"Умение мошенничать – это не признак успешного менеджера"

Последний кризис поставил под сомнение существующую модель капитализма в рамках неолиберально-монетарной экономической идеологии. Будем ли мы, в России, и дальше строить модель капитализма, от которой ее пионеры на Западе отказываются? На этот вопрос специально для "Правды.Ру" отвечает член-корреспондент РАН, профессор Руслан Хасбулатов.

Фото:

Нет сомнений в том, что правящий дуумвират (Медведев и Путин) полны решимости вывести экономику страны на передовые позиции, используя в этих целях немалые финансовые ресурсы, научно-технические заделы, все еще имеющиеся в распоряжении государства, иностранный технологический опыт и определенные достижения в сфере инноваций в отечественной промышленности и привлекаемые из-за границы ресурсы.

Недооценивать позитивную устремленность лидеров не стоит. Однако, проблема модернизации экономики страны исключительно сложная и сопряжена с огромными трудностями, масштабы которых, похоже, недооцениваются. Они корнями уходят еще в прошлое и углубились в текущие два десятилетия.

Читайте также: "Руслан Хасбулатов: России модернизация не грозит"

Все 90-е годы прошлого десятилетия, экономика России находилась в крайне тяжелой ситуации, главными причинами которой являлись проблемы, порожденные грубыми ошибками всех правительств президента Ельцина, совершенные при трансформации социализма в капитализм. В частности, речь идет о форсированном развитии крупных олигархических семейств на базе передачи им гигантских заводов, фабрик, иных предприятий бывшей государственной собственности, включая нефтяные и иные месторождения сырья. При этом игнорировались задачи создания производственной инфраструктуры, развития сбалансированной экономики, регионального развития, других типов хозяйственной деятельности, наукоемких производств и многое другое.

В результате в стране сформировался порочный тип капитализма, не понимающий что такое конкуренция, зачем надо модернизировать производство на современной технологической базе, осваивать огромные депрессивные территории, создавать инфраструктуру и т. д.? Что касается социальной ответственности новых предпринимателей — они даже не понимают, что это такое. Государство же фактически перестало быть социальным государством, — чрезмерно высока социальная дифференциация общества (1:30). Сектор крупного предпринимательства, как в период Ельцина в 90-е годы, так и все последующее десятилетие XXI века, пользуется особой благосклонностью высшей политической власти, а экономическая политика, основанная на порочных, крайне догматических принципах неолиберально-монетарной (скорее-либертарианской) идеологии, отвечает только интересам этого крупного предпринимательства (Кстати, показавшего свое ничтожество в условиях глобального кризиса).

В результате в российской экономике сформировались огромные диспропорции и противоречия. Так, разрушенной оказались многие промышленные отрасли, включая машиностроение и химические отрасли. Уже не существует ни одного крупного российского предприятия, которое могло бы самостоятельно изготавливать какое-либо сложное изделие. Соответственно, их продукцию приходится импортировать в крупных размерах. Например, практически разрушена гражданская авиация, которая успешно конкурировала еще в 70-80-годы с США и Западной Европой. Страна ввозит свыше 60% продовольственных продуктов; практически "вымыты" все отрасли, производящие товары народного потребления — они производятся только на самых технически отсталых мелких предприятиях, находящихся на границе существования.

Слабо развито малое предпринимательство, которое удушается налогами, давлением местных властей и организованной преступности. Практически исчезло кооперативное движение в стране; не получили развития народные предприятия (собственность трудовых коллективов). Коррупция чиновничества достигла немыслимых масштабов. Внутренний рынок характеризуется отсутствием конкуренции и монополизацией, хаосом в ценообразовании — цены на продовольствие, товары народного потребления выше, чем в странах ЕС и США; строительство жилья, автомобильных дорог обходится в 2-4 раза дороже, чем в ЕС, США и Японии.

В чем причины всего этого? Как представляется, главная проблема нашей страны, как в условиях социализма, так и ныне, в условиях капитализма, не изменилась — это проблема управляющей системы государства, экономической политики государства и выбора адекватной условиям страны модели этой политики. Пороки управляющей системы государства сделали заложником все общество страны, в том числе Президента и Премьера. При этом сама управляющая система — малоэффективная и чрезмерно дорогостоящая, предельно забюрократизированная, пронизаннаямошенничеством во всех порах существования.

