Как Пушкину врагов наживали

Одесский период Пушкина описан во всех биографиях поэта и во множестве статей. Как правило, почти поголовно авторы изображают врагом и гонителем гения русской словесности генерал-губернатора Новороссии Михаила Семеновича Воронцова. Со страниц неизменно встает образ человека безнравственного и бесчестного. Зачем и кому понадобилось очернять графа, героя Бородино, почетного члена Петербургской Академии наук и высокопоставленного сановника Российской империи?

В своих эпиграммах и письмах сам поэт нелестно отзывается о новороссийском и бессарабском губернаторе, с чем соглашались некоторые из его современников. Однако в дальнейшем пушкинисты подхватили и развили тему. «Урон репутации Воронцова нанесли не столько пушкинские эпиграммы, сколько дружные усилия многих поколений пушкинистов, включая почтенного В.Вересаева», - считает исследователь Сергей Есаян .

Сколько нянек было у Пушкина

Код Пушкина: поэт обожал женские ножки и посылал шифровки

Писатель Вячеслав Удовик в биографии Воронцова, изданной в серии «Молодая гвардия», утверждает, что «представление о Воронцове как о враге Пушкина и как о человеке без чести и совести совершенно неверно и несправедливо». Обращение к источникам помогает отделить хулу от правды.

В июле 1823 года чиновник Коллегии иностранных дел Александр Пушкин , сосланный за сочинение вольнолюбивых стихов, оказался в Одессе. Давние друзья поэта П.А. Вяземский и А.И. Тургенев решили воспользоваться назначением генерал-губернатором Новороссии Воронцова, чтобы добиться облегчения участи опального. Они опасались, что несдержанный на язык «арап» мог легко залететь в Сибирь, а очередная дуэль привести к самому худшему. Либерально настроенный Михаил Семенович, отличавшийся внимательным отношением к подчиненным, мог быть порукой Пушкину.

«М.С. Воронцов дал согласие на перевод опального Пушкина в его подчинение по разным причинам. Во-первых, он любил, чтобы его сослуживцы были людьми талантливыми или хотя бы со способностями. Во-вторых, он помнил, что его двоюродный дед М.И. Воронцов покровительствовал М.В. Ломоносову, а родной дядя А.В. Воронцов был другом А.Н. Радищева и много сделал для облегчения его участи после ареста и ссылки в Сибирь. И, наконец, он не мог знать, что его двоюродный дядя А.И. Воронцов был крестным отцом Пушкина и что через него род Воронцовых породнился с родом Пушкиных», - пишет Вячеслав Удовик.

При этом Воронцов мало что знал о Пушкине и его творчестве. Вовсе не потому что был солдафоном. Образ жизни высокопоставленного сановника не позволял ему подолгу задерживаться на одном месте и новости культурной жизни доходили до него частично и с опозданием. А вот Пушкин знал о подвигах своего начальника в Отечественной войне 1812 года еще во время учебы в лицее. Как же складывались отношения поэта-чиновника и чиновника-служаки?

Казалось бы, климат, море, исторические воспоминания, благожелательное отношение начальства, но поэта мучит бес творчества. Свой перевод из «проклятого» Кишинева в полу-европейскую Одессу Пушкин рассматривает как переезд, а не служебный перевод от одного начальника к другому. Исследователи утверждают, что в Кишиневе, как и в Петербурге, поэт не служил, а лишь числился. Многие из них уверяют читателей, что Пушкин якобы пользовался богатейшей библиотекой генерал-губернатора и его обширным архивом! Но это не так. И не только потому, что ни сам Пушкин, ни его друзья не упоминают об этом. Воронцов перевез свою библиотеку и архив после завершения строительства своего дома в 1825 году, через год после отъезда поэта из Одессы.

А вот за столом у своего шефа, который держал открытый стол, Пушкин бывал. И не раз. И писал брату Льву, что Воронцов принял его «очень ласково». Вот только незадача, в отличие от обедов у кишиневского начальства, где Пушкин чувствовал себя на одной ноге с генералами, одесские чиновники относились к нему свысока. Фамильярность была изгнана – на раут следовало приходить подобающим образом одетым. И все же Пушкин приходил туда.

Автор занимательнейших «Записок» Ф.Ф. Вигель приводит анекдот: «Вы, кажется, любите Пушкина, - говорил Воронцов. – Не можете ли вы склонить его заняться чем-нибудь путным? – Помилуйте, такие люди умеют быть только великими поэтами, - отвечал Вигель. – Так на что же они годятся?» Ариадна Тыркова-Вильямс делает такое заключение: «Если бы кто-нибудь сказал Воронцову – Россия не покачнулась бы, проживи Новороссия еще несколько лет в беспорядке, а не будь «Евгения Онегина», Россия

XIX века не была бы сама собой, - Воронцов счел бы говорившего просто сумасшедшим».

На самом деле Вигель, по свидетельству отлично его знавшего И.П. Липранди, был отменный выдумщик и лгун. Что касается Воронцова, то он с младых ногтей любил русскую поэзию. Одним из самых близкий его друзей был поэт С.Н. Марин. Во время походов он не расставался с томиком стихов Ломоносова и сам был способен на стихотворный экспромт. Еще одним доказательством доброго отношения Пушкина к Воронцову служат его многочисленные портреты. Всего их 20 штук. Даже близких друзей Пушкин столько не рисовал. На листе с начальными строфами и планом поэмы «Цыганы» он изобразил графа в образе Алеко. В сохранившихся двух редакциях черновика письма поэта к А.И. Казначееву, Пушкин называет Воронцова наилучшим начальником.  

Отзывы губернатора о подчиненном тоже вполне корректны: «Я вполне уверен, что он ведет себя много лучше и в разговорах своих гораздо сдержаннее, чем раньше». Не будучи поклонником, по словам Воронцова, манер поэта и его таланта, он выступает в его защиту перед петербургскими властями. С другой стороны пытается уберечь его от «опасной среды», под которой понимаются будущие декабристы . Михаил Воронцов был противником революций, несмотря на то, что некоторые его взгляды близки членам тайных обществ. Не понимал новаторскую поэзию Пушкина, старше которого был на 17 лет, ну а многие ли современные «старики» понимают каляканье «молодых»?