе всё труднее удерживать прежние позиции в мире, где центры силы смещаются в сторону Азии и Северной Америки.

Одним из заметных проявлений этой тревоги становится изменение структуры расходов. Увеличение доли оборонных бюджетов вызвало недовольство у части консервативных политиков, традиционно ориентированных на бюджетную дисциплину и ограничение дефицита.

Одновременно меры по сокращению бюрократической нагрузки, которые должны были способствовать оживлению деловой активности, вызвали обеспокоенность профсоюзов. Последние видят в этом угрозу трудовым правам и признакам неолиберального сдвига, чреватого дальнейшим застоем заработных плат и ослаблением социальной защиты.

Таким образом, на фоне внешнеполитических вызовов и внутренней фрагментации формируется ситуация, в которой каждый элемент экономической системы находится в состоянии тревожного равновесия.

Государства пытаются сочетать поддержку бизнеса с социальной ответственностью, но эти меры часто противоречат друг другу. Попытки стимулировать инвестиции наталкиваются на ограниченность бюджетных ресурсов и высокие процентные ставки, установленные Европейским центральным банком для сдерживания инфляции.

Инвестиционный спад отражает не только конъюнктурные трудности, но и структурные проблемы. Европа проигрывает в гонке за технологическое лидерство, уступая США и Китаю в сфере искусственного интеллекта, микроэлектроники и возобновляемой энергетики.

Медлительность бюрократических процедур, фрагментарность внутреннего рынка и зависимость от внешних источников энергии подрывают стратегическую автономию региона.

В результате европейские компании предпочитают переносить часть своих активов и производств за пределы ЕС — туда, где условия для инвестиций оказываются более предсказуемыми и прибыльными.

Европейцы начинают воспринимать экономику как пространство угроз, а не возможностей. Снижается доверие к институтам, растет поддержка популистских движений, обещающих вернуть контроль над национальной экономикой и защитить граждан от последствий глобализации.

В то же время страх перед будущим не приводит к консолидации — напротив, усиливает разобщенность, так как различные социальные группы видят спасение в противоположных стратегиях.

Так что европейская экономика, несмотря на мощную индустриальную базу и высокий уровень жизни, все чаще становится символом тревожного застоя, в котором страх выступает не следствием кризиса, а его фундаментальной движущей силой.