Доктор Угол: от похорон еды к похоронам ТВ

Гость программы "Клуб главного редактора" — актер, режиссер, сценарист, продюсер, академик Международной академии телевидения Игорь Угольников рассказал, как и зачем он ломал классические каноны советского телевидения, что он хотел построить и что создал, почему на нашем телевидении так мало уникальных программ и много западных дубликатов, о вредных и полезных привычках, об оптимизме, счастье и о том, чего для этого не хватает.

Фото: Игорь Угольников в видеостудии Pravda.Ru

— Вы — академик Международной академии телевидения. Камеру вы любите, и камера вас любит. Но развлекательное телевидение, которое сделало вас тем, кто вы есть, вас больше не интересует. Почему?

— Все это абсолютная правда. Было эпическое время, и все мы, делая новое телевидение, считали себя ниспровергателями. У меня даже хранится вырезка статьи из газеты: "Игорь Угольников и конец классического советского телевидения".

Я не один был могильщиком. Просто наступили иные времена, соответственно, и телевидение изменилось. Идя по коридору Останкино, мы с Владом Листьевым действительно понимали, что все изменилось. Он говорит: "Ты представляешь — теперь все наше. И нам придется всем этим заниматься". Я говорю: "Не боимся ничего".

Другое дело, что когда Влада убили, у меня был поворот в сознании. Я понял, что теперь будут другие правила не только телевидения, но и жизни. Так оно и вышло, и теперь рубль определяет все. Появились понятия "рейтинг", "кассовый сбор", да и понятие "цензура" стало совершенно иное. Юмор стал иным, сатиры так вообще нет. Наверное, тоже для этого нужно определенное эпическое время.

Поэтому нынешнее развлекательное телевидение мне не интересно. Может быть, я сам изменился за это время. Две последних картины — "Брестская крепость" и "Батальон" — делал уже совсем иной человек, иной Игорь Угольников, нежели тот, который делал "Добрый вечер" или снимался в "Ширли-мырли".

— Тогда вы понимали, что и как надо делать? Или просто думали: что сделаем по-другому, то и будет новым шагом в телевидении?

— Прежде всего, это же была пародийная основа, наша программа была пародийной. Конечно, мы хотели новые форматы, новые правила, вообще, новый разговор со зрителем, совершенно иной, более открытый, откровенный и обаятельный, чего раньше на телевидении не было.

При этом мы пробовали различные форматы. Влад Листьев начал делать "Поле чудес". Он, кстати, мне предлагал вести его. И дальнейшие форматы — "Час пик", например, "Добрый вечер" - делали в 97-м году. И сейчас "Добрый вечер" с успехом идет на Первом канале с Ваней Ургантом. Хотя много сделано сейчас по-другому.

В общем, телевидение сильно изменилось за это время. Мы были романтиками, все-таки были ощущения, что вот теперь страна и все мы будем жить совершенно иначе.

— А сатира тогда была?

— Была, была сатира! "Похороны еды" — это был сатирический сюжет. Даже гимн Советского Союза — это тоже некая теплая, но сатира. Хотя мы тогда прощались с этим гимном. Советского Союза уже не было, и нам надо было тепло и по-человечески попрощаться с тем гимном, понимая, что теперь будет иной гимн.

— Ну, он не очень-то иной, честно говоря.

— Музыка та же, как говорится. Ну, и с похожими словами…

— Слова народные... А во время "Похорон еды" с сигаретами тоже было туго. Продавали даже окурки в баночках, и люди покупали эти бычки. Видимо, делали самокрутки…

— У нас был сюжет, как в табачный киоск на Тверской стоит большая очередь. Человек давал купюру в маленькое окошечко, оттуда появлялась рука с сигаретой, человек затягивался, говорил спасибо и отходил.

— В каждое время люди смеются над разными вещами...

— Всегда люди смеются над собой, если у них есть такая возможность и сила воли. Мы всегда смеемся над собой. Даже когда смеемся над другими людьми, мы в них, в тех людях, над которыми смеемся, угадываем себя. Тогда это смех хороший и правильный. Плохо, если люди ухохатываются над чем-то, что присуще именно им, но как раз себя в этом не видят.

Вообще, сейчас мне сильно не до смеха, потому что я вижу, что происходит, что история повторяется, к сожалению, по спирали. Что происходило 100 лет назад, чего мы с вами несколько лет назад и подумать бы не могли, считали, что цивилизованные все стали, оно все-таки случилось. Оказывается, как и 100 лет назад, опять никому не нужна сильная Россия, опять идет раздрай, вбивают клин между близкими людьми для того, чтобы добиться своих темных целей. К сожалению, все это так.