В течение последних десяти лет непрерывным потоком казна наполняется не заработанными трудом общества деньгами, которые в целом мало направляются на цели развития. Чем объяснить проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня: отсутствие дорог, разбалансированность экономики, слабый экспортный потенциал машиностроения и химии, дефицит не только инженеров-разработчиков, внедренческого персонала, но даже квалифицированных рабочих? Чем объяснить, что значительная часть наших вузов оказались совершенно несостоятельными (это касается, прежде всего, вновь созданных, негосударственных вузов), и которые сплошным потоком выпускают не только специалистов высшей категории, но и кандидатов и докторов наук, которые идут в эти управленческие системы? При этом сюда внедряются "сверху" элементы, уничтожающие остатки некогда существовавшей передовой в мире высшей школы. Как получилась, что вся система исполнительной власти полностью "оторвалась" от контрольных институтов, поскольку последних в обществе не существует?

Именно эта проблема — проблема неадекватной управляющей системы, как представляется, и определяет стратегическое развитие страны. Если она (проблема) не будет решена, то страну ждет не самое лучшее будущее. При всей позитивной деятельности высшего дуумвирата власти, они создали огромной силы паразитарный бюрократический аппарат, который стал тормозом развития и инноваций. Этот аппарат совершенно не несет никакой ответственности за состояние дел в обширных регионах страны, перекладывая ее на губернаторов. А большинство последних не имеют финансовой базы — большая часть их доходов изымается в федеральную казну. Государство быстро теряет федеральные свойства, приобретает черты централизованно-унитарной республики. При этом качество управления крайне низкое.

Это в решающей мере объясняется тем, что кадровый подбор в системы управления осуществляется не на профессиональной основе, а на откровенно субъективных предпочтениях. Самые высокие должности занимают крайне слабо подготовленные люди, часто циники и откровенные карьеристы, усвоившее только одну заповедь: преданность тому, кто "подарил" должность. Такой подход неминуемо оборачивается бедой — управляющая система в тупике, можно вполне говорить о ее кризисе, либо застое, — даже в худшем варианте, чем в брежневскую эпоху. Активная личная деятельность президента и премьера не в состоянии придать нужный динамизм этой мертвящей, предельно бюрократизированной системе, в которой оказалось критически много "двоечников" и "троечников". А что они могут сделать даже при беспредельной преданности начальству? — Совершать глупости, или ничего не делать.

Отметим, мало кто был готов к тому, что с конца 90-х — начала нового десятилетия XXI века так стремительно повысятся цены на нефть. Хотя многие аналитики предполагали, с точки зрения технологических и производственных тенденций в мировом развитии, что, возможно, цены на энергоносители будут изменяться, и скорее всего, в направлении роста. Но с таким же основанием другие авторитеты говорили, что полоса низких цен затянется надолго, до нового технологического уклада, который наступит в будущем. Но цены на нефть быстро пошли вверх, они буквально спасли Россию от распада. Но сегодня нет уверенности в том, как долго продлится эра высоких цен. Представьте, что иссякнет этот денежный поток!

С чем останется страна? Она останется с тем, что было в 90-е гг., потому что практически мало что сделано в предыдущее десятилетие в плане диверсификации экономики, развития новой экономики, сельского хозяйства, достижение ее сбалансированности, создания производственной инфраструктуры, строительства дорог, доступного населению жилья и т. д. Пока что строятся только глобальные трубопроводы, соединяющие отечественные добывающие регионы с мировыми центрами потребления нефти и газа. В результате Россия устойчиво продвигается в разряд стран, обслуживающих потребности глобальных ТНК в развитых и быстро развивающихся странах мира.

Распад страны, который мог стать реальностью в конце 90-х — начале нового десятилетия, полностью был обусловлен господством ельцинизма. Августовский дефолт (1998 г.) был не просто экономическим или финансовым кризисом — это был глубокий, органический кризис управляющей системы самого ельцинского недогосударства. Два фактора спасли тогда страну от возможного распада — это, во-первых, реальное повышение мировых цен на нефть, газ, металлургию, лесопродукты — что принесло казне огромные доходы; во-вторых, приход к власти Владимира Путина. Если бы ельцинизм сохранился в его "классической" форме, то даже те большие деньги не спасли бы ситуацию. Они бы улетучились, их бы растащили,а количествомиллиардеров было бы в3-4 раза больше, чем сегодня, и они бы "распилили" эти денежные поступления также, как они это успешно делают сегодня. Но тогда решающую позитивную роль сыграл президент Путин.

