Алексей Герман раскритиковал Никиту Михалкова

На днях Алексей Герман дал интервью радиостанции «Свобода», в котором позверг резкой критике Никиту Михалкова и оценил острым взглядом художника положение в России и российском кинематографе.

  О России

 Алексей Герман: Я могу доверяться только своему ощущению - это ощущение предвоенности, ощущение 41-го года или 35-го года, я бы сказал. В частности, это объясняется и положением населения, и ситуацией в стране, и крушением многих надежд. И удерживается пока авторитетом Путина.

 Кроме того, когда-то у нас были такие фильмы, Мащенко их снимал в Киеве, "Как закалялась сталь" и так далее, в них все плохо играли, но как-то странно, это все было на что-то похоже. И мы с оператором специально заказали этот фильм и стали вглядываться в него. И мы поняли, что там все актерское мастерство, вся профессия поставлено на том, что люди революционной эпохи и начала 20-х годов не моргают, у них не моргающее лицо. Метр, два, три, но люди же моргают в жизни, они не моргают. Там белые какие-то, спекулянты какие-то, материал для истребления, те моргают сколько хочешь, а наши не моргают, особенно сам Островский. И у нас сейчас такой образовался класс начальников, который появляется в телевидении, которые не моргают, от этого они убедительны и странны. Но это не означает народного покоя, который смотрит по телевидению рекламу товаров, которые он не может купить.

 Власть в какой-то степени ведет себя мудро. Потому что, очевидно, предыдущая профессия нашего президента дает ему возможность трезво оценивать напряженность в обществе, напряженность в армии, где офицеры должны вагоны разгружать. Прибавили ему чуть-чуть зарплату, но это все равно не ставит его в положение защитника родины полноценного. Вот только что вчера передали по телевидению о том, как пьяные солдаты убили офицера за то, что он сделал им замечание. Мне кажется, что оно чувствует это напряжение и поэтому оно боится вторгаться в эту сферу. Эти немигающие люди совсем недавно объяснили мне по телевидению, что у нас нет заговорщеских и экстремистских организаций, хотя при этом я вижу марширующих фашистов, фашистов, которые со своими эмблемами приходят на суд, скинхедов, которые избивают насмерть какого-то несчастного таджика, который приехал сюда заработать, железной арматурой, которая случайно оказывается где-то складирована. То есть понятно, что мы напичканы, как мне кажется, экстремистскими организациями. Дай Бог, чтобы они не задевали армию, ФСБ, КГБ и так далее. Потому что в принципе этого просто не может быть в стране, где достаточное количество недовольных. Поэтому власть пытается лавировать между банкирами, от которых очень много зависит, армией, от которой очень много зависит, и делает это довольно умело, но, тем не менее, побаиваясь всех их. И действительно, что называется, полицию нельзя трогать руками. При мне, допустим, избили милиционеров, и где бы я это ни указывал, ну в паре газет это напечатали, а так это исчезало в протоколах самой милиции.

 Действительно, государство, где полиция избивает своих граждан, или пытает их, омерзительно. Я не политический деятель, я не выступаю ни против чего, у меня нет никакой положительной идеи. У меня нет, например, идеи - давайте царя выберем или давайте шведов позовем нами править. У меня нет положительной идеи. У меня есть, как говорили критические реалисты, мы не врачи, мы боль. Я, что называется, не гуру, я - испуг, я бы сказал так.

  О россиском кино

 Я не хотел бы быть специалистом по истреблению или борьбы с Михалковым. Михалков для меня фигура скорее забавная, чем роковая. Потому что, как художник он для меня давно кончился, он очень интересно начинал, но как художник он для меня давно кончился, гораздо раньше, чем для Вас, потому что, насколько я помню, вам "Урга" нравилась, а мне это было уже смешно. Мы ушли с "Урги" на картину Годара, там были разные зальчики. И поэтому, как написано у Ильфа и Петрова, "утки называли друг друга собратьями по перу", он мне не собрат по перу, я его художником не считаю, я его считаю интересным деловым человеком, интересным предпринимателем, интересным политиком, интересным плутом. Все эти качества в нем существуют. Интересным игроком, политическим игроком. Но как художник он для меня не существует. Все эти его выкрики по поводу русского народа, непрерывных объяснений в любви, я в это не верю, великий писал "люблю Россию я, но странною любовью", это просто кричит повсюду - "люблю Россию, люблю Россию!" Это очень выгодно, живя в России, любить Россию. Кроме того, они вообще, его заместитель тоже человек обаятельный и симпатичный. Я ему как-то сказал: Никита, а вот как так получилось, ты был пламенный коммунист, потом пламенный демократ, оставаясь в душе человеком коммунистических убеждений (то есть убеждений там никаких нет, на самом деле, у него высокие покровители были и есть). Потом ты стал пламенным демократом, теперь ты опять пламенный коммунист. А через пять минут ты будешь опять пламенный демократ. Он на меня посмотрел, улыбнулся, человек он обаятельный, и абсолютно серьезно мне сказал: "Погоди, еще придут талибы, я у вас муфтием буду". И стал, самое интересное, вот сейчас он наш муфтий и, кстати, и талибы пришли в управление кино. Ну почему не может быть такой академии или такой академии, почему надо непрерывно говорить академия Гусмана. Потому что Гусман еврей? Потому что это академия Рязанова и тоже любимца народа. Но Рязанов не дружит с президентом, то есть, может быть, хорошо к нему относится, но президент в гости к нему не приезжает. А на приезде в гости к Михалкову было сделано целое шоу и теперь Михалков вроде неприкасаем в силу того, что у него был сам президент. Кстати, он стал председателем нефтяной компании, и, как бы было хорошо. Он бы занимался нефтью, при его связях, при том, что он дает оценки адмиралам, генералам, политикам. Эйнштейн сказал, что мысли приходят так редко. Я их не записываю, мне не нужно их передавать секретарю, я их все помню. Никите Сергеевичу приходит до 190 мыслей в день с утра, он просыпается, и обуреваем мыслями. Тянет трубку к себе и сообщает это всем средствам массовой информации, которые это с восторгом подхватывают. Мысли противоречат друг другу, поэтому в голове творится что-то несусветное. Тут он попытался выпороть Сокурова, выпороть меня, выпороть еще кого-то. Он ставит отметки, они непрерывно кого-то собираются исключать, то собирались исключать Лотяна, то Мережко из Союза кинематографистов, потому что они не соответствовали взглядам великого. Мне-то наплевать. Говорят, ЦРУ ваше готово отдать миллион долларов тому, кто объяснит, что такое Союз кинематографистов. На самом деле он бы давно развалился, но со сталинских времен в Союзе кинематографистов остались какие-то льготы - на квартирное жилье чуть-чуть меньше платить надо, можно иметь дополнительную комнату. Поэтому люди боятся расползтись. Центром был Дом кино. Заберут они Дом кино, выгонят они Гусмана. Как сказал Мережко по телевидению, абсолютно достойный человек: старая русская игра - заломить шею еврею. Заломят. У меня ощущение такое, в этих же "Аргументах и Фактах", где было опубликовано интервью, тут анекдот очень хороший, который абсолютно передает мое ощущение. Сидит мужик над водой и ловит рыбу. И выглядывает крокодил здоровый и говорит: что, жарко? - Мужик: Ой, жарко. - И комары? - Ой, комары. - И душно? - Душно. - Слушай, может искупаешься? Вот у меня ощущение, что меня все время призывают искупаться.

'Радио Свобода'