"Мама, мне очень плохо..." Женщина погибла из-за бездарности и равнодушия врачей

Вчера мы рассказали об одной печальной истории, связанной со смертью пациентки в больнице. Она погибла по недосмотру врачей, не обративших внимания на стремительное развитие тяжелой патологии. Сегодня — еще один случай и опять причина смерти все то же равнодушие. И если подобная ситуация повторяется раз за разом, значит здравоохранение наше действительно опасно больно.

В истории мучений и смерти молодой женщины Гали Зайцевой с особой силой проявились пороки нынешнего отечественного здравоохранения. Мы скажем о них чуть позже, хотя они и без этого всем известны. Однако сначала все вопросы и эмоции отставим в сторону. Суть драмы изложим сухим канцелярским языком судебного дела.

21 июня 2001 года около 12 часов дня Зайцева Галина Игоревна, 1974 года рождения, обратилась в 12 городскую больницу Воронежа по поводу болей в животе и расстройства кишечника. После обследования врач приемного отделения ставит диагноз "отсутствие кишечных инфекций, острый аппендицит". Зайцева вместе с матерью Людмилой Андреевной на "скорой помощи" оперативно отправляются во 2-ю городскую больницу. Здесь ей выставляется диагноз "хронический холецистит" и больную направляют в воронежскую больницу "Электроника".

Зайцева Г.И. прибывает туда около 17 часов. Боли усиливаются и врач приемного отделения вводит пациентке обезболивающее лекарство. По мнению доктора, боли связаны с обострением диабета, которым пациентка страдает уже несколько лет. Несмотря на просьбы матери вызвать в приемное отделение опытных специалистов, этого сделано не было. Боли в животе остаются без внимания врачей и хирург Зайцеву Г.И. не осматривал. Пациентке выписывается справка о назначении обезболивающих препаратов и ее вместе с матерью отправляют домой.

В течение двух дней Зайцева Г.И. в соответствии с рекомендациями принимает обезболивающие препараты, но эффекта от такого лечения нет. Вечером 24 июня больная почувствовала себя настолько плохо, что была вынуждена обратиться в приемное отделение областной клинической больницы. Встретили ее здесь неприветливо, но УЗИ по просьбе сопровождавшей ее матери все же сделали. Холецестит не подтвердился и в госпитализации больной отказано. В 7 утра 25 июня Зайцева Г.И. вновь доставлена в ОКБ с сильными болями. В 11 утра она госпитализирована и ей сразу сделана операция по поводу флегмонозного аппендицита. Несмотря на длительную противовоспалительную терапию в реанимационном отделении больницы, выздоровления не наступило. Через 45 дней 10 августа 2001 года Зайцева Галина Игоревна умерла. Патологоанатомическое вскрытие показало, что смерть наступила от гнойного перитонита и сепсиса.

Финал беды известен. Время поразмышлять о том, что ему предшествовало и как воронежские врачи боролись за жизнь молодой женщины. Замечу, что Галина Зайцева тоже была врачом. Знакомясь с этой историей, я все ждал, когда проявится корпоративный интерес воронежских эскулапов. Мне казалось, что своей коллеге они обязательно уделят больше внимания, чем любому другому смертному. В действиях врачей не нашел — ни малейшего отличия. Почти всех медиков, причастных к этой истории, пронизывало равнодушно-наплевательское отношение к своему делу.

Итак, врачи-инфекционисты (не хирурги!) больницы №12 сделали все необходимые анализы и заподозрили острую хирургическую патологию. Впервые звучит тревожный диагноз "острый аппендицит". Немедленно вызывается "скорая" и пациентка отправляется в специализированное медучреждение — городскую больницу №2.

В приемном отделении этого заведения Галю и Людмилу Андреевну встречает плохо говорящий по-русски врач-интерн — это практикант из какой-то африканской страны. Он пытается пальпировать живот пациентки, расспросить о ее самочувствии, но видно, что в ситуации не разбирается. Людмила Андреевна просит медсестру позвать настоящего доктора. Приходит дежурный хирург С. Он весьма раздражен и всем видом показывает, что из-за пустяков его оторвали от какого-то важного дела. Едва он слышит, что у больной хронический сахарный диабет, тут же начинает писать направление в эндокринологическое отделение больницы "Электроника".

