Власть о бизнесе так "заботится", что он испаряется

Предпринимателей в России становится все меньше, а Генеральная прокуратура, Следственный комитет и все остальные силовые, надзорные органы интересуются ими все больше. Нет ли тут естественной связи? Или как всегда клевещут? Ведь Песков сказал, что руководство страны заботится о развитии бизнеса. И сам президент не раз призывал перестать его кошмарить. Неужели силовики против президента? Или просто им тоже кушать хочется?…

А нет ли здесь взаимосвязи с увеличением налогов и прочей нагрузки? Но ведь тогда получается, что сама же высшая власть и кошмарит бизнес. А если такое есть, то с чем это связано? И почему при избытке нефти и прочих ресурсов внутри страны энергоносители и все остальное дорожает? Что за парадокс? Или снова закономерность?…

Об этом главному редактору "Правды.Ру" Инне Новиковой в передаче "Необычная неделя" рассказал политтехнолог, руководитель Федерации изучения электоральной политики Андрей Миронов.

Читайте начало интервью:

— Андрей Николаевич, бизнесмены в России стали все чаще сталкиваться с необходимостью закрывать свое дело. В прошлом году 600 тысяч компаний были закрыты. А Песков сказал, что таких цифр у нас нет, мы помогаем бизнесу, как можем. Тем не менее сейчас опять статистика показывает: количество закрывшихся предприятий превышает число новых компаний. Как вы оцениваете перспективы российского бизнеса, прежде всего мелкого и среднего? Крупный бизнес — все хорошо и понятно.

— Да, вот даже не будем обсуждать крупный бизнес. А с остальным действительно очень сложно и трудно.

— Вы говорили, что инвестиционный климат в России неважный. Соответственно, для мелкого и среднего бизнеса он совсем безнадежный?…

— Что касается мелкого бизнеса, здесь, конечно, инвестиционный климат совсем ни к чему обсуждать, потому что это как раз то, что сейчас несет самые большие потери в связи с НДС, с увеличением налоговой нагрузки и т. д.

Я не знаю, что знает и не знает, что говорит Песков, ему, конечно, виднее, как там кто работает.

Но вот Генпрокуратура и Следственный комитет говорят о том, что в 2019 году на 40 процентов увеличилось количество заведенных дел по экономическим преступлениям.

Тогда, простите меня, вопрос к Пескову — чем же вы помогаете бизнесу, если даже президент говорит: ребята, отпустите бизнес, дайте бизнесу работать. А в это же время у нас на 40 процентов больше дел против предпринимателей, хотя бизнес сокращается…

— А налоговые проверки якобы как-то там резко, в разы сократились. И Медведев тоже говорил: хватит кошмарить бизнес. Но эта фраза так и осталась…

— Да, там и Медведев, и Путин также не раз говорили, все говорят. Только при этом ничего не меняется. Я тоже общаюсь, я живу среди людей и знаю, у кого есть какие бизнесы. И не только мелкий и средний, а скажем так, даже очень и очень средний. Бизнес сейчас начинает себя чувствовать очень неуютно.

— Уже давно себя чувствует неуютно.

— Во всяком случае, раньше хоть какая-то жировая прослойка была. Я помню наш разговор с одним очень крупным бизнесменом не из Москвы, он говорил: ну что такое, нормально все. Он — такой правильный, живущий по закону. А совсем недавно я с ним встретился, и уже его позиция изменилась. Он занимался большой благотворительностью на самом деле, в прямом смысле этого слова, но сейчас эти вещи он сужает и сужает. То есть бизнесу, несомненно, тяжелее стало.

— Так, опять же, вы это уже про очень средний, достаточно крупный, бизнес говорите, и даже ему туго стало. Это связано прежде всего с политикой прежнего правительства или больше с какими-то внешними обстоятельствами? Как вы оцениваете?

— Нет, это связано, во-первых, с падением цены на нефть. Это однозначно, потому что та подушка безопасности, которая существует сегодня у России (я имею в виду Фонд национального благосостояния и все прочее), — это как раз цена на нефть. Как только цена падает, соответственно, подушка безопасности уменьшается.

Вот чтобы эта подушка безопасности совсем не сдулась, идет увеличение налогов и всего, что с этим связано.

Отсюда, в общем-то, и такие результаты, которые делают ситуацию еще хуже.

— Но ведь цена на нефть постоянно то падает, то опять поднимается… Вы помните, она как-то очень сильно падала, но такой ситуации не было. Все-таки, видимо, это связано главным образом с законодательством и климатом, не только инвестиционным, но налоговым, деловым?

— Тут, понимаете, нельзя говорить так просто про голую цену нефти.

Нужно еще, кроме всего прочего, иметь в виду объемы продаж, которые мы поставляем за рубеж.

Белоруссия отказалась, Украина отказалась, "Северный поток" не достроили. Эрдоган отказался уже наполовину закупать. Китайцы на 40 процентов только хотят закупать у нас ресурсы.

Падение цены и падение объемов — вот все вместе это и дает существенный минус. Отсюда и растут ноги по увеличению налогов и всего прочего…

— То есть у нас остаются излишки нефти? Мы не знаем, куда ее девать? Мы не осваиваем новые рынки?

— Абсолютно. При этом растет цена на бензин. Вот вам ответы на ваши вопросы. То есть нефти много, а цена внутри страны растет.

— Почему?

— Потому что нельзя дать сдуться этой подушке безопасности. Только поэтому.

В принципе, у нас бензин должен быть максимум 15-20 рублей. Максимум.

А у нас — 42-45. И в остальном — также.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев