Провинция в глубинке налоговых сборов

 На фоне недавних новостей о возможных региональных дефолтах, спаде промышленного производства, росте безработицы и прочих ужасов настоящей бомбой стали обнародованные минфином итоги по субъектам РФ за первый квартал нынешнего года. В то время как федеральный бюджет показал дефицит в размере 4,5 процента ВВП, консолидированные региональные бюджеты неожиданно для всех продемонстрировали профицит в 2,4 процента ВВП! Что это — игра цифр, случайное влияние рыночной конъюнктуры или кардинальный экономический перелом к лучшему? Означают ли эти цифры, что у регионов сегодня появились, наконец, стимулы к развитию? Как закрепить профицитную тенденцию? Заинтересован ли центр в сильных регионах? На эти вопросы в прямом эфире Pravda.Ru ответил директор Института реформирования общественных финансов, ведущий научный сотрудник Института системного анализа РАН, заведующий кафедрой государственного регулирования экономики РАНХиГС Владимир Климанов.

Фото: Директор Института реформирования общественных финансов Владимир Климанов

— Огромное количество жителей России стремится в московский регион и Санкт-Петербург. Ведь во многих регионах нет работы или оплата настолько мала, что практически не на что жить или очень сложно жить. А в начале года стало известно, что не на что жить и самим регионам — ряд субъектов находится в преддефолтном состоянии. Почему сложилась такая ситуация и продолжается тенденция перекладывания нагрузки и ответственности из центра на места?

— Я соглашусь с вами, что дифференциация российских регионов имеет очень большие значения, показатели, и существенно отличается от той ситуации, которая сложилась во многих развитых странах. Такие диспропорции между столицей и провинцией типичны для стран развивающегося мира. Там есть отдельные регионы и города, уже устремленные в какое-то постиндустриальное будущее, а большинство территорий находится еще в самой отсталой стадии развития.

В развитых странах обычно различия между регионами стираются. Они значительно ниже, чем в нашей стране. Структура нашей экономики во многом завязана на извлечение очень ограниченного круга природных ресурсов, которые капитализируются, дают национальный доход. Основная его часть оседает, естественно, в столичном регионе, где принимаются решения, или в регионах добычи. Поэтому, действительно, складывается ситуация, при которой работа в других регионах если и есть, то она не сопоставима по уровню оплаты со столичным и единичными нефтедобывающими субъектами. Отсюда и проистекает такая естественная миграция населения. Все хотят переехать в Москву, Подмосковье или Санкт-Петербург.

Причина также в некоторых исторически сложившихся в результате в том числе и рыночных преобразований институтах, в правилах, принципах, разного рода структурах. Такая ситуация сложилась не в последние годы, она была и до этого. Но другое дело, что в ходе становления именно рыночных отношений она, действительно, получила дополнительный импульс, стала более болезненной. Что-то надо делать, менять ситуацию. Но что надо конкретно делать — пока больше вопросов, чем ответов. Потому что найти адекватные инструменты для того, чтобы децентрализовать, допустим, финансовые ресурсы по территории, не удается.

Получается, что мы либо должны будем смириться с тем, что у нас возникнут такие внутренние клондайки, которые живут припеваючи, либо оставить систему, при которой ресурсы во многом централизуются, а потом распределяются по местам. Обычно всегда, когда наблюдается большая зависимость благосостояния страны от ограниченного круга ресурсов, концентрация возрастает. Как только государство диверсифицирует экономику, становится менее зависимым, например, от нефти и газа, - различия между регионами сглаживаются.

В советские годы существовал достаточно целенаправленный поток миграции. Он регулировался созданием всесоюзных комсомольских строек, какими-то массовыми переселениями, стимулированием переселения в зону целинных земель, в Сибирь и на Дальний Восток. Поэтому складывалось более оправданное интересами народного хозяйства распределение людей. То есть, это было не в силу естественных причин. В значительной степени играло роль плановое хозяйство. Под действием же рыночных условий все пошло самотеком.

— А почему сейчас, в рыночных условиях, нельзя задействовать отдельные плановые механизмы, инструменты стимулирования наподобие комсомольских строек? Разве это невозможно?

— Ну, это менее реалистично. Потому что все-таки действия разного рода хозяйствующих субъектов практически непредсказуемы, подчиняются совершенно другим законам. Сейчас далеко не все зависит от государства.

— В 90-е годы регионы имели больше полномочий, в их распоряжении было больше финансов. Потом эта вот система была заменена на более централизованную. Чем была вызвана необходимость этой замены?