Мать пытается говорить, что диабет компенсирован, что, учитывая боли в правом подреберье, рвоту, тяжелое состояние дочери нужно подумать о наличии острого аппендицита, тем более, что врачи 12-й больницы его уже заподозрили. Однако хирург Людмилу Андреевну не слушает и еще более раздраженно просит выйти ее из кабинета.

Счастливы те, кому ни разу не приходилось иметь дело с такими нервно-возбужденными целителями. Что делает думающий и отвечающий за жизнь больного доктор? Конечно, аппендицит не инфаркт и не травма головного мозга, но кто знает, как может повести себя червеобразный отросточек кишки, наполненный гноем? Поэтому врач в случае малейших подозрений задержит больного в лечебном учреждении и установит за ним постоянное наблюдение со всем комплексом диагностических мероприятий. Он памятует, сколь грозные осложнения может дать смежная патология в виде сахарного диабета. Поэтому пригласит для консультации эндокринолога. Пригласит к себе в больницу, а не будет выпихивать больного за дверь.

Что делают лекари из больницы №2? Они выставляют бледную от боли Галю Зайцеву за порог, не заботясь о том, как она будет в таком состоянии добираться до "Электроники"? Людмила Андреевна в страхе, слезах, нервном стрессе мечется вокруг больницы, кое-как находит машину, чтобы доехать до левого берега.

- Мама, мне очень плохо, — шепчет вялыми бледными губами дочь, приклонив голову на колени матери.

Глаза ее закрыты, мертвенная бледность разливается по лицу. По дороге из-за начинавшейся рвоты останавливаются, выходят из машины. В шестом часу вечера кое-как добрались до больницы.

В "Электронике" история повторилась, будто в дурном фантасмагорическом сне. Врач приемного отделения Т. сделала обезболивающий укол и настойчиво повторяла, что "сейчас все пройдет и можно ехать домой". Галя лежала на кушетке и ее тело сотрясала крупная дрожь. Мать прижимала дочь к себе, просила медсестер принести какое-нибудь одеяло или плед. Ничего не нашлось. Не дали даже полотенца или чистую салфетку. Несмотря на все просьбы пригласить хирурга, он так и не пришел. Докторша не переставала уверять, что оснований для госпитализации нет. Надо попить таблетки, поделать уколы — и все пройдет. Впрочем, если совсем худо будет, обращайтесь в дежурную клинику, а сейчас можете ехать домой. Они и поехали, опять на попутном транспорте.

...В тревоге и непрекращающихся даже после уколов болях прошли двое суток. В воскресенье, 24 июня, вечером дочери стало совсем худо. В 10 часов вечера приехали в приемное отделение областной больницы. Теплилась надежда, что опытные врачи должны помочь. Но первый вопрос медсестры был не "что случилось?", а "где ваше направление?". Людмила Алексеевна терпеливо, спокойно, без раздражения и слез объясняет ситуацию. Галя с безучастным видом сидит на кушетке. От раскаленных болей в животе она плохо осознает происходящее — идут четвертые сутки ее мучений. Мать уговаривает медиков посмотреть больную. Те отказываются, ссылаясь на приказ управления здравоохранения: городские пациенты должны обращаться в городские больницы.

Молодой дежурный врач П. повторяет настойчиво, что он не хочет иметь выговор от начальства. И все же Людмиле Васильевне удается упросить его сделать дочери УЗИ. Исследование выявляет: "признаки максимальной степени обострения хронического холецистита". И даже после этого постыдная ситуация повторяется вновь: мать просит взять дочь под врачебное наблюдение, врачи отказывают ей в этом, потому что нет направления. Людмила Андреевна предлагает позвонить главному хирургу облздрава П.В.Трушину. Она знает его как отзывчивого человека, и Петр Васильевич, мол, не откажет в помощи. Дежурные медики дружно возмущаются: как можно в 12 часов ночи тревожить руководителя?

На суде врач П. заявит, что "Зайцевой была предложена госпитализация, но она отказалась". Это была ложь. Врач отказал в госпитализации погибавшей больной, а сознаться в этом не захотел. Ночью дома Галя кричала от боли и умоляла родителей хоть как-то помочь ей. Не выдержав ужаса происходящего, Людмила Андреевна звонит в 5 утра в приемное отделение больницы врачу П.: "Дочь постоянно кричит от боли, мне кажется, она умирает, ей нужна срочная помощь". Ответ шокирующий: "Я же говорил вам, что на госпитализацию надо получить разрешение облздрава". От безвыходности положения мать решается в 5.30 утра позвонить Трушину. Он тут же дает указание больничным деятелям немедленно госпитализировать больную.