— Сильная Россия никогда Западу не нужна была. Тут ничего нового нет. Россия — слишком большая и независимая. Вы размышляли о том, что 100 лет назад в России был такой патриотический настрой, что надо помогать братьям-сербам…

— Да, я снимал документальные фильмы на тему о начале Первой мировой войны. Если говорить об этой эпохе, то надо смотреть на более ранний период, чтобы понять, почему так произошло. Почему царь отрекся от престола в феврале 17-го года, как случился заговор в его ближайшем окружении в 16-м году, почему был застрелен Столыпин и кому он мешал, откуда истоки этого заговора идут и кому это было выгодно. И так далее, и так далее, и так далее… Все это привело не только к революции, к сожалению.

Революция в феврале была очень демократичной, люди действительно чувствовали себя революционерами, демократами, при этом крови было не так много. Царь сам отрекся от престола, хотя не должен был этого делать как помазанник Божий.

Страшно, что случилось дальше - октябрьский переворот и гражданская война. Вот это самое страшное. А ведь мы вошли в войну, с огромным подъемом нации! Когда государь вышел на балкон Зимнего дворца и объявил войну, подъем нации был огромен. Человека в военной форме почитали и очень уважали. Считали, что мощь русской армии огромна, что надо защитить сербов, а война будет недолгой. Вспомните историю Брусиловского прорыва — уникальную воинскую операцию, которая преподается во всех военных академиях мира. За месяц прошли огромное расстояние, постояли, ушли обратно.

Все, что происходит в истории сейчас, очень созвучно с историей столетней давности.

— Вы сняли три очень важных исторических фильма — "В июне 41-го", "Брестская крепость" и "Батальон". Расскажите о них.

— "В июне 41-го" — это телевизионный сериал, созданный в 2008-м. Он снимался в основном в Белоруссии, потому что я до сих пор являюсь председателем Телерадиовещательной организации Союзного государства. Собственно, эта организация, в содружестве с "Централ Партнершип", и сняла тогда эту картину. Это была такая картина-подготовка, картина-репетиция к большому проекту под названием "Брестская крепость".

"Брестскую крепость" мы сняли в 2009 году. В следующем она вышла на экраны. Мы чуть-чуть отдохнули, задумались об истоках Второй мировой войны. Для нас стало очевидно, что Вторая мировая война — это незаконченная Первая.

Мы подготовились и вот уже в этом году выпустили картину "Батальон". Сначала она называлась "Батальон смерти", но мы убрали это слово из названия. Это картина о женском батальоне, созданном в марте 17-го года для поддержания боевого духа армии, которая отказывалась воевать с немцами.

— Вы проводили в Доме Москвы в Риге презентацию этого фильма. Как латышское население его восприняло? Кстати, вы подписали письмо в поддержку вхождения Крыма в состав России. Как они вас вообще пустили в Латвию?

— Ну, в Латвию меня трудно не пустить — это мой второй родной город. В Латвии похоронены мои дед и бабка. Что удивительно, Дом Москвы находится недалеко от дома, где я практически вырос.

Да, я поддержал позицию нашего президента по Крыму. Мои предки воевали Крым. Я ездил в Крым, все посмотрел своими глазами. Для меня вполне очевидно, что Крым — это Россия и другого быть не может. Я так понимаю, что весь мир с этим смирился уже.

В Дом Москвы пришли люди заинтересованные, смотрели картину крайне внимательно, сопереживали. В конце я вышел на сцену, отвечал на их вопросы. Собственно, картина "Батальон" везде: что в Риге, что в Белграде, что в Новосибирске, - воспринимается зрителем одинаково. Люди переживают, многие даже плачут в середине картины и в конце. Очень часто зрительный зал в конце вставал и аплодировал.

Собственно, аплодировал, скорее, не нам, создателям картины, а вот этим девочкам — героиням нашего фильма. Мы показываем фотографию Марии Бочкаревой, рассказываем о ее судьбе после сражений в Сморгони. Все действие происходило в Белоруссии. Я проехал всю Белоруссию. Всю Белоруссию можно пройти от севера на юг по немецким укреплениям Первой мировой войны. Тогда немцы строили все в бетоне, считая, что это будет границей их империи. Там остались сотни их сооружений, особенно много именно в Сморгони. В этих окопах были даже водопровод, электричество, а в некоторых блиндажах — зубоврачебные кресла.

