Олег Шеин: малому бизнесу нужны налоговые каникулы на большой срок

Почему государство должно регулировать цены на продукты, зачем освобождать от налогов малый бизнес и какие плюсы и минусы есть у дистанционной занятости, рассказал главному редактору "Правды.ру” Инне Новиковой депутат Госдумы, член Комитета по труду, социальной политике и делам ветеранов Олег Васильевич Шеин.

Цены и налоги

— Олег Васильевич, президент заявил, что недопустимо, когда людям не хватает денег на еду, и теперь правительство внимательно следит за ценами на продукты. Постоянно говорят, что нет оснований для роста цен на продукты питания, это все попытки производителей увеличить доходы к Новому году. Это так?

— У нас был спокойный климатически обычный год. Нет катастрофических неурожаев. Более того, в кампанию санкций и антисанкций мы существенно нарастили объем производства сельхозпродукции, потому что отечественные фермеры избавились от зарубежных конкурентов.

Цены на продукты совершенно не связаны с реальными объемами производства, особенно в марте-апреле этого года, когда был спекулятивный взлет цен в связи с паникой на основе карантинных мероприятий.

Поэтому решение о том, чтобы ввести более жесткие меры по ценовой политике правильное.

Стоимость семенного фонда, удобрений, ГСМ (горюче-смазочных материалов) растет, но не таким образом. По сути, мы имеем дело с цепочкой перепродавцов. Неслучайно поэтому в Европе в 70-80-е годы была фактически принята за основу советская модель потребкооперации, когда обычный фермер продает свою продукцию во Франции в кооператив, и дальше его продукция поступает в супермаркеты.

У нас модель потребкооперации была разрушена, вместо нее ввели торговые центры с перекупками, и получается, что подчас из Новой Зеландии дешевле продукты, чем наши.

У нас в торговой сети, принадлежащей одному депутату от "Единой России", килограмм имбиря продавался по цене почти 6 тысяч рублей. И то, что сегодня президент обратил на это внимание, можно только приветствовать.

— Я вчера прочитала, что 4,5 миллиона индивидуальных предпринимателей и небольших предприятий разорились за весенний, летний, осенний периоды. Насколько это катастрофично для России?

— Индивидуальных предпринимателей в стране порядка 4-5 миллионов человек, поэтому никак 4,5 миллиона разориться не могли.

Безусловно, карантин, падение покупательского спроса отразились на малом бизнесе крайне отрицательно. Меры господдержки, минимальная зарплата за 3 месяца индивидуальным предпринимателям, в ряде регионов налоговые льготы. Тем не менее это не спасло малый бизнес. Я думаю, что правильным было бы решение о налоговых каникулах, не отсрочки налогов, а налоговых каникулах на приличный срок. Влияет ли это на бюджет? Практически никак. Общий объем поступлений от малого бизнеса в налоговую систему Российской Федерации не превышает 0,5%. Остальные 99,5% — это налоги с крупного капитала и средних компаний.

Причем некоторые солидные предприятия себя называют малым бизнесом, к нему не относясь. Строительные, управляющие компании, где работают десятки, сотни людей, с крупными оборотами, тоже по документам "малый бизнес".

Реальный малый бизнес — предел 0,1% от всех бюджетных поступлений в Российской Федерации. Страна бы не разорилась от налоговых каникул. "Справедливая Россия" эту тему поднимала при принятии федерального бюджета. Это не популизм. Потому что малый бизнес не приносит налогов, но приносит рабочие места, и эта стоимость вернется в бюджет через подоходный налог. Положение малого бизнеса тесно связано с покупательской способностью населения, а она падает уже 6-й год.

Мы не знаем, сколько реально рабочих мест в этом сегменте, потому что многие из них находятся в тени. Но реальное общее количество рабочих мест в малом бизнесе — 10-15 миллионов человек. В Российской Федерации людей работоспособного возраста 80 миллионов, соответственно, мы минусуем:

• бюджетников,
• силовой сектор,
• крупные корпорации.

Понятно, что из 4,5 миллионов ИП часть — это фиктивно существующие ИП, где человек прекратил деятельность, но налоговая его еще не вычеркнула из резерва.

Дистанционная занятость

— Олег Васильевич, с 1 января вступает в силу закон об удаленной работе. Насколько дистанционный рынок может изменить ситуацию с рабочими местами и экономикой в России?

— Во-первых, технологии развиваются. Мы с вами прекрасно работаем в удаленном доступе. Технологии будут двигаться вперед в сфере образования, культуры. Есть возможность дистанционных консультаций в медицине, причем высокопрофессиональных федеральных клиник. Это, безусловно, журналистская, юридическая работа и много других видов деятельности, которые связаны с интеллектуальным трудом или сферой услуг.

Но при этом у людей возникает уязвимость. Их могут выдергивать на рабочие задачи чуть ли не круглосуточно, предлагать фронт работ, который превышает физические возможности. Законодательство толком это не регулирует.

Пока только введено понятие "дистанционная работа". Кроме того, документ требует, чтобы по договору работнику компенсировались издержки, связанные с дистантом. Например, затраты на интернет.

Проблема в том, что будут предлагать объем задач, превышающий стандартный рабочий день. И ни одно законодательство этот объем не сможет отрегулировать.

Поэтому с высокой долей вероятности весной выйдет дополнительный закон о том, что если человека перевели на удаленный доступ, то это считается работой в условиях ненормированной рабочей занятости. И это дает дополнительные права.

Например, дополнительный отпуск, чтобы работодателю было менее выгодно людей выводить на дистанционную занятость, чтобы это было обусловлено реальными предпосылками производственного характера. А не просто попытка перевести людей на дистанционную занятость и навалить дополнительные задачи. Эти дискуссии будут, я полагаю, не позднее, чем в феврале-марте наступающего года.

— Мне кажется, что удаленная работа менее интенсивная, чем работа в офисе. Кроме того, сейчас ведь 30% сотрудников должны работать удаленно, хочет этого работодатель или не хочет. Действительно у кого-то не тратится время на дорогу, и он готов работать с утра до вечера.

— Вы знаете, по-разному бывает. Мы должны как общество понимать, что существует разнообразие. Я приведу пример с преподавателями, учителями, которые измучились с Zoom. Потому что-то связь провалится, то необходимо поддержать дисциплину в классе, то бесконечный выход на конференц-связь. И у них как раз идут очень серьезные переработки. Много было обращений от преподавательского состава за март-май. По этой причине законодательство должно учитывать ситуации в разных профессиях.