Галя в полубессознательном состоянии доставляется в приемное отделение. Какой-то пожилой седой врач подошел к ней, прикоснулся к животу, посмотрел анализы и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь: "Как же допустили до этого, ведь здесь махровый перитонитище". Эти слова мать запомнила на всю жизнь. И еще запомнила, как медсестры с недовольными лицами оформляли больную в палату.

В 11 часов дня 25 июня Зайцева Галина Игоревна была прооперирована. Самые худшие предположения подтвердились. Гангренозный червеобразный отросток лопнул, и у нее начался гнойный перитонит. После операции было еще 45 дней реанимационных мучений. Самые дорогие импортные лекарства, переливания крови, новейшие методики лечения, специальное питание — все оказалось бессильным перед тотальным сепсисом. Воспалительно-некротический процесс захватывал все новые ткани, и ничто не могло его остановить. Организм угасал. Состояние Гали с каждым днем становилось все безнадежнее. Она уже никого не видела, не слышала, лежала неподвижно, с закрытыми глазами. В последний день вдруг открыла их, обвела ясным взором мать, сестру Светлану, пошевелила губами, будто хотела что-то сказать, вздохнула и закрыла глаза, теперь уже навсегда.

Потом начнется судебное дело по иску Людмилы Андреевны к медицинским учреждениям Воронежа. Выгораживая себя, дипломированные специалисты будут писать в различных документах и говорить в суде о трудностях диагностики именно этого случая, о нетипичном расположении аппендикса у больной, вспомнят даже о том, "что этиология острого аппендицита окончательно не установлена". Это будут жалкие попытки убедить всех в том, что в этой драме они вовсе не виноваты. В деле есть протоколы экспертиз, проведенных специалистами страховой компании "Альмеда". Они анализировали качество медицинской помощи, оказанное больной Зайцевой. Во всех случаях качество это признано "ненадлежащим". И это справедливая оценка усилий этих целителей. Именно целителей, поскольку высокого звания Докторов они не достойны. Поэтому и фамилий этих людей не называю полностью: хватит им и одной буквы.

Спасая дочь, семья потратила на лекарства, мединструментарий, предметы лечебно-гигиенического назначения, приготовление особой еды около полумиллиона рублей. В долг брали и под честное слово, и под проценты с расписками. Понятно, в те нервно-суматошные дни о сохранении денежных чеков из магазинов и аптек никто не думал. Но все же некоторая их часть, на сумму 133466 рублей, сохранилась. Эти деньги были потрачены на те лекарства, которых у областной больницы не оказалось. Некоторые препараты доставлялись из специализированных московских НИИ со всякими оказиями. Их истица и заявила в части возмещения материального ущерба.

Судья Центрального райсуда Ю.А.Лебедев в удовлетворении иска, однако, отказал. По его мнению "сам по себе факт, что истица за свой счет приобретала лекарственные средства, не свидетельствует о том, что в предоставлении этих средств больной этим лечебным учреждением было отказано". Логика судьи изумляет. Следуя его умозаключению, можно подумать, что у больницы были все эти дорогостоящие импортные медикаменты, а истица упорно покупала точно такие же и заставляла только их использовать в лечении дочери. Неужели женщине некуда было деньги девать, если она упрямо тратила по полторы тысячи рублей на каждую ампулу?

Больше того, судья посчитал, что требования за моральный вред тоже чрезмерны и определил его выплаты в размере 10 тысяч рублей с больницы №2 и столько же — с "Электроники". "При определении размеров компенсации морального вреда суд должен учитывать степень физических и нравственных страданий", — так написал законодатель. Когда компенсация, назначенная судом, столь смехотворно низка, то видимо, жизнь самого судьи Лебедева складывается безмятежно и радостно, ибо не почувствовал он, какие страшные нравственные муки испытывала семья, терявшая любимого человека, и какие физические страдания терпела сама Галя Зайцева.

...Такое вот лечение до смерти в исполнении воронежских врачей. Из-за бездарности и равнодушия тех, кто давал клятву спасать людей в любых обстоятельствах, погибла молодая красивая женщина. Эх вы, коллеги!

Борис Ваулин

Источник:
Kommuna.Ru