То есть немцы там обосновались как следует и надолго. Россия внесла самый большой вклад в разгром Германии. Но в результате октябрьского переворота эта война окончилась для нас трагически. Это уже большевики постарались. Мы проиграли проигравшей стороне и в качестве контрибуции отдали больше 90 тонн золота, большие территории… А ведь по союзническому договору в конце войны нам должны были отойти Дарданеллы, Босфор и многое-многое другое. Но эти договоренности очень не хотели выполнять наши западные партнеры. Была проведена уникальная операция с помощью немецких партнеров, как сейчас говорят. Конечно, без англичан не обошлось. В апреле на вокзал в Петроград приехали 30 человек с немецкими деньгами и устроили здесь то, что потом назвали великой социалистической революцией…

— Насколько ваш фильм близок к документальным событиям?

— В любой картине всегда существует процент художественного вымысла, без этого фильм не снимешь. Но в "Брестской крепости" и в "Батальоне" я старался достичь максимальной исторической достоверности. В событиях и хронологии этих событий, прежде всего. И во всех мелочах, которые непрофессионал не увидит. Но самое главное — это посыл, который ты предлагаешь зрителю. Самое главное для меня — чтобы зритель поставил себя на место героев и подумал: а как бы я поступил в этой ситуации? Если это получается — все, значит, картина удалась. Удалась, когда люди на "Брестской крепости" ставят себя на место ее защитников, думают: "Как мне поступить? Ведь фронт ушел далеко, ты уже никому не нужен, у тебя нет ни воды, ни боеприпасов, в подвале погибают родные женщины и дети, тебя бросили, ты один ничего не сможешь сделать…"

И кто-то сдавался в плен, кто-то, чтобы прекратить свои страдания, принимал себе пулю в грудь, а кто-то оставался до конца, и этим своим поступком приблизил Победу 45-го года. Хотя они не знали, что 45-я дивизия фон Шлиппера встанет здесь — около Брестской крепости — и не пойдет дальше. Тем самым мы, совершая свой поступок, каждый из нас, в этот эпический, трагический момент своей жизни, делая выбор, не только меняет свою судьбу и судьбу страны, но и судьбу всего мира. Майор Гаврилов, лейтенант Кижеватов и комиссар Фомин своим поступком приблизили 9 мая 45-го года, хотя, казалось бы, их поступок бессмысленный. Нет, в этом был огромный смысл для всего мира. Так же, как и поступок этих девочек — батальона Первой мировой войны. Казалось бы, бессмысленно идти погибать для того, чтобы поднять боевой дух армии мужиков, которые не хотят воевать...

Все равно из этого ничего не вышло (мужики отказались воевать), но все равно самосознание людей сработало и работает до сих пор. Сейчас всем моим коллегам, занимающимся телевидением и кинематографом, надо возвращать доверие зрителя к отечественному кино, которое было, но во многом утеряно за последние 15-20 лет. И кино должно быть разножанровое, безусловно, но главное — оно должно быть честным. Зритель так или иначе всегда чувствует неправду. А если он чувствует неправду, он будет отворачиваться от собственного кино. Пусть молодежь сравнивает разные фильмы о Великой Отечественной войне, пусть сравнивает новые и старые. Пусть думает! Конечно, у нас есть проблемы с идеями. У нас действительно мало талантливых, ярких сценаристов, хотя они есть.

Не надо думать, что совсем дело плохо. Дело движется, но мало даже среднего уровня кинопрофессионалов, потому что люди предпочитают работать на сериалах. Там много работы, быстрее все, быстрее можно и заработать… Замечательно, что государство участвует в поддержке отечественного кинематографа по линии министерства культуры и по линии Фонда кино. Там есть достойные фильмы, которых я очень жду. Есть много развлекательного - ну, пусть тоже будет. Главное, чтобы в этом развлекательном кино не было юмора ниже пояса и не извращались основные постулаты жизни русского человека. И обязательно надо всем знать историю. Если мы не будем знать историю, мы опять-таки наступим на те же грабли.

— Да, сейчас вы дополнили известное выражение... Теперь говорят, что история повторяется один раз в виде трагедии, второй раз — в виде фарса, третий раз — для тех, кто не понял, и в четвертый раз — на Украине. Поэтому для нас самое важное — помнить историю, учить ее уроки и как можно меньше совершать ошибок, стараться минимизировать потери…

— Революцию всегда задумывают романтики, делают фанатики, а плодами революции всегда пользуются проходимцы. Это очень серьезная правильная фраза, которую тоже надо помнить.

Читайте также:

"Россия богата талантами, но они в тени"

Патриотичное кино - прыжок в прошлое

Александр Иншаков: В нашем кино лиц нет 

Российское кино: Непатриотам тут не место

Станислав Говорухин: Голливуд надо истребить

Интервью к публикации подготовил Юрий Кондратьев

Беседовала