Экономист Бунич: продуктовые талоны спасут экономику

О том, почему удаленная работа равна безработице, как избавить Россию от "нефтяной зависимости" и в чем польза продовольственных талонов, рассказал главному редактору "Правды.ру" Инне Новиковой предприниматель, кандидат экономических наук, глава Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич.

Читайте начало интервью:

• Союз предпринимателей России: в экономике ситуация лучше, чем ожидали
• Экономист Бунич: после карантина долги у населения будут висеть годами
• Экономист Бунич: только предприниматели спасут Россию
• Экономист Бунич: "Копировать мировые финансовые структуры — это тупик"

Удаленная безработица

— Андрей Павлович, вы сказали, что удаленная работа — это скрытая безработица, последствия цифровизации и роботизации. При социализме было государственное управление и все были обеспечены работой. Разве удаленная работа и цифровизация не есть современные тенденции экономического развития?

— Нет. Конечно, это тенденция экономического развития, но она ведет к частичной безработице, потому что позволяет обходиться меньшим числом людей. Все, что имеет элементы производительности и эффективности, всегда позволяло привлекать меньше работников.

Если ты можешь часть людей уволить, а другую часть перевести на удаленную работу, то твои издержки падают, и противостоять этому очень сложно.

Это будет происходить, потому что предприниматели вынуждены снижать издержки, иначе их просто вытолкнут с рынка. Поэтому удаленная работа одновременно является и частичной безработицей. Получается, что бизнес меньше зависит от своих работников. С другой стороны, это увеличивает эффективность.

Слезть с нефтяной иглы

— Главное, что нам сейчас надо делать, — понять общие изменения мировой экономики и определить место России в этом. Возможно, не стоит поддерживать то, что поддержать уже нереально. Да, какая-то часть сферы услуг временно, а может быть, и навсегда исчезнет. Но есть сферы, где поддержка необходима. У нас кардинально изменилось положение страны в сфере международного разделения труда. Стало ясно, что энергетический сектор не сможет обеспечить нам столько средств, сколько раньше, и дальнейшее их перераспределение во все остальные секторы. Таковы последствия:

• научно-технического прогресса,
• международной политики.

Тем более эта сфера требует вложений. "Роснефть" начинает большие проекты, только чтобы поддержать нефтяную добычу на нынешнем уровне, который уже снижается. То есть в бюджет будет все меньше денег поступать оттуда. Соответственно, надо перестроить и развить другие секторы. Помню, я еще в 2015 году на Московском экономическом форуме говорил: смотрите, как американцы поднимают сланцевый сектор. Крупные компании ничего бы не добились, а сотни небольших фирм устроили бум и подняли добычу вплоть до современного уровня. Они кардинально меняют ситуацию, занимают место в энергетическом секторе, тем самым выбивая нас с мирового рынка. Что мы должны делать? Мы должны развить отрасли, которые зеркально отражают ситуацию:

• промышленность,
• сельское хозяйство.

Надо действовать таким же методом — частной инициативой. Запустить как можно больше активных людей, чтобы они развивали эти сферы и создали противовес, чтобы у нас увеличилось товарное покрытие. Но мы же ничего не сделали. Американцы сделали, а мы нет. Из-за этого у нас начались проблемы. Поэтому сейчас надо наверстывать упущенное, в том числе менять:

• систему ЖКХ,
• налоговую систему.

У нас налоговая система создана под ситуацию, когда было много нефтяных денег. Сейчас у людей мало денег, значит, надо выводить на самоокупаемость. Она уже давно дает сбои. Возьмем ситуацию с нефтяным демпфером, когда цена на бензин в России получается выше, чем на мировом рынке. Никто не мог представить, что цена на нефть когда-нибудь будет низкой, поэтому и построили такую налоговую систему.

— А почему эта ситуация не меняется? Уже давно все об этом говорят, возмущаются: мы продаем нефть, газ, а у нас такой дорогой бензин.

— Демпферная система была введена несколько лет назад, когда никто не предполагал падения цены на нефть. Решили, что пока цена на мировом рынке выше, чем у нас, то нефтяные компании получают дотации. А когда стало наоборот (цена на мировом рынке ниже нашей), то уже нефтяные компании должны доплачивать. Это приводит к тому, что становится выгодно покупать бензин в Казахстане или Европе прямо на границе. Это уже стало бизнесом. То же самое с электроэнергией. Это издержки налоговой системы.

Госзаказ на продовольствие

— Андрей Павлович, зрители возмущаются, что нигде в развитом мире не стоит вопрос о продуктовых карточках, а у нас такая проблема есть. Несмотря на то, что в России много нефти и газа.

— Продуктовые карточки могут быть просто сертификатами, механизмом для запуска производства продовольствия. Например, в Америке есть food stamps (продуктовые талоны), их там 50 миллионов человек получают. Эти талоны целевым образом направлены на поддержку американских фермеров: именно они производят продовольствие, которое затем распределяется.

Таким образом получается госзаказ своим, поэтому местные сельхозпроизводители заранее обеспечены рынком сбыта.

Теоретически в России можно запустить такие же схемы, это было бы полезно. У нас в сельском хозяйстве, производстве продовольствия непочатый край работы и огромное количество возможностей для людей. Вот этим надо заниматься и обеспечивать:

• денежно-кредитный ресурс,
• налоговые стимулы,
• налоговые скидки,
• скидки по оплате ЖКХ.

Не должно быть системы, выдаивающей у людей все подчистую. Не надо предлагать предпринимателям на кого-то работать.

Производство всех необходимых товаров народного потребления можно наладить в России, не нужно их импортировать.

Если правильно выстроить политику, все необходимые товары народного потребления у нас будут свои, и намного лучше привозных. Это необходимо сделать.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовила Марина Севастьянова