Однако, похоже, со временем все вернулось к временам прошлой эпохи — к "потерянному десятилетию". Современная управляющая система неадекватна, в стране реальный застой. Вот здесь — то есть в экономической политике, системе экономического управления, кадровых решениях — главная проблема. И эту проблему надо видеть в ее реальном измерении. Что делать? Надо решительно отказаться, прежде всего, от догматических принципов проводившейся в течение 2-ух десятилетий экономической политики в духе "Вашингтонского консенсуса". Это — ключевая задача. Российское общество должно знать, где главная, болевая проблема страны, и она — это проблема самой исполнительной власти, ее механизмов, которые иллюстрируют предельно низкую эффективность; и способность учиться как на своих, так и на чужих ошибках.

Далее, следует отметить, хотя бы коротко, что происходит в мире, в сфере международных экономических отношений? Везде в мире идет поиск новых стратегических подходов к экономике в связи с глобальным кризисом; последний реально показал несостоятельность старых, догматических неолиберально-монетарных моделей развития. Отметим: первые признаки серьезного кризиса неолиберально-монетарной концепции обнаружились еще в ходе Азиатского кризиса (1997 г.); кстати, тогда известный экономист, лауреат нобелевской премии Дж. Стиглиц прямо заявил: "Зачем нам нужен Международный Валютный Фонд, который своими рекомендациями ввергает мир в кризис?". Очень интересно, что выступая в Малайзии, в Куала-Лумпуре, накануне кризиса в этой стране (и группе АСЕАН), тогдашний президент МВФ хитроумный Камдессю заявил о том, что "Малайзия, как ни одна другая страна, устойчиво движется к своему непрерывному процветанию". А через три дня разразился пресловутый Азиатский кризис в Малайзии, и в целой группе АСЕАН. Вот тогда Стиглиц и потребовал ликвидировать МВФ. В свою очередь, малазийское правительство вообще закрыло отделение МВФ в этой стране, и ей первой удалось выйти из кризиса, сделав решительный шаг в направлении экономической активности государства, отказавшись от доктрины "Вашингтонского консенсуса" — то есть неолиберальной экономической политики.

Следующий кризис, уже мировой, разразился в 2001–2002 гг., но он оказался как бы в тени печально-знаменитой "Великой американской трагедии" 11 сентября 2001 года. Все внимание мировой общественности было обращено на это событие. А мировой кризис оказался в забвении.

И вот, наконец-таки, грянул последний мощный глобально-финансово-экономический кризис в 2008 году. По утверждению большинства известных экономистов и политиков, этот кризис поставил под сильнейшее сомнение существующую модель капитализма в рамках неолиберально-монетарной экономической идеологии. Сегодня повсюду на Западе отказались от этой модели, идет поиск новых типов экономической философии, возвращаются кейнсианские идеи с ударением на государственное вмешательство. Повышенное внимание уделяется "Пекинской модели", рассматриваемой как антипод "Вашингтонской модели" (доминирующей в политике сегодняшней России).

Отсюда вопрос: будем ли мы, в России, и дальше строить модель капитализма, от которой сами пионеры этой модели на Западе сегодня отказываются? И это в то время, как в России правительство продолжает строить именно этот либерально-монетарной капитализм, который "не сработал" на Западе в условиях инновационных технологий, модернизационных прорывов и в обстановке цивилизационных и глобализационных вызовов XXI столетия.

Наша проблема в том, что вся гигантская управляющая система "настроена" на продолжение строительства того типа паразитарного капитализма, взращенного ельцинизмом и который повсюду в мире остался в прошлом (если не иметь в виду некоторые очень бедные страны). Поэтому, чтобы изменить этот капитализм, надо прежде осуществить модернизацию управляющей системы. Понимается ли этот момент в дуумвирате власти? — Сильно сомневаюсь.