— Действительно, тогда схема налогового распределения была иной. Она во многом изменилась благодаря появлению новых Налогового кодекса и Бюджетного кодекса, которые вступили в силу с 2000 года. Теперь за каждым уровнем бюджетной системы — федеральным, региональным, несколькими местными -закреплены на долгосрочной основе те или иные доходные источники. Так сложилось, что наиболее такие сладкие доходные источники поступают в федеральный бюджет. Основным видом налогов у нас является налог на добавленную стоимость. Кроме того, в федеральный бюджет поступает большая часть налога на добычу полезных ископаемых. Безусловно, поступают также разного рода таможенные платежи.

Регионам и муниципалитетам остается, действительно, не так уж много. В регион поступает прежде всего налог на прибыль, большей частью он поступает в региональные бюджеты. И налог на доходы физических лиц. В местные бюджеты поступает земельный налог, налог на имущество физических лиц, часть доходов от малого бизнеса. В совокупности все налоги, которые поступают в региональные и местные бюджеты, составляют всего около 30 процентов от доходов государства.

В первой редакции Бюджетного кодекса была 48-я статья, которая заложила принцип "пятьдесят на пятьдесят". Он аналитиками, политиками признавался как истинный принцип построения федеративного государства. Не менее половины доходов в государстве должно поступать в регионы и муниципалитеты. Но на деле никогда в нашей стране такой пропорции не было, все равно всегда была более высокая доля централизуемых доходов. Но в последние годы уровень централизации увеличился. При этом нельзя безусловно сказать, что это плохо и разрушает какие-то основы.

Здесь есть и плюсы, и минусы. Главный минус - регионы и особенно муниципалитеты остаются без достойной для них финансовой основы экономического развития. Поэтому такая централизация все-таки скорее вредит экономическому развитию страны, не стимулирует к проведению более ответственной экономической политики. Выступающие за децентрализацию финансовых ресурсов приводят примеры разных стран с уже устойчивой федеративной системой. Но там государство не несет ответственности перед своими гражданами по целому кругу вопросов. А нам, к тому же, особенно в последнее время, необходимо уделять огромное внимание обеспечению обороноспособности.

Но главный плюс централизации финансовых ресурсов в том, что многие доходные источники по своему происхождению у нас сильно локализованы. То есть, они привязаны либо к месту извлечения природных ресурсов, либо к месту размещения штаб-квартиры компаний, где уже принимается окончательное решение по формированию добавленной стоимости. Поэтому между регионами и так идет борьба за размещение главных офисов крупных компаний. А концентрация налогов от них в центре позволяет несколько сгладить диспропорцию.

Действительно, есть очень много справедливой критики к этой системе, которая, скорее, все-таки внесла негативные моменты для многих бюджетов, хотя и для некоторых послужила позитивом. Но объективно централизация доходов позволяет получить блага от этих доходов не только на отдельной территории, а сразу на территории всей страны в целом. Именно за счет доходов от нефти, газа у нас формируются расходы федерального бюджета, которые идут и на образование, и на жилищно-коммунальное хозяйство, и на инвестиционные проекты…

— Сейчас все-таки правительство пересматривает курс, намеревается диверсифицировать экономику. Чтобы пробудить инициативу, стимулировать региональные и местные власти к развитию производства, не пора ли перераспределить налоги? Не настало ли время качнуть маятник в другую сторону?

— Я не считаю, что наша налоговая система плоха. Она вполне устойчивая. Она естественным образом изменится, например, при изменении объемов добычи тех же нефтегазовых ресурсов. Мне кажется, что нужно, скорее, предпринимать усилия не в части изменения системы налогообложения, а для изменения самой структуры экономики. То есть нам обязательно нужно повышать производительность труда, выводить целый ряд отраслей на инновационные формы производства. В условиях экономических санкций нужно массированно стимулировать импортозамещение, находить новые ниши, которые будут давать налоговую отдачу на места.

В нынешних условиях в выгоде скорее окажутся регионы аграрного производства, юга России. К сожалению, пострадают старопромышленные, особенно узкоспециализированные края, оборонная сфера производства. Но в целом по стране нужно искать какие-то новые формы производства, новые ниши, куда нужно входить экономическим субъектам. Это без сомнения. Нужно увеличивать производительность труда, прежде всего в несырьевых отраслях экономики.

Читайте также:

Минфин в вопросе налогов очень хитер

Зачем промышленность, если есть нефть и газ?

Сила России не в скважинах, а в интеллекте

Интервью к публикации подготовил Юрий Кондратьев

Беседовала