Новодраматические страсти

Спектаклями «Московский хор» додинского МДТ и «Пластилин», который был назван самым драматичным на сегодняшний день, в постановке Кирилла Серебренникова завершился в Москве первый фестиваль современной драматургии «Новая драма».

 Старая пьеса Людмилы Петрушевской «Московский хор» о людях 50-х, переживших войну, эвакуацию, выселение из столицы, о партийных амбициях, уцелевших с 37-го года, о квартирном вопросе, который, как заметил Булгаков, «испортил москвичей».

 И вроде бы, события, происходящие в спектакле Малого драматического театра, гостей фестиваля, имеют к новой драматургии, как и к современной – Петрушевская давно уже классик ХХ века, отношение весьма отдаленное. Тем не менее, отсмотрев изрядную порцию интеллектуальных опусов, как сказала бы Аркадина, что-то декадентское , постановок, пропитанных концепцией и философскими умозаключениями, на последнем аккорде душа просит знакомого, или по крайней мере узнаваемого, теплого и родного.

 Издавна в имении Станиславского Любимовка, где более ста лет назад зарождался МХАТ, где писал Антон Павлович, проходили традиционные сборы молодых драматургов, где они сами читали свои пьесы или за них это делали столь же юные артисты или студенты театральных вузов. В сохранившемся летнем деревянном театре, через высокие окна которого врывается солнце, впервые прозвучало имя Ксении Драгунской, чьи пьесы сегодня ставят многие столичные, да и не только столичные коллективы, Максима Курочкина, автора знаменитой «Кухни», которую рекламирует своим именем Олег Меньшиков, Олега Богаева, «Комнату смеха» которого взяли в оборот Кама Гинкас и Олег Табаков, Оли Мухиной, придумавшей «Таню-Таню».

 Нынче же «Любимовку», как с тех пор называют фестиваль, объединили с новоявленной «Новой драмой». Двигателем идеи выступили «Золотая маска», МХАТ имени А. П. Чехова и центр Документальная сцена. Теперь пьесы зазывали слушать всяк любящего театр не в компанию к комарам на лужайку стариннейшего имения, а в Портретное фойе Художественного театра.

 Читки только что из-под авторского пера (вернее из компьютера) произведений, экспериментальные постановки, среди которых, например, надрывные «Солдатские письма» Мастерской новой пьесы из Челябинска «Бабы», «Я...не я...она...и я» любимца интеллектуальной молодежи Клима и петербургского Театра Особняк.

 Дискуссии и утренний кофе с драматургом в О.Г.И. - это off-программа, то есть все, что вызывает сомнения, что интересно узкому кругу, о чем здорово спорить.

 В конкурсе были представлены спектакли, поставленные по современным русскоязычным пьесам. Разделение на восторженных и раздраженных вызвал роман Олега Шишкина, адаптированный к сценическому воплощению, «Анна Каренина – 2».

 Продолжая мысль Толстого о крепости семейных уз, писатель возвращает неверную жену обманутому мужу и подчиняет ее его власти, лишая ноги, руки и - бог троицу любит - глаза. То есть Анну, бросившуюся под поезд, удалось спасти, но навязанные ей увечья были необходимы для дальнейшего хода событий, ведь Вронского автор тоже цинично превратил в калеку, и еще более тяжелого. Узнав о том, что Анна легла под поезд, он пошел на войну, откуда его доставили парализованным. Сцена любовного свидания двух инвалидов в колясках настолько же комична, насколько и пошловатенька. Впрочем, благополучное развитие сюжета привело бы к плаксивой мелодраме или того хуже - к мыльной опере, как случилось с «Унесенными ветром.

 Выявляя свежесть взгляда в драматургических текстах, фестиваль не мог обойти новые жанры. Веселый, беспроблемный «День радио» Комического театра «Квартет И» - вовсе не пьеса в традиционном понимании ее. Но как Чехов передавал картины из деревенской жизни, современной ему, так «Квартет И», объединившись с генеральным директором «Нашего радио» Михаилом Козыревым, Алексеем Кортневым и его «Несчастным случаем», рассказывают про будни радиостанции. Очень современная история.

 В международную программу вошли спектакли зарубежных театров, то есть из Прибалтики, Югославии, Польши, Германии, поставленные по иностранным пьесам.

 Городской театр из Гейдельберга, направляясь на гастроли в Иркутск, заглянул и в Москву, где показал «Гретхен», стр. 89 и далее Лутца Хюбнера. Это пьеса о сущности театра, о нелегких взаимоотношениях, которые складываются у режиссера с актером или актрисой. Какими бывают режиссеры? - задают вопрос герои спектакля. И отвечают на него: сдержанными по отношению к капризам и глупостям актрисы; либерально-равнодушными, предпочитающими сократить действо до минимума; помешанными на сексуальных подтекстах; зацикленными на сверхидее и, в конце концов, молодыми-неопытными, которыми прошедшей огонь и воду приме легко манипулировать.

 А какие встречаются актеры, а лучше актрисы? Чрезмерно эмоциональными, истерикой реагирующими на чужой успех; влюбленными в стареющего режиссера и, наоборот, соблюдающими дистанцию, разделяющими работу и личную жизнь; равнодушными к происходящему и признанными, которым прощается хамство и произвол на сцене, которые всегда правы и выходят к публике лишь потому, что делают одолжение. Гретхен - героиня гетевского «Фауста» , которая на восемьдесят девятой странице того издания, которое, видимо, было под рукой у драматурга, как раз обнаруживает ларец с драгоценностями. Об актерских перипетиях любил поведать Островский, и сегодня рабочий закулисный процесс, творческие муки, оглашаемые светской хроникой, провоцируют зрительское любопытство.

 Две пьесы Биляны Срблянович показали польский театр и югославский, а театр Оскара Коршуноваса из Вильнюса – «Малыша» Мариуса Ивашкявичуса. Эпистолярный жанр вновь в моде - актеры играют-озвучивают переписку отца к дочери и дочери к отцу, а также письма от матери к сыну, своему Малышу, и от него к матери. Малыш ненормален, неврастеничен, он уходит на войну (Великую отечественную), и его место рядом с матерью занимает отец девочки, сосланный в Сибирь, а Малыш, возвращаясь с войны, останавливается в Прибалтике в доме одинокой девочки и занимает место ее отца. Этот Малыш отталкивает, и восприятие оправдывается, когда в конце спектакля он все-таки насилует девочку.

  Наталия Бойко

 «ПРАВДА.Ру»