Сегодня необходимо четко конкретизировать основные направление экономического развития, в соответствии с сегодняшними тенденциями реформирования мирового капитализма, и найти оптимально-рациональный путь развития. Это направление, очевидно, должно покоиться на методологической базе нового кейнсианства и задачами реализации технологической модернизации. Данное направление трансформации политики одновременно предполагает формирование тенденций гуманизации, социализации и экологизации мира. Но главным образом, речь идет об усилении государственного и общественного контроля наддеятельностью крупных банков и корпораций. В нашем случае необходимо также реальное укрепление в стране малого предпринимательства, ликвидацию олигархических семейств в экономике, в том числе оффшорного бизнеса, коррупционного фактора, реальное содействие укреплению конкурентных начал (их нет).

У миллиардеров, как иностранных, так и отечественных, — жадность и алчность абсолютно безграничная. Поэтому современное государство, конечно, должно строить свои отношения с крупным бизнесом на жестких, деловых принципах, без заигрываний и льгот за счет общества. Условия действия частных предприятий должны быть одинаковыми, открытыми и честными. Но если крупные капиталисты не хотят вкладывать инвестиции в развитие, не хотят платить большие налоги — пусть уходят из бизнеса — беды здесь нет. На их место придут сотни и тысячи других, более предприимчивых и законопослушных. Зачем цепляться за этих людей, которые перед — и в условиях кризиса, показали свою полную несостоятельность? Многие из них обнаружили неэффективность и на Западе, в том числе и в силу того, что неолиберально-монетарная идеология, отвечающая исключительно интересам крупного бизнеса, способствовала упадку менеджмента повсюду: в Америке, в Европе, в Японии, в Азии; а у нас, в России — тем более, поскольку в стране не существует ни одного квалифицированного по-настоящему, менеджера. Умение мошенничать — это не признак успешного менеджера.

Таким образом, речь идет о новой роли государства как универсального регулятора социально-экономических процессов. В конце XIX века немецкий экономист Вагнер предсказал, что в эпоху ускорения научно-технического прогресса и усложнения производства, неизбежно усилится экономическая роль государства. Его идеи стали называть "Закон Вагнера". А эпоха, о которой он писал, уже наступила — информационные технологии настолько усложнили производство, что капиталистические предприятия, даже самые крупные, не могут с ним правиться без помощи государства. Яркие примеры этого: катастрофы "ВР" в мексиканском заливе, Саяно-Шушенском ГЭС в Сибири и др. Рост роли государства должен проявиться, в частности, и в обеспечении большего равенства и справедливости, — то есть в поддержке требований трудящихся о справедливом распределении национального дохода, укреплении социальной политики, возвращении государству всего объема его социальных функций.

Все чаще видные экономисты в разных странах обоснованно утверждают, что ныне общество не будет соглашаться с тем, что какая-то горстка крупных предпринимателей и банкиров контролирует сотни миллиардов долларов, причем регулярно ввергая общество в кризисы, — а расплачиваться за их разорительную деятельность приходиться трудящимся.

Борьбу с коррупцией из сферы риторики надо перевести в область принятия конкретных действий в отношении должностных лиц. Они хорошо известны. Президент Д. Медведев сурово критикует коррупцию. Россия ратифицировала Конвенцию ООН по борьбе с коррупцией. ООН планировал создание специального международного механизма по аресту и возврату собственности, нажитой коррупционным путем. Ряд стран, однако, выступили против формирования такого механизма — Зимбабве, Бирма, Нигерия и…Россия.

На лондонском саммите (2009 г.) 20-ти ведущих экономических держав, по настоянию президента Барака Обамы, в резолюцию был введен пункт, открывающий информацию о компаниях, действующих в оффшорах (весь крупный российский бизнес укрывается в них). Однако российская делегация выступила против этого решения. Не странно ли все это? Это и есть капитуляция власти перед большим бизнесом, деятельность которого, мягко говоря, не соответствует общественным целям.

Предельная либерализация российской экономики странным образом сочетается с рядом факторов, которые деформируют экономическую, финансовую и социальную системы: а) очевидным альянсом высшей политической бюрократии и доминирующими собственниками крупных корпораций и банков; б) отсутствием конкуренции; в) бесчисленными вторжениями в сферу предпринимательства правоохранительных органов, местных властей и криминальных групп, часто инициируемых самими предпринимателями; г) рэйдерством; д) колоссальной коррупцией на всех ступенях власти. Все эти "побочные" результаты современного российского капитализма должны быть отсечены от системы, она должна быть "очищена" от этих вредных "примесей".

