Андрей лубенский: откуда приходят Будды, Или Один день в закрытой школе кунг-фу

Тренировка начинается с пятнадцатиминутной медитации. Точнее, даже не медитации, которая предполагает внесение чего-то в сознание (образа, либо священного слова, либо того и другого одновременно), а тхиен (или по-японски дзадзен) - при нем, объясняет мой проводник и инструктор на время моего пребывания в школе Александр Сафонов, сознание следует освободить от привязанности ко всем мыслеформам, картинам, объектам и образам, и стремиться привести его в состояние абсолютной пустоты. Именно из пустоты сознание может однажды выстроить свою истинную природу, поэтому в закрытой (или, правильнее, семейной) школе Вин Чун предпочитают дзадзен. Впрочем, мне, новичку, разрешено просто медитировать, считая вдохи и выдохи. Спину следует держать прямо, сместив центр тяжести телесного сознания на два дюйма ниже пупка, глаза открыты, рот закрыт, кончик языка слегка касается нёба; вдох – раз, выдох – два. Случайные мысли, возникающие в сознании, подобно облакам, следует провожать беспристрастным взглядом, не привязываясь к ним. Вот они плывут: мысль о гонораре (розовое легкое облачко), вдох – выдох, не отвлекаться, ум сосредоточен на том, что ни на чем не следует сосредотачиваться. Впрочем, это тоже мысль? Не успев визуализироваться, мыслеобраз утекает. Хлопок в ладоши: медитация закончена – но только для меня. Сейчас бойцы Вин Чун войдут в спарринг, предварительно одев кожаные «очки» с пластиковыми вставками для обеспечения безопасности глаз. Бой, поясняют мне – это продолжение медитации. В комнате (небольшой по размерам) нет ничего лишнего – лишь статуэтка буддийского монаха на деревянной подставке в углу, да перетекающие друг в друга «капли» Инь и Ян на стене. Спарринг начинается без ритуальных поклонов, буднично, по-деловому. Быстрота движений рук такова, что кажется, что их у бойцов не по две, а, по крайней мере, по четыре. Я с трудом выбираю момент, чтобы нажать на спуск фотоаппарата.

-Это куай ты зо – поясняет мне Александр. – Или в переводе с вьетнамского на русский, «свободное вращение». Бой условный, без ударов на поражение, руки противников в постоянном живом контакте. Цель - развитие скорости и легкости движений, атакующих и защитных одновременно.

Удары в полную силу наносятся по трехрукому манекену, зловещий силуэт которого маячит за стеклом. Руководитель школы Валерий Павловский поясняет, что в Китае и во Вьетнаме эти манекены для отработки ударов изготавливают из самшита. Здесь же пришлось использовать дуб. Это вам не боксерская груша, здесь ничто не смягчает удар. Если бить неправильно, покалечишь руки. Впрочем, учитель Ту регулярно ломает «руки» манекенам… Тут же один из учеников рассказывает, как несколькими днями ранее отправился в лес в поисках дерева, из которого можно было бы изготовить трехрукий манекен, и его искусали шершни. Все смеются. Вообще атмосфера в школе свободная и непринужденная – совсем не то, чего я ожидал , направляясь сюда.

- Мы избегаем непонятных и никому не нужных ритуалов, - говорит Валерий Павловский. - Сам стиль Вин Чун свободен от «цветочной техники» - акробатических номеров, призванных вызвать восхищение у публики. Это буддийский стиль, ставящий целью в бою достижения максимального эффекта самым экономным путем. Он основан не на грубой силе, а на утонченности контроля.

Родоначальница стиля – легендарная монахиня южного монастыря Шаолинь Нг Муи. Когда монастырь был разрушен, уцелело 5 человек. В Китае их называют «пять предков», так как каждый из этих мастеров впоследствии создал свой стиль – все они по сей день практикуются в Китае и других азиатских странах. Стиль Нг Муи назывался «белый журавль» и во многом превосходил другие стили. Совершенствуемый учениками Нг Муи , стиль со временем стал называться именем одной из последовательниц шаолиньской монахини - Вин Чун. С тех пор мы знаем эту концепцию боя под таким именем. Из-за своей смертельной эффективности и по политическим причинам Вин Чун был вне закона в Китае и никогда не демонстрировался на публике. Поэтому школа Вин Чун стала закрытой, или семейной – знания и навыки передавались от учителя к ученикам в узком кругу. В 30-е годы нынешнего века один из выдающихся мастеров Вин Чун китаец Йен Чай-Ван бежал из Китая во Вьетнам, где стал известен под именем Нгуен Тэй Конг. Он стал родоначальником ветви Вин Чун , называемой Тхеулам Фат Сон. Один из его последователей, вьетнамец Нгуен Хонг Ту, впоследствии обрел учеников в Украине, где прожил семь лет. И Александр, и Валерий учились у него. В 1998 году в знак того, что семья Тхеулам Фат Сон теперь имеет своих членов не только во Вьетнаме, но и в Украине, в Черкассы был передан меч легендарного Тэй Конга (нож-бабочка парного оружия, используемого шаолиньскими монахами). Нож занимает почетное место в школе – он не раз спасал своего хозяина в реальных боях, которых в жизни Тэй Конга было предостаточно.

После упражнений садимся пить чай. Чай зеленый, очень крепкий. Заваривают его в необычном керамическом чайнике – это подарок учителя Ту. За чаем Валерий Павловский рассказывает о своей последней поездке во Вьетнам и о встречах с буддийским отшельником, которого местные жители называют Дракон. Прожив 30 лет в полном уединении в горах , Дракон теперь спустился к людям и занялся целительством и проповедью буддизма. У него можно получить ответы на многие вопросы, но поскольку Дракон достиг просветления и стал «живым Буддой», проблема часто заключается в том, что не все в силах понять ответы на свои вопросы…

Разговор плавно переходит на философские темы. На всякий случай с почтением отзываюсь о Будде, но в ответ слышу: «Мы не поклоняемся Будде Шакья-муни, так как суть его учения не в поклонении, а в следовании по указанному им пути».

Кто-то цитирует восклицание, вырвавшееся у Будды в тот момент, когда он достиг просветления: «Чудо из чудес! Воистину все живые существа – Будды, наделенные мудростью и добродетелью, но из-за того, что людские умы искажены заблуждениями, им не удается постичь это». До просветления человек ведет полубезумное существование, ибо его ум пребывает в хаосе. Чувствуя, что именно в таком состоянии я и пребываю, вежливо начинаю собираться. На прощание рассказываем друг другу анекдоты, создается впечатление, что это просто встреча друзей. В школах, где царят чинопочитание и ритуалы, такая атмосфера невозможна. Уходя, ученик, которого покусали шершни (в миру - директор крупной фирмы), обещает повесить на злополучном дереве табличку: «Это дерево не годится для трехрукого манекена». Случайно забредшие в лес туристы будут ломать голову над ее смыслом и, как знать, возможно – достигнут просветления.

Черкассы

ПРАВДА.Ру.