Государство в России должно располагать мощным экономическим сектором в промышленности, строительстве, энергетике; вся социальная сфера и культура должна находиться в его ведении. Государство должно строить дороги и мосты, недорогое жилье для населения. Для этого должны быть созданы многие тысячи федеральных, региональных и муниципальных компаний и банков, жестко регламентированные в плане расходования средств, включая оплату труда руководителей (менеджеров) этих предприятий. Все былые догматические рассуждения о "вредности" государственного предпринимательства, как показал глобальный кризис, оказались несостоятельными, — это надо знать правительству.

Государство должно и может выполнять свою важнейшую функцию универсального регулятора достижения социальной справедливости в обществе. Без этого понимания любые технико-технологические инновации теряют смысл. Наше государство плохо выполняет свои обязанности, чиновники, в том числе "чиновники от науки", ссылаясь на рынок (который они обожествляют), сбрасывают с государства его социально-экономические функции — им так удобнее, они ни за что не несут ответственности; все можно переложить на "рынок", "за границу", колебания цен на нефтяных рынках и пр. Но они, эти "представители государства" — работают, якобы, идеально. Это — очень опасная политика, заводящая государство и общество в тупик.

Другим ведущим направлением развития должна выступить модернизация системы налогообложения. В этом отношении у нас много проблем, наше налогообложение очень сложное и громоздкое. Существующая "плоская" шкала вызывает всеобщее негодование в обществе. И когда правительство оправдывается: "Они (предприниматели) не будут платить, если мы увеличим налоги" — это глупость. Это означает ни что иное, как признание в несостоятельности правительства, в его неспособности обуздать крупных налогонеплательщиков.

Лукавство состоит и в том, когда правительство утверждает, что в условиях кризиса оно увеличило зарплаты и иные социальные выплаты. Во-первых, увеличить социальные расходы от нас, в мягкой форме, "попросили" международные организации (МВФ, Всемирный Банк и др.). В 2008-начале 2009 года мы обратили внимание, что практически все международные доклады ООН, МВФ, Всемирного Банка указывали, что в России социальные расходы находятся на катастрофически низком уровне; в частности, на самом низком уровне по странам ОЭСР. Скорее всего, именно под этим влиянием правительство несколько увеличило социальные расходы. Но это увеличение недостаточно, и даже некорректно сравнивать социальную сферу в развитых странах с российской — последняя находится в депрессивном состоянии. Крайне плохо дела в сферах мелкого предпринимательства, он производит всего 22-25% ВВП, в то время, как его доля должна была быть не менее 60%, уничтожен кооперативный сектор — его надо восстанавливать.

Соответственно, задачи модернизации экономики России, осуществления новых технологических прорывов, инновационное развитие — все это крайне затруднено как следствие абсолютного доминирования монополистов. Сложившийся российский капитализм не просто индифферентен к этим задачам, он отторгает их. Современные крупные российские капиталистические корпорации — это реакционная структура, по существу — антимодернистский производственно-экономический комплекс, высасывающий из общества все его жизненные силы. И в альянсе с государственной бюрократией он превратил общество в некую одномерную бессловесную общность разрозненных (атомизированных) групп людей.

Резюме: В создавшихся условиях единственной реальной силой, способной осуществить экономический прорыв в модернизационном типе развития, является государство. Но это — всего лишь возможность. Чтобы эта его возможность стала производительной функцией, необходимо:

• во-первых, разъединить альянс правящей бюрократии и крупного капитала;
• во-вторых, разработать и предложить обществу фундаментальную стратегию в области новой экономической политики, основанной на отказе от нынешней методологии политики. Очертания этой новой социально-экономической политики нами неоднократно излагались в отечественной печати, а некоторые ее фрагменты представлены в настоящей статье;
• в-третьих, необходима другая структура высшей исполнительной власти (правительства), адекватная тем реальным проблемам и задачам, которые стоят перед страной. При этом, отметим: сильные и уверенные в своих силах правители, как правило, окружают себя не заводимыми "болванчиками", готовыми очертя голову выполнить приказ, а людьми умными, сильными и способными на самостоятельные решения, ответственными и совестливыми. Понимая, что они призваны служить Народу.
• А что вы думаете о борьбе с экономической и государственной коррупцией в России? Работает ли Федеральный Закон №273 о коррупции в России, и если не работает, то почему? Если ли у вас план противодействия коррупции в России? Поделитесь этим планом или предлагаемыми вами методами в коментариях ниже.